"Идут белые снеги", или Нелюбимый праздник + видео

причесав непослушную копну волос, вышел к гостям.

- Ой, какой вы... - удивлённая Лера замолчала.

- Какой? - Сергей улыбнулся.

- Такой... красивый и солидный, - с трудом нашла слова девушка, смешно краснея.

Новый знакомый, ещё недавно напоминавший никак не интеллигента в третьем поколении, а скорее симпатичного московского бомжа, выглядел и правда совершенно по-другому. Тёмные с проседью волосы, зачёсанные назад, открывали высокий лоб. От зависти к большим серо-голубым глазам в обрамлении чёрных длинных ресниц лопнула бы не одна модель с обложки глянцевого журнала. Римский профиль выдавал "породу", а приведённая в надлежащий вид "профессорская" бородка придавала солидности. Уже не сходившая с лица едва заметная улыбка очень располагала.

- Ну-с, молодые люди, пройдёмте в трапезную, - расцвёл Сергей, жестом приглашая гостей на кухню. - Прошу прощения за беспо... - и застыл в недоумении.

Такой чистой свою кухню нерадивый хозяин давно не видел, с тех пор, как начал выпивать. Пакетов с мусором не было. Пол подметён и даже протёрт. На плите что-то кипело в кастрюле и ароматный запах щекотал ноздри.

- А... Что это? Когда вы, Лерочка, успели? - растерялся Сергей.

- Пока вы в душе были, - девушка явно была на "ты" с чистотой и порядком. - Вы не будете ругаться - я тут супчик варю?

- Да пожалуйста, хозяйничайте, я только рад... - бормотал всё ещё не пришедший в себя хозяин. - А ведь у меня почти ничего нет... Из чего же вы готовите?

- Из топора, - улыбнулась девушка. - Да всё у вас есть, - она показала рукой на холодильник и звонко рассмеялась.

Сергей подошёл и несмело открыл дверцу. На полочках работающего холодильника лежали: сыр, пачка сливочного масла, палочка колбасы, яйца в лотке. В нижнем ящике лежали фрукты и овощи: пара апельсинов, несколько яблок, картофель, свекла, морковка, лук. Даже бутылка вина показывала запотевший бок огорошенному хозяину, который, увидев всё это, закрыл холодильник. Потом снова открыл. Но ничего не исчезло, всё так же лежало на своих местах.

- Что за... чудеса? - хозяин подозрительно посмотрел на гостей, те оживлённо о чём-то беседовали.

"Не может быть... Откуда это? У них же ничего не было... Дед Мороз со Снегурочкой? Не может быть... Хотя, парень тот заходил на кухню, но чтобы... Да ну, ерунда... Или я сам? Но он давно выключен... Неужели я сошёл с ума?" - ответов не было. "Ну и ладно! - решил Сергей. - Будем считать, что настоящий Дед Мороз приходил, пока меня не было, ему же ключ от квартиры не нужен..."

- Ой, какая хорошенькая! - воскликнула Лера, что-то увидев на холодильнике. Сергей поднял глаза. Там стояла та самая подаренная Дедом Морозом статуэтка балерины, а под ней - лист бумаги. Он развернул. Почерком покойной жены было написано:

"Серёженька! Я понимаю, что поверить в это невозможно, но это так, мне позволили сделать тебе подарок. Не печалься, здесь у меня всё хорошо. Когда-то мы обязательно встретимся, но тебе ещё многое нужно сделать - помочь ребятам, лечить людей. С праздником! Ты же знаешь, как я любила Новый год, полюби и ты его снова. Твоя Марина".

Сергей взял фарфоровую балерину, развернулся и как сомнамбула, на негнущихся ногах, пошёл в прихожую. Коробка лежала открытая. "Не может быть! Так не бывает!" - шептал взрослый мужчина, готовый поверить в чудо. Он сидел, прижимая к груди статуэтку, а на душе становилось всё теплее и уютнее, как будто Марина дома, просто в другой комнате. "Я всегда рядом", - послышалось Сергею, и он, совершенно счастливый, пошёл к ребятам.

Павел сидел за столиком, Лера хлопотала, накрывая на стол. Порезала колбасу и сыр, помыла фрукты. Сергей, всё ещё думающий о записке, принес бокалы и откупорил бутылку, в которой оказалось не что-то, а "Мукузани". На плите вскипал чайник. Нашлись чай и даже растворимый шоколад, а из духовки распространялся аромат ванили - поспевал яблочный пирог.

- Я шарлотку, по-быстренькому, - щебетала Лера. - Пусть допекается. А вот и супчик готов.

Сергей сто лет уже не ел такой вкусной домашней еды, но ещё больше не говорил по душам. После бокала вина завязалась неторопливая беседа.

С виду - типичный "ботаник", немного стеснительный очкарик Павел оказался интересным собеседником: эрудированным, начитанным, интеллигентным. Он внимательно слушал, не перебивая, с уважением. Смешно морща нос, поправляя часто указательным пальцем очки на переносице, он так увлёкся разговором и начал активно жестикулировать, что со стола грозили слететь тарелки и бокалы.

А Лера сидела и нежным взглядом смотрела на мужа, то заботливо поправляя ему воротник на рубашке, то приглаживая непослушные волосы.

А ещё оказалось, что Паша любит стихи.

- Обожаю Евтушенко. И Цветаеву. Да многих. У нас ведь столько замечательных поэтов, - в голубых глазах загорелся огонёк.

- Паш, прочитай мой любимый, - попросила Лера, - про снеги.

Павел поправил очки, провёл рукой по коротким русым волосам. Глубоко вдохнул, собираясь с мыслями и начал читать. Тихо, отрывисто, мягко отбивая такт рукой по колену:

- Идут белые снеги, как по нитке скользя...
Жить и жить бы на свете, но, наверно, нельзя.
Чьи-то души бесследно, растворяясь вдали,
словно белые снеги, идут в небо с земли.

Идут белые снеги... И я тоже уйду.
Не печалюсь о смерти и бессмертья не жду.
Я не верую в чудо, я не снег, не звезда,
и я больше не буду никогда, никогда.

Чем дольше слушал Сергей голос чтеца, тем больше почему-то становилось стыдно за пьянки, за то, что забросил профессию. А ведь стольким людям могли помочь его золотые руки, которые теперь по утрам дрожат и не могут удержать скальпель. Стыдно перед ушедшей в прошлую страшную новогоднюю ночь Маринкой... Разве бы ей понравилось, что её любимый стал таким? Одно радовало: он помог этим замечательным ребятам... А ведь они запросто могли быть его детьми. Ах, как бы он хотел иметь таких сына и дочь... Им с женой Бог детей не дал.

- Скоро двенадцать! - воскликнула Лера, посмотрев на часы. - Чуть не прозевали!

Сергей и его гости подняли бокалы:

- С Новым годом! С новым счастьем!

***

- Я вас проведу на поезд, ребята. А пока пейте чай, доедайте пирог и выходим через десять минут, - скомандовал утром на правах старшего Сергей.

А сам достал из шкафа столь любимое покойной женой чёрное драповое пальто, надел.

- Вот, Мариша, для тебя. - Прошёлся щёткой. Немного великовато - похудел за год, но всё равно смотрелось солидно. Засунул руки в карманы, что-то захрустело. - Ё-моё! - присвистнул от удивления Сергей. - Да это целое богатство! - в руках оказались не меньше десяти пяти и тысячерублёвых купюр. "Это когда же я положил их сюда? - стал вспоминать Сергей. - Год ведь не надевал пальто.

***

- Павел, вот держи, это от меня. Считай, вам подарок на свадьбу, - Сергей вложил в руки парню почти все найденные в пальто деньги.

- Вам ведь самому нужны, Сергей Иванович, - начал отказываться тот.

- Я заработаю. Всё, решил бросить пить. Нет, не так. Уже бросил. Вчерашний новогодний бокал вина был последним. Выйду на работу. У меня начинается новая жизнь. Спасибо вам, в этом есть и ваша заслуга, - он похлопал по плечу Пашу, поцеловал в щёчку Леру: - Звоните, не забывайте. И приезжайте. Можете спокойно располагать моей квартирой и не искать съёмную.

- Может, сначала вы к нам, мы... - Лерин голосок утонул в шуме очередного объявления.

Проводник поторопил пассажиров, которые всё никак не могли распрощаться. Поезд тронулся. Сергей немного постоял, а потом направился в пригородный вокзал, по пути купив две белые розы.

- Твои любимые, Маринка. Я ведь на твоей могиле уже почти полгода не был, как и в нашем старом домике...