Эдик
В детстве у Эдика было два любимых занятия: шахматы и книги. В шахматы играть его научил отец Соломон Владимирович Эрминсон, в прошлом профессор МГУ. Теперь-то он работает простым учителем математики, но в душе по-прежнему считает себя ученым. И он всегда говорил сыну:
— Запомни, Эдя, ты родился в интеллигентной еврейской семье! В нашем роду умственное развитие всегда ставилось выше физического. А что лучше всего развивает умственные способности? Ну, напряги свои мозги!.. Правильно, шахматы! Так что давай расставляй фигуры. Сегодня ты будешь играть белыми!
Очень скоро Эдик стал играть с отцом на равных, а потом и вовсе начал его обыгрывать. Соломон Владимирович гордился сыном. В кругу друзей, сидя за столом, любил упомянуть о его невероятных способностях.
— Эдя уже сейчас играет в шахматы лучше меня! — говорил он с гордостью. — Может просчитывать ходы на пять шагов вперед! А что будет дальше? Вот увидите, он еще гроссмейстером станет! Или великим математиком! Ну, скажи им, Циля!
Цецилия Адамовна, мать Эдика, полнеющая брюнетка с большим выразительным бюстом, смотрела на все эти вещи более практично:
— Ну что я имею на это сказать! — обычно отвечала она. — Наш Эдя талантливый мальчик. В нем заложены неплохие гены. И в этом не только твоя заслуга — я тоже принимала здесь активное участие. Или ты будешь возражать?.. Вот только насчет гроссмейстера и великого математика я не согласна. Ты вот тоже хотел перевернуть мир. Когда нечего делать, всегда берутся за великие дела! Теперь уже понял: знание — свет, но греют именно деньги!.. Пусть уж наш Эдя будет простым директором на каком-нибудь солидном предприятии. Так надежней! А все эти интегралы, короли да пешки — это несерьезно! От них в кошельке, извините за банальность, не прибудет.
Но Эдик увлекся шахматами. Он мог часами разыгрывать сложные партии, прокручивая в уме оригинальные комбинации. Эдик играл сам с собой, достойных противников у него просто не было! Когда-то он хотел обучить своего друга, но Геныча шахматы не вдохновили. Сыграв с Эдиком несколько партий, он потерял к шахматам интерес. Ну что же, каждому свое! Генычу мешок, набитый речным песком, по которому он постоянно лупит. И гири, по два пуда каждая. Эдик такую от земли-то отрывает с трудом. Однажды попытался до груди дотянуть, но надорвался. Теперь он эти гири обходит стороной. Другое дело — шахматные фигуры. Они намного легче. Хотя... Здесь тоже имелись свои сложности!
Играя сам с собой, Эдик выработал в себе удивительное свойство: в нем стали уживаться две личности. Два совершенно независимых интеллектуальных полюса. Это не было признаком шизофрении. Это было что-то новое, неизвестное современной медицине. Его совсем не напрягало содержать в себе два начала, которые постоянно противостоят друг другу. Он легко держал их под контролем и в любое время мог переключиться на одно из них. А мог, если вдруг возникнет такая необходимость, объединить их и направить на решение одной какой-то очень сложной задачи. Недаром же говорят: один ум хорошо, а два лучше! Справедливость этого утверждения он испытал на своем собственном опыте.
Конечно Эдик понимал: все это следует держать в секрете от других. Иначе не успеешь оглянуться, как окажешься в психиатрическом стационаре, из которого уже не выбраться. Сколько великих умов заканчивало свое существование там, никто не считал. Но Эдик понимал, что много! И ему совсем не хотелось оказаться в их числе. Поэтому про эту его особенность знали только два человека: отец и Геныч. Но отец не враг своему сыну — он никому не расскажет... С Генычем все намного сложнее! Каким-то шестым чувством Эдик понимал: между ними существует невидимая связь, природу которой он пока постичь не в силах.
* * *
А еще Эдик любил читать книги. Читать он научился в пять лет. В шесть осилил несколько сборников с детскими сказками, в восемь — почти всего Жюля Верна. С десяти лет интересовался только взрослой литературой, детская его уже не устраивала. Пользуясь библиотекой отца, он втайне наслаждался Мопассаном и был весьма осведомлен в пикантных вопросах. В школе ему нравилось вводить в краску молоденьких учительниц, говоря им, казалось бы, невинные вещи, в которых однако подразумевался тонкий намек. Они смущались, говорили, какой он гадкий, но все ему прощали. Потому что разговор происходил наедине, а мальчик был невероятно красив... Наконец, потому что все понимали: Эдик Эрминсон необычный мальчик. Возможно даже гений! А гению позволено многое!..
Однажды в его руки попалась "Лолита" писателя Владимира Набокова. Этот роман родители от него тщательно скрывали, но однажды допустили досадную оплошность — оставили на самом видном месте. "Лолиту" Эдик перечитывал несколько раз. Ему было тогда четырнадцать лет. Нетрудно представить, что ощущает подросток в его возрасте, читая подобную литературу, и какие потом могут быть последствия. Однако, как уже упоминалось, Эдик не был обычным подростком. Он извлек из этой книги совершенно неожиданную истину.
И да, все учительницы были от него без ума. Кое-кто посматривали на молодого ловеласа с большим интересом. Мальчик рано взрослел, к тому же был необычайно сексапилен. Его тщательно уложенные курчавые волосы и тонкий иронический профиль будили в их душах странные ассоциации. Черные глаза притягивали своим бесстыдством. В этих глазах просматривалась какая-то невероятная осведомленность о том, что так привлекает молоденьких женщин.
Эдик интуитивно чувствовал, что имеет над ними какую-то власть. Будучи человеком любознательным, он решил самолично в этом убедиться. Для своих психологических опытов он выбрал учителя математики Анастасию Георгиевну, невысокую стройную женщину тридцати двух лет. У Анастасии Георгиевны были красивые руки и шея, изящная линия плеч, которая плохо гармонировала со слегка отяжеленным бюстом и нижней частью тела. Но это её совсем не портило. С точки зрения неопытных подростков большая грудь и внушительные подвижные ягодицы были главным достоинством любой женщины. Когда она проходила мимо, подростки с замиранием сердца смотрели ей вслед. Эдик выбрал Анастасию Георгиевну не случайно. У нее простое обаятельное лицо, на котором все легко читается, и она откровенно таяла под его пристальным взглядом. Такие легко поддаются внушению. И еще, что тоже немаловажно, она была одинока. Проживала одна в маленькой однокомнатной квартирке четырехэтажного кирпичного дома почти на самой окраине. Идеальная кандидатура для экспериментов!
Анастасия Георгиевна сразу согласилась задержаться после уроков, чтобы индивидуально с ним позаниматься. Эдику было кое-что непонятно в уравнении с двумя неизвестными, и она, как уважающий себя педагог, просто обязана ему помочь... Это конечно же было неправдой. Эдик Эрминсон считался лучшим математиком в школе. Он учился в седьмом классе, но знал больше любого десятиклассника. Анастасия Георгиевна даже подозревала, что Эдик знает больше, чем она сама! Но эту невинную ложь она приняла благосклонно. Она до сих пор не замужем, следовательно, торопиться домой не было особой причины. И еще — в этом она боялась признаться даже самой себе — ей очень нравился Эдик!.. Они сидели за учительским столом совсем рядышком и их сердца стучали в унисон. Анастасия Георгиевна смотрела в тетрадку своего ученика, где ровным красивым почерком были написаны какие-то уравнения. Кажется, она что-то ему объясняла... А может, это он ей что-то объяснял?.. Рука Эдика лежала на её колене. И не просто лежала — она медленно передвигалась... И это мешало сосредоточиться!.. В класс заглянула уборщица, в руках она держала швабру. Уборщица вопросительно взглянула на учительницу. "Да-да, — произнесла Анастасия Георгиевна, — мы уже заканчиваем!" Она была почти в полуобморочном состоянии.
На улице ей стало легче. Свежий морозный воздух привел в чувство. Но, ненадолго! Эдик проводил учительницу до самого дома и в подъезде крепко обнял. В голове все затуманилось — она вынуждена была пригласить его к себе...
Вынуждена! Это слово стало ключевым в их отношениях. Ему захотелось, чтобы она разделась по пояс. И она вынуждена была сделать это. Он долго её рассматривал, потом приказал снять юбку... Если бы он её попросил, она бы еще подумала. Скорее всего отказалась бы, а потом еще и накинула на себя кофточку. Как-то непривычно стоять перед мальчиком с открытой грудью. Но он не просил — он приказывал! И при этом пристально смотрел ей в глаза. При каждом его слове Анастасия вздрагивала, словно по её телу пропускали ток! А руки сами расстегивали молнию... и невозможно было остановиться... Потом, когда он ушел, Анастасия долго не могла прийти в себя. Откуда у Эдика такие странные наклонности? И почему ей это нравится?
В школе она старалась на него не смотреть. Боялась себя выдать. Вечером из дома никуда не выходила. А вдруг он придет?.. Он мог прийти в любое время. Когда в прихожей раздавался звонок, она тяжело вздыхала и покорно шла открывать дверь. И все повторялось. И боль и унижения! И желание, чтобы все это продолжалось как можно дольше... А потом она оставалась одна и чувствовала себя на седьмом небе!.. Но вот его посещения стали происходить все реже и реже. Анастасия начала понимать: мальчик ею пресытился и теперь просто ищет повод, чтобы все закончить. И как она теперь будет жить без него?..
Но все оказалось не так уж и страшно. Вскоре она заметила, что жизнь её начинает приходить в норму. И это даже замечательно, что он больше не приходит — без него стало легче дышать! Анастасия словно проснулась от тяжелого изнурительного сна. Как-то придя домой, она встала под прохладный душ и долго смывала со своего тела ощущения его пальцев. Словно сдирала с кожи липкую паутину...
Прошел год с того рокового вечера, когда она впервые пригласила Эдика домой. Анастасия стала прежней. Жизнерадостной, влюбленной в свою профессию женщиной, у которой все в жизни теперь складывается удачно. Совсем недавно мужчина из соседнего подъезда сделал ей предложение и все уже идет к свадьбе. Но удивительное дело! Она как и прежде избегала смотреть Эдику в глаза. Когда он проходил мимо, холодная дрожь пробегала по всему телу. Все чаще в её голове возникал странный вопрос: а что вообще у нее в прошлом году с этим мальчиком было? И было ли? Остались лишь смутные воспоминания, больше похожие на сон.
* * *
Но вот наступило лето 1966-го года и Эдик влюбился! Влюбился в самую красивую девушку Зареченска. Возможно так казалось только ему, но разве это имеет какое-то значение? Главное, что так считает он! Одно было странно. У него уже имелся опыт общения с женщиной. Казалось, теперь он может свободно подойти к любой девушке и познакомиться. Но стоило ему увидеть Марину!.. Куда только подевалась его хваленая смелость? Внутри словно заклинило!.. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не Геныч.
Марине было шестнадцать лет, но это его не смущало. По сравнению с ней Эдик в свои пятнадцать выглядел намного старше. Его уже
