учительницей к директору и сказал, что Светин папа до 1 мая планирует выехать на две недели к жене за границу и хочет взять с собой дочь.
- Я считаю, - высказала своё мнение классная руководительница, находясь под впечатлением от последнего своего разговора с Анатолием Михайловичем, - что в этом нет ничего страшного. И чтобы вам не ходить по всем учителям, я сама с ними поговорю и дам вам список пропущенного материала по каждому предмету. Уверена, что за лето вы со Светой его вполне наверстаете.
Директор тоже не возражала, зная, что и менее способные дети пропускают занятия и не только по болезни, после чего продолжат учебу как так и надо.
Таким образом, этот вопрос был решен, и перед Анатолием Михайловичем осталась одна единственная, но самая тяжкая проблема – рассказать Свете, что с папой и мамой случилась непоправимая беда. Разговаривая с Милой в ожидании Светы после окончания уроков на следующий день, он рассказал ей всё о своих планах.
- Может это даже к лучшему, - тихо согласилась она. – Теперь уж скоро меня арестуют, и я всё равно не смогу больше с ней общаться. С одной стороны, будет тяжело даже не слышать её, а с другой…. Знаете, каждый раз, когда я собираюсь с ней поговорить, то испытываю неимоверное напряжение, ведь необходимо при таких обстоятельствах стараться говорить спокойно и ласково. Это очень трудно делать. Так что сейчас я с ней поговорю и всё. И раз уж теперь она будет дома до самого сентября, то и с вами у меня связь обрывается. Когда вынесут решение суда и меня отправят в тюрьму, то эти мрази успокоятся. Тогда вы сможете иногда приезжать со Светой навещать мою маму. Я буду ей писать, а она будет рассказывать обо мне. Берегите Свету. Только на вас вся надежда. Может, я всё-таки увижу её, пусть и через много лет.
- Ты ей намекни, что, возможно, теперь нескоро сможешь позвонить. Я вижу, она идет к воротам, скоро выйдет и наберет тебя, - сказал Анатолий Михайлович, включил телефон и полез в карман за таблеткой.
«Сегодня суббота, - рассуждал он по дороге домой, - и завтра нужно это сделать».
Утро следующего дня для Светы было самым обычным и не предвещало никаких перемен в её жизни.
- Тебе мама говорила, что долгое время не сможет разговаривать по телефону, - спросил Анатолий Михайлович, когда закончили с завтраком.
- Да, говорила. Ну и что? Она и так иногда по три дня не может звонить, – с раздражением отреагировала она.
- Три дня это недолго, - чуть помедлив, начал пояснять он. – Долго, это действительно долго. Несколько месяцев или год.
- Так теперь мы целый год не будем разговаривать? – с негодованием возмутилась Света и, выскочив в прихожую, начала одеваться, что б идти на улицу. Анатолий Михайлович пошел за ней.
- Подожди, я хочу тебе кое-что рассказать об этом, - сказал он, направляясь к дивану. – Присядь-ка на минутку.
Она уже была в куртке и обувала ботинки, держа в руке вязаную шапку. Справившись с этим, подошла и села рядом.
- Я думаю, ты заметила, что после того, как она уехала с папой, то вначале мы разговаривали с ней даже по два раза на день. Затем начала звонить реже и реже, а вот теперь….
Света слушала, уставившись в пол.
- Дело в том, что мама очень серьёзно заболела и за прошедшие два месяца болезнь только усложнилась. Теперь её отправляют в лечебницу на очень долгое время, где запрещено пользоваться телефонами вообще.
Она посмотрела на него удивленными и взволнованными глазами:
- На целый год!?
- И даже дольше, - не выдержав её взгляда, он отвел глаза в сторону.
- А папа!? Где он!? Почему он ничего не сделает!? – почти кричала Света.
У Анатолия Михайловича сжалось сердце:
- Подожди, я выпью таблетку и расскажу тебе о папе.
Она сидела и молча следила глазами как он достает из шкафчика флакончик, набирает воду, кладет одну таблетку в рот и запивает. Затем садиться совсем рядом, двумя руками обхватывает её и прижимает к себе.
- Ты уже большая девочка, - произнес он подавленным голосом, - и должна выдержать это как можно спокойней. Мама заболела после того, когда папы не стало с нами. Он умер почти два месяца назад, то есть через три дня после того, как мы их проводили тогда. Поэтому он никак не мог тебе позвонить.
Света будто замерла, и некоторое время сидела, не шевелясь. Затем подалась немного вперед, как бы желая, что б он отпустил её, встала, сделала несколько шагов от дивана, остановилась и повернулась к нему лицом.
- Нет, - произнесли её губы.
В этот момент ему на самом деле показалось, что на него смотрит совсем не девочка подросток. Взгляд её был настолько выразителен, что более походил на убитую горем молодую женщину.
- Нет…! - разорвал тишину её крик.
Она побежала к дверям и выскочила на улицу. Он попытался встать, но не смог, всё его тело как бы окаменело. Ни руками, ни ногами, ни головой он более не владел, сознание тоже постепенно покидало его.
Выскочив во двор, не глядя куда, не понимая зачем, девочка побежала по дорожке к источнику. Минув то место, где обычно что-то менялось, она по привычке подняла глаза…, и увидела Наю. Громкий плач сорвался с её губ, слезы хлынули из глаз.
- Наю! – с надрывом полетели слова в направлении к нему, - папа…, мама…, они….
Он сделал руками какое-то необычное движение, и она сквозь слезы увидела, что от него и от неё навстречу потянулись какие-то светло золотистые линии. И как только они соединились, образовав одну нить, она резко остановилась на месте как загипнотизированная, совершенно успокоившись. В тот же момент нить исчезла, и ей подумалось, что она ей только показалась.
- Я всё знаю и о папе, и о маме, - так же как и прежде раздался его совершенно спокойный голос. – Ненужно кричать.
Она не понимала, что произошло. Стояла и смотрела на него, продолжая лишь всхлипывать.
- Но как же! - наконец подумалось ей. - Ведь папа…!
- Да, его больше нет в этом мире и ничего нельзя с этим сделать, - прервал её Наю.
- Но я любила его, я ждала его, я хотела быть вместе с ним.
- Ничего нельзя изменить, - по-прежнему равнодушно ответил он.
- А мама…, маме можно помочь?
- С ней ничего такого не случится. Сейчас она находится во вполне нормальном состоянии. В скором времени её на какое-то время изолируют, но и в этом нет ничего страшного и ничего, что вообще могло бы ей как-то навредить. Теперь же тебе нужно подумать о дедушке.
- А что с ним?
- Он только что мог уйти из этого мира.
- Туда, куда и папа?
- Да. И хотя нам нельзя вмешиваться в какие-либо события вашего мира, но мы не могли этого допустить, ведь в противном случае снова потеряли бы тебя и на этот раз, возможно, окончательно. Поэтому тебе нужно сейчас идти к нему. Он должен увидеть, что ты в порядке, успокоиться, а затем мы окончательно вернем ему нормальное состояние.
- А если он увидит тебя?
- Нет, это не произойдет. После обеда, когда он ляжет отдохнуть, приходи сюда, и мы поговорим.
Она хотела ещё что-то спросить, но он взглядом остановил её и движением головы показал в направлении дома.
Света быстрым шагом направилась обратно в дом. Когда зашла в прихожую, дедушка в каком-то напряжении сидел на диване и не шевелился. Подойдя ближе, она присела на корточки напротив и взяла за руку. Его тело обмякло, он перевел на неё всё ещё затуманенный взгляд.
- Ты как? – наконец почти прошептал он.
- А ты как? – она села ему на колени, положила голову на плечо, обхватив руками шею.
Долгое время они так сидели молча.
- Теперь ты знаешь, что мы надолго остались вдвоем, - заметил он, уже несколько успокоившись.
- Да! И у нас всё будет хорошо, - уверенно заявила ему внучка.
Эта её фраза, произнесенная с такой убежденностью, удивила его, но в то же время и ободрила. Анатолий Михайлович почувствовал значительное облегчение, как бы гора свалилась с плеч.
- Я договорился с директором и с завтрашнего дня тебе ненужно ходить в школу.
-Хорошо! – поднявшись с его колен, села на диван рядом и на удивление спокойно заметила, – значит, у меня будет больше времени гулять на улице. Давай готовить обед вместе!
«Она и на самом деле сегодня сильно повзрослела, - подумал Анатолий Михайлович, всматриваясь в её лицо. – А может мне это только кажется? В любом случае, с ней на самом деле всё в порядке, а это главное».
Они поднялись и пошли в кухню. За время приготовления пищи разговаривали мало, ещё не в полной мере освободившись от недавних переживаний, но, в общем, чувствовали себя нормально. Хотя обычное время обеда ещё не наступило, оба уже не возражали что-нибудь поесть. Ей, понятное дело, хотелось быстрей встретиться с Наю, а он ощущал слабость во всем теле, как будто до этого много физически работал. Пообедав, ему на самом деле захотелось прилечь отдохнуть. Она, собрала посуду в мойку, но мыть не стала, и когда дедушка зашел в свою комнату, оделась и выбежала во двор. Автоматически посмотрев в сторону источника, увидела пятно и лишь когда приблизилась к тому месту, где они когда-то начинали тренировку, точно так же как в первый раз, появились его контуры, а затем и он сам.
- Да…, Вета, - раздался его голос, - ты растеряла всё, чему мы так долго с тобой училась.
Она по старой привычке повернула было к дереву, но вспомнив, что сейчас не лето и там сыро, осталась стоять напротив Наю. Небо было пасмурным, сырая земля и порывы прохладного ветерка создавали совершенно неблагоприятные условия для продолжительного разговора. Некоторое время оба молчали, очевидно, каждый по-своему оценивая такую обстановку.
- Вы и эту способность утратили, - наконец констатировал он и перешел метров на пять в сторону. – Иди на моё место.
Когда она подошла и стала в проёме источника, то оказалась совершенно в противоположных условиях. Тут было вполне комфортно и даже приятно. Вета удивленно посмотрела на него и только теперь обратила внимание, что, как и в прошлые их встречи, на нем неизменно был одет лишь грубый, чуть ниже колен, невзрачный халат. За всё время, которые они не виделись, он совсем не изменился. Хотя, быть может, ей так только казалось.
- Тебе не холодно? – спросила она про себя.
- Не волнуйся, - абсолютно уверенно ответил он. - Теперь я знаю, что в отличие от нас вы не можете обеспечивать себе жизненные условия при такой погоде, а для меня это вполне обычно.
Заложив руки за спину, как это делал Наю, она прислонилась спиной к каменной стенке.
- Почему ты тогда перестал приходить? – задала она вопрос, который с тех самых пор возникал у неё постоянно. А прошлым летом, когда приходила сюда и разговаривала сама с собой, ей вообще даже подумалось, что на самом деле никакого Наю не было, что он существовал только в её воображении.
- Прежде всего, потому, что ты от меня отказалась, - отозвался он.
- Я! Отказалась! – эмоционально удивилась Света. – Я никогда не отказывалась.
- Пока ты этого не понимаешь, но на самом деле именно так.
- Да, нет! Я не отказывалась! Я приходила сюда и звала тебя!
- Это не имеет значения. Хорошо, я попробую объяснить, хотя не надеюсь, что поймешь. Ты просто не видишь, но я тебе рассказывал, что если человек знает другого человека или знает о каком-то предмете, то между ними уже существует связь. И эта связь сильнее в том случае, когда тот человек или предмет является желанным, с которым хочется находиться постоянно рядом или иметь его при себе. Даже если всё время думать о нем, тем самым затрачивать своё
