Окрасился месяц багрянцем. Глава 27. Помощь.

В ту ночь, впервые за неделю Лиза решилась переночевать у себя на квартире, чтобы умыться и сменить бельё. Со своей соседкой поужинали тем, что нашлось у них, попили чаю с кусочком сахара, разделённого на двоих и уже собирались укладываться спать, как в окно раздался условный стук. Лиза вышла в коридор и открыла дверь ответив, как положено на пароль. Это был Августин. Мужчина был очень взволнован, дышал тяжело. Видно было, что всю дорогу бежал.
- Лиза, собирайся и уходим. Только быстро. С минуты на минуту за тобой могут прийти немцы.
Ни слова не говоря, Лиза побросала в узел самую необходимую одежду и медицинскую сумку, с котором не расставалась. Предупредила соседку, чтобы, если будут спрашивать о ней, ничего не говорила бы, а твердила, что давно не приходила сюда. Женщины обнялись, и они с Августином задворками покинули дом, в котором так и не пришлось Лизе переночевать. Августин нёс узел Лизы.
- Мы куда сейчас идём? – взволнованно спросила Лиза.
- Пока надо пересидеть в укромном месте, а потом дорога твоя лежит прямиков к партизанам.
- А почему такая спешка?
- Помолчи, теперь даже ночью везде есть уши. Поговорим, когда придём.
Шли не менее получаса. Вскоре Августин, пошарив в кармане, извлёк ключ и открыл какую-то дверь. Из кармана извлёк фонарик и указал на лестницу, ведущую вниз:
- Осторожно, не поскользнись, и не вздумай кричать, если увидишь крысу, - сказал он, и прикрыл дверь, привалив её каким-то грузом. Скоро ступеньки закончились, и они оказались в подвале, где был свален всякий хлам.
- Ну, вот, теперь можно перевести дыхание и подумать, как поступить дальше, - вытер пот со лба Августин.
- Так, что же произошло? Что-то в больнице у нас случилось? – встревожено спросила Лиза.
- Больницу пока не трогают. На тебя донос сочинил молокосос, которому ты пулю из бедра извлекала.
- Максим? – изумлённо спросила девушка.
- Он, бывший полицай. Видимо зря его вместе с отцом сразу в расход тогда не пустили. Клялся и божился, что кровью свою вину искупит. А вот вылечился сучёнок и сразу в предатели пошёл. Откуда только он тебя знает?
- Это сын моего отчима, - тяжело вздохнула Лиза. Видимо, простить мне не может воспитания, которому подвергался во время нашего совместного проживания.
- Хорошо, что я в комендатуре, как обычно, околачивался. Дрова в печку подкладывал. Меня ведь дурачком глухим и немым считают, а вот он и засветился. Я, как услышал, так сразу и рванул тебя разыскивать. В больнице сказали, что на квартиру ушла и адрес дали.
- Спасибо тебе, Августин. А то никогда бы мне дочери своей не увидеть больше.
- Нашей, - поправил мужчина. – а я ведь и совсем её не знаю, - вздохнул он.
- Ты же не хотел её, - упрекнула Лиза.
- Дураком был. Молод и глуп. А тут ещё тётка наехала, что выгонит и меня на все четыре стороны. Испугался я тогда и решил затаится. Думал всё как-нибудь уладится, само собой.
- Ага! Ребёнок возьмёт и растворится, - съехидничала Лиза.
- Говорю же, что глупым был. Потом, когда ты пропала надолго, я очень переживал. Ведь любил тебя, боялся, что с тобой что-то нехорошее случилось.
- Случилось…. – тяжело вздохнула Лиза. Я теперь расскажу тебе, ведь нам и поговорить не пришлось после того, как разошлись пути-дороги.
- Я давно хотел тебя об этом попросить.
И Лиза рассказала о своих мытарствах и о том, как задумала отомстить Августину.
- А я ведь чувствовал, что неспроста ты меня увлекаешь на морскую прогулку. Но не захотел второй раз прослыть трусом. Так ты меня тогда утопила, что ли?
- Сначала огрела по голове веслом, а потом помогла выпасть за борт, - опустив голов ответила Лиза.
- А, как же сама?
- Не помню. Знаю, что и меня и баркас волной выбросило на остров, где я провела ночь. Утром буря успокоилась, и я благополучно добралась к старикам. Но нервное потрясение свалило меня в кровать, где я провалялась несколько дней, и только благодаря бабке, смогла встать на ноги. А потом жить-то надо было, и я рискнула показаться в порту, где вскоре меня и повязала милиция.
Меня, несмотря на мольбы и слёзы, к дочери не отпустили. Продержали до суда в СИЗО, а потом отправили в тюрьму.
- Бедненькая ты моя Лиза, - сказал Августин и обнял крепко за плечи.
Девушка не отстранилась, а впитывала мужское тепло, как в давние времена.
- Сколько же тебе пришлось из-за меня пережить. Но я обещаю тебе, что я исправлюсь. Ведь жизнь меня многому научила. Надеюсь, что мы найдём нашу дочь и тогда заживём счастливо. А теперь я хочу до утра любить тебя, милая.
Лиза резко освободилась из объятий.
- Нет, Августин. Прошлое не вернуть. Я свою любовь всю выплакала тогда, когда осталась одна со своей бедой. Я стояла на берегу моря и уже прощалась с жизнью, но, видимо, Богу было угодно, чтобы я смогла дать жизнь нашей девочке. И теперь за мой грех, я несу это испытание в разлуке с моей кровиночкой. Ты можешь на меня обижаться, можешь не спасать от опасности, я пойму тебя. И даже прощу. Только не прощу, если ты вздумаешь взять меня силой.
- Ты что, Лиза, очумела? Я без твоего согласия даже пальцем к тебе не дотронусь. У меня теперь есть большая забота, чем мужская прихоть: мне надо спасти тебя от верной гибели, чтобы ты смогла найти нашу дочь. Пообещай мне, что ты познакомишь меня с ней.
- Обещаю, - твёрдо ответила Лиза.
- А теперь давай немного поспим и перед рассветом отправимся в путь.
Так она оказалась в партизанском отряде, где её радостно встретили. А Августин отправился обратно. Они тепло простились, даже обнялись на прощание. Вот только почему-то на сердце у Лизы было неспокойно ещё несколько дней.

продолжение следует.