Глава восьмая. Сильные руки и снег за шиворот.
В беззвучной тишине услышать,
И в шуме городском узнать.
Не обмануться,
И не разминуться.
Увидеть,
Полюбить,
Понять.
Не заслониться
И не отвернуться.
Александр Бехтин
Отзвенели кованым льдом Крещенские морозы. Градусник чуть шелохнулся к теплу. И к весне, наверное. Но не тут-то было. Какая такая весна? Кто дозволил? А февральскую стужу, снега до стрехи и вьюги вьюжные куда прикажете? Обратно на склад не принимают. Там уже следующую зиму завозят. Новый стиль, без дедушкиных знамений и бабушкиных примет. У вас по календарю февраль? – Февраль? – Так одевайтесь потеплее!
Завьюжило, так завьюжило! Стеклянный лес, забыв о своей хрупкости, пустился во все тяжкие, кружась и танцуя со снежной метелью. Ночью снег и темнота перемешивались и мир становился точь-в-точь, как манная каша, если в нее хорошенько добавить темного сиропа шиповника. Днем, напротив, получалась каша без сиропа, как дают в детском саду. Тусклое солнышко, еле видное сквозь снеговерть, довершало сходство. Дневное светило напоминало небольшой кусочек масла, который добавляла в каждую тарелку добрая буфетчица.
Так и жили, в каше, целую неделю. Избушку на берегу Панозера занесло по самую трубу. Окошки, кривая дверь, форточки – все оказалось под снегом. Правда, один снежный туннель все же пришлось проделать. На задний двор. К лесу. Ну, вы понимаете. Взрослые.
Так, в домике воцарилась полярная ночь. Скорее, полярный вечер. Раскапывать избушку было бесполезно, за ночь намело бы ещё больше. Расчищали только санитарный туннель. Оттого, что народная тропа зарастать не должна. Так Пушкин велел. Не поспоришь!
Подснежная жизнь была венцом зимних таинственных удовольствий. Можно было дремать, сколько душе угодно. И при этом грезить о том, что их теплый дом летит сам по себе в бескрайней Вселенной и только ионный ветер завывает в печной трубе. Или о том, что их прибежище и есть весь оставшийся мир, а никакого другого нет, да и не было никогда. Другие миры, как чужие сны, и надобности в них нет никакой. Своих хоть отбавляй!
Во время таких погружений в темноту и тишину, во сны к Насте приходил мальчишка-десятиклассник. У него было имя, но все звали его Гитарист. Он запросто творил чудеса со своей электрической «Музимой». Мог настроить по телефонному гудку. Мог сыграть тишину. Мог сыграть любой предмет или кого-нибудь из общих знакомых. Сходство получалось пугающе-очевидным. Заветной мечтой Гитариста была студия на подводной лодке. Ни одного лишнего звука. Ни одной новости сверху. Ни одного колебания напряжения в электросети. Только его гитара. Только друзья-музыканты. Только классный звук. Положи лодку на грунт и садись писать альбом. Двойной. Номерной. Платиновый.
Что поделать, если в этой прекрасной субмарине, не было каюты для влюбленной ученицы десятого класса с ее рыжим котом, красками и стихами. Настя уехала из родного города. Гитарист понял душу блюза. Каждый пошел своей дорогой. Но, почему-то, кода дом заносило снегом, Насте грезилось тонкое шипение гитарного усилителя, и она спрашивала себя во сне – когда же начнется музыка? Когда придет Гитарист?
Но стоило ему выйти на сцену, сон обрывался, как лента в магнитофоне. Гитарист мастерски умел склеивать порванные куски. А она нет.
Когда всем надоедало храпеть и лежебочить, Анастасия устраивала вечеринку. В печи пеклись лепешки; из снега и клюквы готовился прохладительный морс. Одна из лепешек становилась призом – эксклюзивная, с начинкой из той же клюквы, но с сахаром. Лесной торт доставался тому, кто сильнее прочих удивит всю честную компанию. Подсчет голосов и ведение протокола было в лапах кота Злотого – что ни говори, а кот-то с высшим образованием. Прошлой зимой призовой пирог выиграл самый маленький мышонок. Хитрец стащил у Анастасии серебристую фольгу от плитки черного «Мокко». Малыш смастерил из алюминиевого листа настоящий дельтаплан, только маленький. Стартовав с печки, пилот облетел почти всю горницу. Но тут, от напряжения, чихнул медведь и летательный аппарат сорвался в штопор. На помощь пришел Злотый, в прыжке поймавший и пилота, и аэроплан. Молодой Лев Яшин не взял бы такого мяча! А призовое угощение поделили на всех. Хотели не давать косолапому, за смертоубийственный чих, но благородный пилот заявил желание отдать хозяину леса свою долю, в знак вечного мира. Все дружно посмеялись и вручили смущенному медведю половину лепешки. Как обычно.
Нынче, вьюга бушевала неделю. Потом еще день. Еще полдня. И устала. Из небесного сита досыпались последние колючие снежинки. Сито убрали до следующего сезона, а, с помытых и протертых насухо небес, весело засияло весеннее солнце. Так и наступило Сретение Господне. В церкви вам скажут, что в этот день, Симеон Богоприимец встретил семью Иисуса у входа в Иерусалимский храм. Философ объяснит это как неизбежную встречу божественного с земным или духовного с материальным. В любом деревенском доме вам расскажут, как в этот день зима с весной встречаются. Выбирайте на свой вкус, помните главное – в этот день будет встреча. Обязательно будет!
Еще вечером, Анастасия почувствовала, как ослабевает ветер и затихает пурга. К утру совсем успокоится и можно командовать всплытие. Она собрала в кружок всех обитателей домика:
-- Так, друзья мои! Завтра вылезаем из-под снега и готовимся встречать весну! Работы всем хватит. Так ведь и весна придет к каждому!
-- У меня самоотвод – я спать хочу! – уныло пробасил медведь, -- то есть, я – лицо пенсионного возраста. Сегодня без меня. Как-нибудь сами.
-- Ты – морда пенсионного возраста! – засмеялась Настя, -- Оставайся, старый лежебока. Поспи еще. Только ложись не на дороге, мы убираться будем. Милости прошу, в чуланчик или на печь.
-- Спать, спать, спать… -- бормоча и покряхтывая, косолапый полез на печь.
-- Спать и видеть сны о чем-то большем… -- вспомнилась песня, услышанная давным-давно.
Анастасия потушила свечу и заснула. Во сне она ждала Гитариста, а он все не шел, и не шел. Потом она увидела огромное здание, полыхавшее все сразу, словно огромный костер. Она поняла, что дедушка Иван Иванович направляется туда, к рвущемуся на свободу огню.
-- Дедушка-генерал, не надо туда ходить! Дедушка-генерал, пожалуйста, не надо туда ходить!
Настя кричала изо всех сил, но Иван Иванович ничего не слышал. Она посмотрела внимательно всеми глазами и разглядела тонкий, почти незаметный слой защитного волшебства. Магия была сильная и толковая, она плотно облегала тело и не мешала движениям. Но услышать голос, кричащий через огромное пространство, такая кольчуга не позволяла. Кто-то заботливо и, по-хозяйски, ревниво, хранил генерала от всякой беды и напасти. Но хранил исключительно для себя, не собираясь ни с кем делиться.
День выдался блестящий и яркий, как золотая монета в деревянной ладошке Буратино. Лесные соседи Анастасии соскучились по активному движению и тут же начали играть в догонялки, барахтаться в снегу и валять всяческого дурака, из всех возможных. Только кот Злотый церемонно семенил рядом с хозяйкой. Рыжему не нравился холодный кусачий снег, по которому он ступал совершенно необутым, то есть, босиком. Сесть на снег? Какой ужас! Манипуляции кота насмешили хозяйку, и она взяла его на руки, накрыв углом большущего шерстяного платка. Мир стал гораздо привлекательнее. А вокруг них бегали, прыгали, летали дорогие ее сердцу друзья и уважаемые ею соседи по лесу.
Нарезвившись и наоравшись всласть, звери вернулись к Анастасии. Расселись полукругом и уставились на хозяйку зелеными, карими и черными глазами. Даже желтоглазый филин за компанию, хотя и не видел ничего на солнечном свету.
-- Значится так! Пора вернуться в этот мир. Я с лопатой освобождаю входную дверь. Зайцы расчищают вот это окно, лисы – вон то. Митрофанушка, покопай вот здесь, будь добра, тут наше боковое окошко. Кто лапу поранит или еще какая хворь – тут же ко мне! А вы, доктор honoris causa ступайте к Потапычу на печку и погрейте свои нежные пяточки. И все остальное тоже! Злотый ушел, манерно переставляя лапки и выкрутасничая пушистым хвостом.
Все, мало по малу, втянулись в работу. Над поляной взлетели облака, сверкающих в солнечных лучах, снежных искорок. В воздухе на мгновение расцвела радуга и погасла. Настя ухватила покрепче черенок лопаты и принялась швырять снег. Направо и налево. Направо и налево. Направо и налево. Да что же это! Из головы никак не шла приснившаяся тревога ночной. Направо и налево. Направо и налево. Направо и налево. Всё сводилось к одному единственному вопросу – кто наколдовал защитный кокон? Мужчина? Женщина? Друг? Враг? Человек? Зверь?
Анастасия выпрямилась и закрыла глаза. И тут произошло то, чего меньше всего ждала погруженная в размышление девушка. Кто-то тихо подкрался и ловкими сильными руками затолкал ей за воротник целую охапку холодного колючего снега! Тишина рассыпалась от Настиного визга. Ледяные ручейки бежали по спине, ощетинившейся мурашками. Было одновременно щекотно, счастливо и грустно. Настя попыталась вырваться из цепких лапок сестрицы Вереск, а это была именно она. Но, не тут-то было! Маленькая ведьма сделала незаметное движение, скорее – мимолетное воспоминание об этом движении, и лейтенант-эксперт полетела в ближайший сугроб, самым нелепым образом. Пока она выбиралась из холодной ванны, пришла идея
