Мне покоя не дает слава этих нынешних писательниц. Вокруг только и слышно, то про одну, то про другую. А что такого выдающегося они написали? Вот у этой, например, в каждой книжке героиня обязательно не от мира сего, и с именем дурацким. И еще. То у нее куча мужей и свекровей, то она старая дева. И что характерно, - эти дуры (а как их еще назвать), вместе со своими кошками, собаками, жабами, обезьянами без зазрения совести перемещаются из книжки в книжку. И что еще удивительно, там у нее травят, издеваются, убивают друг друга, на каждой странице по трупу, а тут люди читают и смеются. Какая прелесть! Так легко читается! Избавляет от депрессии! Фу! Гадость какая! Я вообще не понимаю, как можно читать такую чушь?! Ужас какой-то.
А другая? Думаете, лучше? Нисколечко.
Вот я и решила сесть и написать гениальный роман. Чтобы переплюнуть всех этих самых-рассамых.
Вот сейчас сяду и напишу. Вот только со стола уберу и напишу. И еще посуду помою. Что это на столе у меня всего так много собралось, прямо и притулиться некуда.
Ну вот! Я так и знала! Как только соберешься заняться делом, особенно творческим, тут же всякие препятствия возникают. Воду отключили. Ни холодной, ни горячей. И ведь никаких таких предупреждений не было. Как так можно? Выключить вот так просто без всяких объявлений! А может, у меня важные дела. У меня, может, планы рушатся. А может, в этот момент у меня всякое вдохновение иссякает. Безобразие!
Придется роман пока отложить. Что же делать? В комнате тоже сам черт ногу сломит. Даже заходить туда не хочется. Вчера еще все вытащила из кладовки. Хотела убрать слегка, но наткнулась на пакет с фотографиями. Надо, думаю, сложить их в коробочку какую-нибудь, а стала перебирать всю эту кипу, ну, и, конечно, увлеклась. Вспомнилось всякое. Попалась фотка с последнего звонка. Господи, как же давно это было. Все такие светленькие, юненькие, аж слеза прошибла. Захотелось позвонить Сонечке. В школе мы с ней даже и не дружили, а вот через тридцать лет вдруг случайно встретились и стали общаться. Живем в разных городах, так уж получилось, видимся редко, можно сказать, очень редко, но иногда разговариваем. По телефону, конечно. Она так обрадовалась моему звонку. А чего бы ей не радоваться? Это же я позвонила, так что платить придется мне. Вот счет придет, тогда узнаю, почем теперь воспоминания о беззаботной юности. Потрепались с ней о том, о сем, пока вспомнили всех, пока всем косточки перемыли, - время и пролетело. Незаметно вечер настал, а все так и осталось посреди комнаты, в кучу сваленное. А сегодня разбирать это барахло нет никакого настроения.
Пойду-ка я попью чайку лучше. Там где-то у меня водичка была. Ага, вот в чайнике. И еще у меня есть халва! Точно! Чай с халвой – это то, что надо! Обожаю! Чай – прелесть! А халва! Положишь кусочек в рот, а она так и тает! Ой, эта что-то не тает. Сухая какая-то! К зубам прилипает, зараза! Не халва, а цемент какой-то. Господи, хоть бы коронки не отвалились с этой халвой. Надо же, как приклеилась!
Вот когда я получу гонорар за мой гениальный роман, вот тогда куплю что-нибудь покруче сахарной халвы. Нет. Вначале я сделаю себе классные коронки. А то есть уже нечем. Прохудились, шатаются. Да шутка ли сказать, мне их поставили двадцать лет назад. Ефим Иваныч делал. Царствие ему Небесное! Его уже нет, а коронки худо-бедно, держатся. А как все получилось, смешно вспомнить.
Да, сейчас смешно, а тогда не до смеха было. В поликлинике очередь на несколько месяцев, потом пока пролечат…. Ну, вы понимаете, что перед тем, как коронки делать, зубы лечить надо. И лечить их надо, конечно, еще до того. Но мне все некогда было, да и неохота. Сами знаете, немного поболит, потерпишь, а если терпеть сил нет, пойдешь да и вырвешь. Помню, однажды пришла корешки удалять. А их оказалось два и еще рядом. Ну, уговорила я докторицу покончить сразу с обоими. Она вначале не соглашалась, но я все-таки упросила: чего, говорю, лишний раз ходить из-за всякой ерунды. Вот она и согласилась. Сделала уколы, потом начала прикладываться к моим корешкам то так, то сяк. Укольчик почему-то не взялся и я, конечно, совершенно охренела от боли. А она все так тщательно прихватывает, ловко вытаскивает, вот только зубки-то мои крошатся в щипцах, как сухарики. Намучилась она, будь здоров. Я уж терпела изо всех сил, но ей тоже досталось, так что попотели мы обе за компанию и по полной программе. И вот она, наконец, громыхнула последним осколочком об жестянку, что слева от меня, и я в полной прострации от боли, как зомби, вывалилась из кресла и на полусогнутых выкатилась из кабинета. В коридоре вдруг вспомнила, что забыла сказать: «Спасибо». Возвращаюсь, открываю дверь и вижу…. Как вы думаете что? Представляете, врачиха эта самая лежит на кушетке без чувств, а медсестра ей под нос ваткой с нашатырем тычет. Голову подняла и говорит, - Ну и ну, говорит, зубы тебе рвала, а в обмороке сама лежит. Первый раз такое вижу. Ты-то сама как? Может, и тебе нашатырю дать? Ну, ладно, иди, иди домой, не стой тут. Мне её надо в чувство привести, а то народу видала, сколько в коридоре?
Вот. Такая история. И смех, как говорится, и грех…
Ну, так к чему это я? Ах, да. Пролечить надо. Потом обточить, потом слепки. Потом жди несколько недель, пока сделают коронки. Просто ужас какой-то. Да еще мне, честно говоря, в поликлинике и делать-то не брались. Что-то им у меня во рту не понравилось. Уж что не понравилось, не знаю. Зубов мало? Да уж, что, правда, то, правда, могло бы и побольше быть зубов. Да, вот так уж сложилось. Жизнь такая, а, может быть, гены. У моей родни у всех больше протезов во рту, чем своих зубов. И что такого? И что эти врачи смотрят, шушукаются и головами качают. Не хотят браться? А что мне прикажете делать, без зубов, что ли оставаться? Я что ль виновата, что наследственность у меня такая? И вообще, за что вам деньги платят? Это ваша работа, в конце концов. Но они победили, всякими правдами и неправдами вынудили меня от них отстать.
А тут одна моя приятельница посоветовала обратиться к частнику. Говорит, мол, иди, мужик хороший, делает быстро, недорого, но, самое главное, качественно. Ну, и куда деваться, прикажете? Есть то хочется, а нечем, вот и пришлось набраться храбрости и позвонить этому чудеснику.
Теперь-то частные клиники на любой вкус и повсюду. И пойти туда можно запросто, были бы деньги. И ничего никому за это не будет. А тогда? У-у-у-у…
Как созванивалась с ним, договаривалась, а потом добиралась, это отдельная история. Короче говоря, соблюдая жуткую конспирацию, добралась я до этого Ефима Иваныча. Хорошо, что от природы я сообразительная. Это зубов у меня маловато, и то не от рождения, а по жизни растеряла. А ума у меня – палата. И с каждым годом все больше и больше. Хорошо, чтобы и с зубами также было. Хотя, я вот сейчас подумала и решила, что не очень здорово, если бы зубы росли в несколько рядов. Жуть какая-то, а не рот. И улыбка – ужас! Да, рта могло бы не хватить, в конце концов. Так, о чем это я? Ах, да, по жизни умом я не обижена.
Ну, так вот. Прихожу, значит, в назначенный час. Меня, понятное дело, встречают. Вежливо. Похоже, ассистенты. Приглашают пройти на кухню. Я подумала, что они там еще не успели предыдущего пациента выпроводить и меня на кухню подождать проводили. Стою и жду. И вот входит сам Ефим Иваныч. Маленький такой, пухленький. С лампой настольной и чемоданчиком. Лампу мне в руки дает, чемоданчик ставит на стол и раскрывает. Я не успела разглядеть, что у него там было, потому что он усадил меня на маленькую табуреточку у двери.
И вот сижу я на крошечкой табуреточке в кухоньке со спичечный коробок, прижатая к стенке, пока дядечка в белом халате (это же надо) пухленькими ручонками копается в чемоданчике, что-то там приготавливает.
Пока я могу вертеть головой, осматриваюсь. Слева мне в ухо мойка упирается, справа дверь. И вот доктор дверь закрыл, включил штуковину, а это оказалась портативная бормашинка. Маленькая такая, а жужжала, правда, как настоящая. У меня сразу же мороз по коже. Ну, вы меня понимаете. Как только он включил этот свой агрегат, тут же в соседней комнате начала греметь какая-то безумная музыка. Я подумала, это, наверное, для конспирации, чтобы не слышно было бормашинки, или, если кто слабонервный и орать будет. И вот представьте, у него эта штуковина жужжит, музыка гремит, а он мою голову запрокинул, прижал к стенке и навалился на меня. Может быть, чтобы я не дергалась, а может быть, ему сзади кухонный стол мешал, а, может быть, ему так было удобней, не знаю, но в таком вот положении стал мне все зубы разом и обтачивать.
Что за музыка, я, конечно же, не слышала, потому что в голове у меня стоял грохот от сверлильного станка. В перерывах мне в правое ухо врывалась безумная музыка из комнаты, а в левое – противное шипение воды из крана. Зачем он ее включил, тоже, что ли для конспирации?
Сейчас у меня прямо мороз по коже, а тогда, представьте, слева раковина, надо мной полка висит с кастрюлями, на коленях Ефим Иваныч со своим агрегатом, а я сижу, зажатая со всех сторон, задравши голову, и еще в правой руке лампу держу, чтобы мастеру было светло сверлить. Прелесть, что такое! Короче, есть что вспомнить.
Однако, несмотря на такие жуткие условия, все сделано было отлично. И коронки, и мосты получились, что надо, и всего – за неделю. И недорого совсем, даже по тем временам, а уж, по нынешним, и вовсе задаром.
А теперь что? Несколько лет тому назад в частной клинике мне металлокерамику делали. На другие зубы, вы не подумайте. Те, ефимовские, до сих пор живы, я ж говорю. Ну, так вот, там, в этой частной клинике, кстати, рядом тут совсем, пару остановок всего, кресло неимоверное, лампа бестеневая, и аппарат по последнему слову, и врач в масочке и перчаточках. Просто, фу ты, ну ты! Так и обошлось мне это ой-ой-ой. Правда, не мне, а Ленечке. Он, мой богатенький, все оплачивал. Где ты теперь, мой дорогой?
Ленечка, Ленечка, милый мой дружочек. Как же это угораздило тебе жениться? Ведь так хорошо мы с тобой жили. Ты работал в банке, я готовила тебе завтраки и ужины, а по выходным и обеды. Холила тебя, лелеяла, пылинки с тебя сдувала. Стирала носочки твои вонюченькие, ласково будила, терпеливо выслушивала все твои кряхтенья и ворчанья по утрам, твое бурчанье и нытье по вечерам, и храп с руладами – по ночам. А ты, такой неблагодарный, бросил меня и женился на другой. На молоденькой. Э-эх, позарился на молодость! Ну, что ж, Господь тебе судья, а я вот что думаю, милый мой, зря ты все это, ой как зря. Тебе-то нужна такая тетка, как я, это, ничего, что я старше, что в наше время – десять лет, - сущая ерунда. Зато был ты, как у Христа за пазухой. Молодайка вряд ли так тетёхаться с тобой будет, она еще для этого не созрела. Любовь её не к тебе была, а к твоему кошельку, что зря ты, что ли в банке работал. Помнишь, я говорила тебе, что я твой счастливый талисман и удача у тебя будет, пока ты со мной. Ушел от меня, и удача с тобой распрощалась. Из банка поперли. А почему? А потому что лоск у тебя пропал. Зря, что ли я над твоим имиджем работала, каждое утро чистая рубашечка, носовой платок в каждом кармане, костюмчик, как будто только от портного, сытный завтрак и доброе слово на дорогу. Это была моя часть твоей работы. Клиент идет к
