Рыба

Она развелась с мужем и сменила фамилию.

Купила и повесила на стену картину, которую муж не разрешал покупать. Часы с кукушкой.

В её чистенькой квартирке пахло свежестью. Звучала любимая  музыка. Вещи лежали на своих местах, там, где она положила. И это уже было часть, пусть маленькая крупинка, счастья. Уголок тишины и спокойствия.

Набрала ярких платьев («куда тебе это, в зеркало на себя глянь! Чмо…»)

Она видела в зеркале немолодую, но миловидную, приятную, нормальную женщину. Ни "чмо", ни "уродину". 

Бродила по магазинам медленно, с наслаждением. Никто не гнал, не толкал, не затыкал рот. Она просто плыла среди людей и улыбалась.

В ушах не стояло: «Слушай меня внимательно! Слишком много слов! Заткнись!»

Родня мужа считала себя центром земли. Самым умным. Незаменимым. Неприкасаемым. Их нужно было «слушать внимательно» и не перечить, даже если это был бред. И не задавать вопросов. Просто подчиняться.

Она открестилась от них. Вернулась в детство, когда была Соловьёва. И стала ей сейчас.

Всю жизнь она прожила с алкоголиком.

Это был её крест. Сейчас этот крест поставила в дальний угол кладовки и памяти. Ноша должна быть под стать человеческому терпению.  Всю жизнь спасать, опекать, помогать и нянчить стало вдруг не под силу. Да и не пожеланию. Настал момент, когда стало всё равно.

Маша Соловьева заказала путёвку на море. Раньше море тоже было под запретом, как картина, часы и наряды. И манило изумрудной далью с дельфинами на горизонте. Она представляла себя большой рыбой, плывущей в сказочном морском мире.

С будущим мужем и любовью всей жизни Машенька была знакома с детства, жили в одном дворе. Мишка был парень видный, модный, в широких «клешах», приталенной рубашке с отложными воротничками, длинными волосами, битва за которые постоянно велась в школе. Бледная томность, многозначительный взгляд.  Герой!

Маша любила его всю жизнь. Может быть, даже сейчас. Она этого не знала. Пока только радость освобождения переполняла сердце.

А тогда сердечко ёкало и трепетало под голубыми  глазами Мишки. Тот из всех девчонок выбрал её и сделал счастливой, единственной, неповторимой. Двоечник и отличница. Этому роману никто не предрекал будущего.  А оно состоялось, длинною в сорок лет.

Мария часто думала о том, почему родители не остановили? Не прекратили? Не запретили?

Конечно, понимала, что боялись раздавить первое чувство, ранить. На всю жизнь остаться причиной несостоявшегося счастья.

Видели, что семья не благополучная. Отец пьющий. Голые стены в квартире, скандалы, Когда отец запивал, Мишка пропускал уроки, сидел с буяном, защищал мать.

С одной стороны, это хорошая черта. Надёжный, не бросит в беде. С другой, это гены алкоголика. Мишка выпивал со школы.

Маша это видела, но была слишком молода и наивна, чтобы тревожиться, уверена, что у неё всё сложится не так. Что их любовь принесёт только счастье.

Сыграли свадьбу. Тогда торжества делали детям родители, затраты пополам, или пропорционально гостям. Оплатить свою долю расходов у семьи жениха не получилось. Маша, чтобы не знали её мама с папой, внесла подаренные им на свадьбу деньги. Это всего лишь деньги. Главное, что у них счастливая семья.

Воспоминания сменила морская картинка с плывущей в ней улыбающейся рыбо-Машей. Как она улыбалась? Да кто её знает!

Один за другим родились сыновья. Помогать было некому. Муж старался, как мог, только всегда под шафе. Не ругай, дай выпить, и всё будет прекрасно: и пеленки, и молочная кухня, и прогулки.


Жизнь протекала, как зебра: чёрная полоса, белая. Сначала поровну, тех и других. Днём ругались. Ночью срастались. Отношения сохраняются, пока постель мирит. Но приходит время, когда страсть уходит.

Она смотрела на худого человека с осоловелыми глазами, тёмными кругами, дышащего перегаром и не могла понять, как она могла за него выйти замуж?

Встречала детей после школы и они все вместе до ночи уходила из дома, куда глаза глядят.

Сыновья наблюдали, как родители ругались, дрались, оскорбляли друг друга. Мать выгоняла супруга. Отец грозил замёрзнуть в канаве, уходил из дома на несколько дней.

Она не спала ночами, металась в поисках, придумывала страшный исход, обзванивала больницы и морги. Винила себя во всём.

Он возвращался победно тихий и обиженный. Она квохтала рядом с бульоном, чаем. Отпаивала. Откармливала. Приводила в чувство. Пускала в постель. Пыталась лечить. Знала, что без него не жить.

Были и страшные случаи, обязательно при зрителях.  Пальцы в розетке. Балансирование на подоконнике открытого окна. И просто клиническая смерть от алкоголя. Спасла соседка кардиолог, делавшая искусственное дыхание до приезда скорой.

И в этом была виновата жена. Она никогда не любила, не уважала, гнобила, не давала просто спокойно жить, то есть пить.

Маша плыла среди роскошных водорослей, наслаждалась тишиной и покоем. А волны памяти, как ни банально это звучит, несли и несли щепки её жизни. Как бы сложилось, если бы они не поженились?

Прошло сорок лет полосатой жизни, которая из чёрно-белой превратилась в просто чёрную.

Маша часто думала о том, что хотела бы стариться одна, в тишине и покое. Что очередные пьяные истерики, сцены и разборки уносят здоровье. Что супруг вымещает на ней своё  нездоровье. То запивает, и становится невыносимо находиться рядом. То лечится, не пьет годами. Становится злым, грубым тираном, оскорбляющим, унижающим, запрещающим.

Раньше были редкие «Прости! Я тебя так обидел!»

Остались только, не буду говорить какие, эпитеты в сопровождении таких же пожеланий. И снова, отойдя от склоки:

– Мы же с тобой не сможем друг без друга!

– Почему?

Маша давно уже этого не знала.

Поэтому она развелась с мужем. Сменила фамилию. Превратилась в рыбу. И уплыла в море.