случае...
-- В противном случае, -- продолжала она, -- вам придется признать этого ребенка своим!
Он посмотрел на нее с омерзением. Ах, как вдруг ему захотелось подскочить к ней и дать ей под подбородок, чтобы щелкнули ее вставные зубы!
Но он сдержался и, помолчав немного, упавшим голосом сказал:
-- Передайте ей, что я... согласен, но только под одним условием, чтобы Борька оставался при мне.
-- Как вы великодушны! -- воскликнула теща и протянула к нему руку. -- Позвольте мне пожать вашу благородную руку.
Он со всего размаха ударил по ее руке и отошел к окну.
-- Невежа! -- услышал он за своею спиною.
И теща вышла.
Для него начались дни тяжелых испытаний. Его разводили с женой, он принимал вину на себя, и ему и другим порядочным людям пришлось столько солгать, столько раз спускаться до самой низменной грязи и взводить на себя и на других такие небылицы, что у него и у всех причастных к этому делу не раз возникало в душе глубокое убеждение,
что бракоразводный процесс есть одно сплошное преступление. И те люди, которые самим законом были поставлены на страже нравственности, эти несчастные чиновники, они сами были убеждены, что вся формальная сторона этого дела фиктивна, но никто из них не возразил против лжи, а наоборот, эта ложь даже поощрялась.
Но вот он разведен. В его паспорте в рубрике "состоит ли в браке" слово "состоит" было заменено словом "разведен", и он навеки лишился права иметь семью, свой очаг, видеть копошащихся у своих ног детей, дурачиться с ними на ковре... И теперь, когда вопрос об его одиночестве выяснился перед ним во всех своих мелких подробностях,
ему вдруг невыразимо захотелось иметь детей, да побольше, как у того скворца, чтобы изнемогать от усталости, воспитывая их, и чтобы в голову не приходили никакие мысли, кроме узкой, настоятельной заботы о куске насущного хлеба. Ему захотелось вдруг, чтобы его профессия заменилась для него каким-нибудь тяжким, невыносимым трудом,
чтобы ему пилить, строгать, бить камни, но чтобы только забыться и убить свою плоть. Теперь он знает, как воспитывать своего Бориса! С каким рвением он примется за это воспитание, сколько времени он посвятит ему теперь!
Он сделает из него честного работника, для которого физический труд будет составлять весь смысл жизни человека на земле и для которого слово "любовь" будет символом деторождения, семьи, осуществлением мирового закона произведения себе подобных, а не того нелепого,
опасного отношения к жизни, которое дает возможность любовь отличать от увлечения и брак от семьи.
И он написал своей бывшей жене письмо, прося ее прислать к нему его сына с няней. Он и сам бы поехал за ними в их усадьбу, но знает, что теперь у них идут приготовления к свадьбе, и, с другой стороны, он уверен, что она поймет его и отнесется снисходительно к тому, что он не желает лично приехать за сыном.
Довольно уж было унижений и без того; и теперь, когда надо как можно скорее позабыть обо всем, чтобы смело начать новую жизнь, он думает, что личное свидание совершенно излишне.
На это письмо он получил ответ, в котором Татьяна Гавриловна писала, что ей, как матери, чрезвычайно трудно расстаться Борей, что она сама надеется дать ему надлежащее воспитание и что ребенку оставаться при ней тем необходимее, что Карпов никогда не должен забывать, что он разведенный муж, то есть сторона, признанная виновной.
Она надеется, что он соберет все свои силы для того, чтобы перенести это несчастье, и что время поможет ему в этом. Во всяком случае, она благодарна ему за развод.
Письмо это вывалилось у него из рук, он почувствовал, между ним и его сыном вырастает высокая каменная стена, которая безнадежно теперь отделяет его от сына и которую никакими средствами нельзя устранить. Нет, он разрушит эту стену, он докажет всему миру, что он не совершил ничего такого, за что мог бы лишиться прав на воспитание сына,
и что если существует на свете правда, то все в один голос скажут что оставаться Борьке у матери, в этой яме зловонного разврата, под влиянием преступной тещи, гораздо безнравственнее, чем у него, разведенного отца! Прочь эти хитросплетения юристов! Он покажет, что кроме правды формальной есть еще правда высшая, правда божья,
перед которой должны побледнеть все писаные законы!
И он стал собираться в путь...
Вокзалы, пакгаузы, закоптелое депо, фабрики и заводы, затем чистое, широкое поле с кое-где видневшимися пахарями -- все картины тяжкого физического труда промелькнули перед ним одна за другой. Вот и станция. Он берет ямщика и едет. У дороги баба пашет землю.
У обеих, и у нее и у лошаденки усталый, разморенный вид и тяжкая решимость продолжать дело до конца. Невдалеке люлька с младенцем. Баба остановилась, приложила ладонь к глазам и посмотрела на него так, точно желала убедиться, что это не сон, а действительно люди, которым не нужно сейчас ни пахать, ни сеять, ни убирать скотину...
Вот и усадьба. Перед домом сад, окруженный невысоким палисадником, сквозь который мелькает какая-то фигура. Это Борис. Сердце у Карпова забилось, он оставил лошадей, подошел к палисаднику и просунул между. кустов голову.
-- Борька! -- окликнул он.
Борька поднял голову, увидел отца, и лицо его просияло.
-- Папка! -- воскликнул он.-- Папка! Да откуда ты, дурак, приехал?
-- Тссс!.. -- замахал ему Карпов.
Мальчик подбежал к палисаднику, отец перегнулся через него, поднял сына за плечи, крепко прижал его к себе и со всех ног пустился к экипажу.
-- Пошел! -- крикнул он ямщику.
И снова поля, леса, баба, на этот раз уже кормящая младенца, и лошадка, мирно щиплющая запыленную траву...
-- А в понедельник мама женилась за Егора Александрыча и сказала, что у меня теперь другой папа... -- рассказывал дорогой Борька. -- Только тот папа не настоящий... А бабушка вчера горбатую горничную ударила по щеке и назвала верблюдом. У нее потекли слезы, а она, глупая, стала вытирать их грязными руками. Надо платком, а она руками...
Поздно вечером приехали в город. Всю дорогу мальчику было холодно и не во что было его одеть. А когда приехали в номер, оказалось, что нет ни белья, ни лишней подушки, ни одеяла... Через несколько дней мальчик затосковал, запросился домой, к маме, к своим игрушкам и к комнатам, по которым можно побегать...
Карпов смотрел на его грустные, задумчивые глаза и с каждым часом все более и более начинал понимать, что для ребенка необходимо еще то, чего не может ему дать ни один мужчина на свете. И какова бы ни была его мать, она физически была для него мать, и нарушать эту связь ребенка с нею было так же преступно, как и отнимать ребенка у отца.
Через месяц полицейский пристав отобрал от Карпова расписку о невыезде, а вскоре затем ему подан был запечатанный казенный пакет. Он распечатал, и руки его задрожали. Оказалось, что судебный следователь такого-то участка вызывал его в качестве обвиняемого по статье 1408 Уложения о наказаниях.
Он развернул это уложение, отыскал статью и понял все.
Против него было начато дело о похищении ребенка...
-- Стена! Стена! -- воскликнул он и в изнеможении повалился на кресло.
________________________________________________
Автор: Михаил Павлович Чехов. Свирель
М., "Московский рабочий", 1969
______________________________
Об авторе:
-- русский писатель, издатель, переводчик, мемуарист, младший брат Антона Павловича Чехова.
_________________________________________________________________________________________
Решила Вас немного ознакомить с творчеством брата А.П. Чехова,
так-как немногие знают, что у Антона Павловича был брат, тем более писатель.
Биография Михаила так же глубинна, как и его творчество.
Ни чем не уступающее брату.
