Набрал из пиалы тёплого ароматного масла и медленными – медленными ласкающими движениями стал наносить его на прохладную кожу. Потом стал осторожно, разминать и разглаживать её, задерживаясь там, где тело было напряжено. Таня не была ни красавицей, ни дурнушкой. Самая обыкновенная – это было бы наилучшее определение. Без особых примет. Но я старался, выполняя обычные массажные движения, передать через руки самое искреннее восхищение неземной её красотой. И это мне, похоже, удавалось. Когда я добрался до попы, она на мгновение напряглась, но расслабилась очень быстро. Танечке явно были очень приятны мои действия, но я не стал задерживаться и продолжил ниже, восхищённо обрисовал линию бедер... Добравшись до стоп, двинулся вверх, и от колен и выше уже смелее и отчётливее уделяя внимание внутренней поверхности. Я набрал масла чуть больше, и тонкая струйка тепла протекла вниз, между лоснившихся полушарий. Дыхание девушки изменилось, ноги чуть раздвинулись. Я продолжил движения вверх, до шеи, уделил внимание рукам. Снова вниз. Таня прямо таяла в блаженстве.
Набрав ещё немного масла, размазал его уже по собственному телу и лег на неё, передавая только очень небольшую часть своего веса. Несколько секунд – её затуманившемуся сознанию необходимо время, чтобы понять – и я продолжил массаж, уже абсолютно откровенно чувственно лаская её всем своим телом. Снова мгновенное напряжение и через секунду я уже не мог поймать ни одного сигнала сопротивления. Хорошо! Что? Нет, не спеши, девочка. Всему своё время. Громко, и довольно-таки больно шлёпнул её по попе.
- А ну, красавица, проснись и каком вниз перевернись!
Пара секунд замешательства, и слишком высоко подлететь ей помешал мой довольно массивный организм. Поскольку во время стремительной перемены позы мои руки не прерывли контакта с её телом, получилось очень хорошо считать стремительное возвращение общего тонуса, и весь спектр противоречивых эмоций. Небольшой такой урагачик в заплывшей илом бухточке. Слабоват, однако, ураганчик. А ила много, ох много. На полу толстый ковёр... Шмяк! Кошачий мяв с переходом от изумления к ярости. Моментально оказался, как бы это сказать, частично на ней, и тут же огрёб первоклассную плюху. Похоже, я недооценил возможности её мускулатуры. Откинулся на спину и коленкой подсказал ей дальнейшие действия. Понятливая особа. Уффф! Устала, наконец.
- Надменный бритт, закованный в булат,
Смущенный, отступает шаг назад,
Дивясь тому, как ловко и как метко
Его колотит голая брюнетка.
- Чтооо! Негодяй! Скотина!
- Ей богу, это не я! Это Вольтер. Когда он успел с тобой познакомиться?
Она сидела плотно и как-раз там, где надо. Сейчас поймет и...
- Не слезу! Терпи, гад!
- Ууууу! Ууууу!
Мои хорошо промасленные руки тем временем прослушивли всё её тело. Везде неплохо. Очень неплохо! Оп! Успел. Она очень легко приподнялась и заглянула вниз. Ни малейшего дисбаланса. И ни на тютельку смущения!
- Марик, тебе правда больно? Ты страдаешь?
- Очень. Я больше не буду.
- Будешь. И я буду.
Она улеглась на меня, удобно устроилась, немного повозившись. Всё-таки хорошо быть большим.
- Я буду тебя слушаться. Ты хороший.
- Только не влюбись.
- Уже чуть было. Но нет. Нам это не нужно. Мне это не нужно! Знаешь, что я чувствую? Знаешь. Ты всё знаешь, Другой. Ты столько знаешь, что не врёшь.
Она приподялась надо мной, давая себя рассмотреть.
- Ты совсем голый и я совсем голая. Я тебе показываю себя. Ты меня лапаешь, как тебе хочется. Свет ярче некуда, а мне не стыдно. Вот ни капельки! Как это? Я красивая?
- Встань и немножко походи, так мне не всё видно. Если хочешь, конечно.
Вот сейчас будет контроль. Она прислушалась к себе. Встала и очень свободно прошлась. Рассмотрела себя в зеркало.
- Что скажешь, Другой?
- Что не зря трачу на тебя кучу времени и сил.
- Я красивая?
- Очень обыкновенная.
- Знаешь, как улучшить?
- Знаю. Смотри.
Я поднялся с ковра, снова подвёл её к зеркалу, стал сзади.
- Плечи. На них груз всех прошедших эпох. Руки на затылок, сцепи пальцы. Локти и плечи назад. Напряги грудные мышцы – только их. Смотри, вот так. Тебя за макушку тянет вверх канат. Тянись.
- Здорово!
- Пока не очень. Можно намного лучше.
- Научишь.
- Непременно. О чём я хочу спросить?
- Марк, ты всё-таки колдун! Я не вижу себя. Это не я. Мне не страшно. Не я, но мне от этого не страшно.
- Где радость?
- Очень глубоко. Но она там есть. Она утонет.
- Нет. Уже нет. Но ...
- Надо вытащить, приласкать, приручить.
- Надо?
- Нет! Хочу! Я хочу! Хватит меня исследовать! Я хочу! Что у тебя на роже? Чего ты выжидаешь? Чего...
Она расхохоталась. Боги всемогущие пополам с чертями! Как мне понравился её смех!
- А вот я пить хочу. Дай чего-нибудь жидкого.
Движение к двери. Естественный «Ой» и растерянный взгляд. Наклонилась за комбинашкой – а симпатичная всё-таки девчонка – быстренько нырнула в неё и испарилась. Вернулась со стеклянным кувшином и двумя стаканами.
- Морс. Самое холодное, что нашла. И не говори, что хотел горячего чаю. Перебьёшься.
- Значит, поняла. Прошли ещё ступеньку.
- Так просто... Марк, к кому меня только не водили и не приводили. Что дальше?
- Мы сейчас поднимаем тебя. Даже не поднимаем. Ты когда-нибудь видела, как сносят старые дома? Подгоняют экскаватор. Вместо ковша – здоровенная стальная гиря. Ею разбивают стены. Для этого её раскачивают. Постепенно.
- Можешь не продолжать. Ты хочешь разбить стену, за которой упрятан мой Праздник. Мы хотим. Я хочу! Я так хочу!
- Когда гиря летит назад, это очень опасно. А летит она обязательно. Остановить её сразу невозможно. Она снесёт всё. Но её можно постепенно остановить, просто не подпитывая её энергией, не раскачивая стрелу экскаватора после того, как стена уже разбита. Но сначала разобьём стену. Ещё немного и мы её снесём к чёртовой матери.
- Как? Я поняла! Но я больше не хочу тебя бить. Мне тебя жалко. Только не скидывай меня больше на пол.
- Лады.
Она деловито сняла свою комбинашку и устроилась на кровати.
- Давай, раскачивай свою гирю. Меня ещё никто так приятно не лечил. А спереди это будет совсем по другому?
Волны качаются раз. Волны качаются два. Волны качаются три. Волны качаются четыре... Я уже здорово устал, втаскивая Таню на вершину возбуждения и погружая потом в блаженсто релаксации. А она прямо расветает под моими руками. Я же мужчина, туды твою в качель, хоть и Другой. Это будет, это необходимо, но не сейчас, ни в коем случае не сейчас! Ещё на пару циклов меня хватит... Ракета вырвалась из чёрной глубины в туче пара, дыма, пламени, рванула вверх взмахом огненного меча и вспыхнуло, грохнуло, превратило Солнце в тень!
- Марик, я ещё жива? Что это было?
- А ты сама догадайся.
- А почему ты одет? Ой, стенка! Где миска с этим...? Ты всё убрал и поставил кровать на место. Со мной. Ну и силища у тебя. Сколько я проспала?
- Выспалась? Два часа сорок минут. Я тоже успел: и поработать, и отдохнуть. Если окончательно проснулась, надевай свою комбинашку и бегом на горшок. Проведай бабушку. Её нельзя оставлять без внимания.
- Дай мне вон там, с вешалки, халат.
- Пойдёшь в своей комбинашке. И при любой возможности ходить будешь в ней. Лучше – только в ней.
- Объясняй!
- Пока ты спала, я работал. С тобой работал и с бабушкой. А к комбинашке я кое-чего привязал. Не в прямом смысле. Это такая психотехника. Не спрашивай больше. Не отвечу.
- Ты меня...
- Нет. Это – завтра. То, что нам удалось сегодня, мне нравится. Пятилетку – в четыре года! Ладно, пока совсем не стемнело, я пошёл.
- Останься.
- Первое: тебе надо побыть одной. Это важно. Второе: ваш дом. Будь это другой дом, а тебя другой отец... Никак не может быть, чтобы дочь такого большого человека оставили без наблюдения. Над моим досье уже работают, не сомневайся. Если я останусь на ночь...
- Ты всё это одновременно держишь в голове!
- Другого места природой не предусмотрено. И вот ещё: давай встретимся завтра в Детском парке часов в десять. Романтично погуляем и пойдём к тебе.
- Что со мной было? Это был Праздник?
- Это мы проломили стену. Надо закрепить гирю, чтобы она больше не моталась и никого не искалечила. Всё, бегом на горшок, ты ж еле терпишь!
***
Этого момента я ждал. Сначала с изрядным страхом, а потом, когда проблема была основательно проработана «большой тройкой» в составе Оли, мамы и меня, многогрешного; уже спокойно и с готовыми вариантами тактических ходов. Сначала Оля учинила мне страшную головомойку, а мама добавила с другого конца, причём в самом буквальном смысле. Маленькая хрупкая женщина – это не о ней. Но потом, утопив меня в эмоциях, высокие дамы вернули себе способность к рациональному мышлению и вынесли вердикт, первым пунктом которого было: супротив его природы не попрёшь. Вторым: в данной ситуации (оставив за скобками заоблачный уровень папаши и принимая во внимание информацию о нём, добытую Олей через бывших учеников) я действовал методически правильно, совершенно успешно, и потому репрессий ждать не следовало.
- Ты так и будешь баб только парами спасать? Ткач-многостаночник, блин.
Третьим: из этой истории обязательно вытечет профит, не использовать который будет грехом смертным и неотмолимым. Но вот в чём он выразится?
- Марк, привет!
- Привет, игра природы! Летящей походкой ты вышла из мая, и этой походке завидует Майя!
- Какая?
- Плисецкая.
- Ты пошлый комплименщик. Но, поскольку это не комплимент, а твоя заслуга, прощаю. Папа очень хочет тебя видеть. Не изображай ужас.
- Пропуск будет у дежурного на входе?
- Если бы я не была совершенно точно уверена, что ты не дурак... Папа просил узнать, когда у тебя найдётся свободный вечер? Адрес ты знаешь.
А вот такого варианта мы не прорабатывали. Что там ты, Оленька, говорила про стереотипы? Для дяденьки такого ранга – это проявление наивысшей степени уважительной доброжелательности.
- Танечка, а вот это уже без шуток. Передай, пожалуйста самую почтительную благодарность за приглашение. Я сейчас посылаю все дела ко всем чертям, бегу домой и вооружаюсь телефоном. Часа за три я всё утрясу. В котором часу прийти?
- В восемь вечера сможешь? Смокинг не обязательно. Просто семейный ужин. Потом он поговорит с тобой наедине. Марик, милый, не просчитывай варианты. Папа тоже – Другой.
- Какие цветы любят бабушка и мама?
===================
Триггерная точка, также триггерная зона, триггерная область (англ. trigger point, trigger sites, от trigger — «спусковой крючок») — фокус сверхраздражимости ткани, болезненный при сдавлении.
Фибромиалгия (англ. fibromyalgia) — заболевание, встречающееся у 4 и более процентов населения. Существует несколько определений ФМ, одно из них — это диффузная симметричная мышечно-скелетная боль, носящая хронический характер. Название происходит от латинского fibro — «волокно», myo — «мышца», algos — «боль».
Если не очень по-научному, то это практически неизлечимая гадость. Диагноз, который ставят врачи, не способные понять причину боли и хоть как-то помочь.
Medicus medici lupissimus. - Медик медику волчара.
Маскированная депрессия – это хроническое заболевание, при котором классические признаки депрессивного состояния отсутствуют или «маскируются» под симптомы телесныхзаболеваний или неврологических расстройств.
Вильгельм Райх —
