Поезд тронулся. За окном замелькали огни города.
В проеме двери показался широкоплечий мужчина. Он исполнял роль человека, который способен покорять и контролировать всё вокруг. С первого взгляда казалось, что этот человек не может уделить вам больше двух минут, что у него нет времени выслушивать ничьи возражения.
Чопорно поджав губы, незнакомец сел рядом со мной, демонстративно закрылся книгой Блейка и углубился в чтение. Ирония заключалась в том, что его грузное тело меня так стеснило, что пошевелиться было невозможно. Пришлось отстаивать своё существование.
- Я тоже люблю Уильяма Блейка, но не могли бы вы подвинуться.
- Бэкстейдж.
- Я заметила, что осталась за кадром, но изнанка жизни такова, что вы придушили меня своим телом!
Выражение его глаз изменилось. В них читался интерес и удивление.
- Вы поняли, что я сказал?
- Ничего интересного вы не сказали.
- Сейчас никто не говорит интересно, только сплетничают и болтают. Меня зовут Георгий Валентинович, профессор, специалист по арабским рукописям. Извините, не заметил, что создал неудобство.
- Возможно, вы сосредоточены исключительно на себе.
- Да. Я ценю личное пространство! А вы не замечали, как легко «я « превращается в «мы». Люди изначально стремятся к похожести с окружающими, забывая о собственной индивидуальности.
- В этом нет ничего странного: психика человека формировалась миллионы лет под конкретные задачи, и большинство этих задач были завязаны на других людях, потому мы ищем себе подобных.
- Но такие отношения похожи на обязательство и лишают выбора: ты вынужден принять другого таким, какой есть.
- А есть другой взгляд на отношения?
- Да. Я не хочу становиться толпой и не подстраиваюсь под общественное мнение, взгляды.
- А что если поиск себе подобного – это попытка вернуть контроль над своей жизнью, а утрата идентичности – осознанная цель? Страх и боль - основа поведения любого человека, потому каждый ищет поддержки, защиты, опоры в окружающих людях. При этом никто не претендует оспаривать вашу неповторимость.
- Не соглашусь. Общество всегда будет формировать сознание. Большинство из нас - программы! Люди не понимают конечной цели своего существования.
- Не уверена. Давайте проведем эксперимент. Вот сидит парень с роскошным букетом, поговорим с ним.
- Извините за беспокойство, кому куплен этот чудесный букет?
Юноша широко улыбнулся.
- Хочу подарить девушке.
- Зачем?
- Собираюсь сделать предложение и жениться на ней.
- А зачем жениться?
- Чтобы создать семью, родить детей.
- А детей зачем рожать?
- Чтобы род свой продолжать, странный вы человек.
- Зачем продолжать свой род?
Парень сжался, покраснел. Долго думал и тихо промямлил.
- Все так живут.
Георгий Валентинович довольно хмыкнул.
- Вот это называется программой! Нет собственной мысли! Спит мозг, и сердце, как у спящего человека, в одном ритме стучит: шестьдесят ударов в минуту.
- А себя вы считаете свободным от общественного мнения, программ и стереотипов?
- Конечно! В отличие от большинства я мыслю, умею выразить себя.
Он окинул взглядом соседей по вагону печально и величественно.
- Посмотрите вокруг, особенно на молодежь: что они читают, что слушают, как говорят? Вас это не беспокоит?
- Ничуть. Они вжились в контекст новой культуры в соответствие с настоящим временем. Нашли круг общения, говорят на своём жаргоне, что само по себе ни плохо, ни хорошо. Рассуждают, исходя из собственного опыта. Вполне себе счастливо выглядят. Жаль, конечно, что мало читают книги. Возможно, когда они вырастут, и собственного опыта будет не хватать, время вхождения в контекст мировой классики будет упущено. Но я верю, что ищущий обрящет. В западне находитесь вы: слишком враждебно воспринимаете мир. Признайте, вы такой же, как все. И это чудесно.
- Нет. Я другой. То, что вы сказали, апофеоз ереси. Меня никто не слушает!
- Может быть, вас некому слушать?
Разговор остановился. Я отвернулась. За окном воинственно промчался полк снежинок, ударил морозной картечью по стеклам.
Наконец поезд плавно притормозил на конечной остановке. Пассажиры дружно рассыпалась по перрону. На остановке я вновь оказалась плечом к плечу с профессором. Толпа нетерпеливо брала на абордаж общественный транспорт. И тут воздух разрезал четкий громкий голос.
- А ну-ка все отошли и построились в очередь! Вот так, друг за другом! А ты куда выскочил, баран! Назад двигайся! Женщины - в первую шеренгу, мужчины - во вторую!
Хрупкая тень в стареньком пальто бодро отдавала приказы. Остановка стала похожа на площадь для боевого парада: две шеренги, плечо к плечу, в строгом порядке смирно ожидают транспорт. А что же профессор? Георгий Валентинович вытянулся в струнку и замер во втором ряду.
Тётка довольно поглядывает.
- И смотрите у меня, не скачите, а то удостоверение покажу.
Я подошла к профессору, дернула за рукав.
- Пойдемте, эта женщина больна.
- Да-да, пойдемте, не выношу толпу, она меня бесит.
- Георгий Валентинович, да оглянитесь же, вы и есть толпа: шестьдесят ударов в минуту!
Мы весело рассмеялись.
