Шестьдесят ударов в минуту

     Поезд тронулся. Замелькали огни города.
     В проёме двери показался широкоплечий мужчина. Чопорно поджав губы,  незнакомец сел рядом , демонстративно закрылся книгой Блейка и углубился в чтение. Ирония заключалась в том, что его грузное тело  меня стеснило, пошевелиться было невозможно.  Пришлось отстаивать своё существование.

 —  Я тоже люблю Уильяма Блейка, но не могли бы вы подвинуться.

 —  Бэкстейдж.

 — Я заметила, что осталась за кадром, но правда  жизни такова, что вы придушили меня своим телом!

     Выражение его глаз изменилось. В них читался интерес и удивление.

 — Вы поняли, что я сказал?

— Ничего интересного вы не сказали.

 — Сейчас никто не говорит интересно, только сплетничают и болтают. Меня зовут Георгий Валентинович. Извините, не заметил, что причинил неудобство.

 — Возможно, вы сосредоточены  исключительно на себе?

 — Да. Я ценю личное пространство. А вы не замечали, как легко  "я "  превращается в  "мы". Люди изначально стремятся к похожести  с окружающими, забывая о собственной индивидуальности.

 — В  этом нет ничего странного: психика человека формировалась миллионы лет под конкретные задачи, и большинство этих задач были завязаны на других людях, потому мы  ищем себе подобных.

 —  Но такие отношения похожи на  обязательство и лишают выбора: ты вынужден принять другого  таким, какой он есть.

 — А есть другой взгляд на отношения?

 — Да.  Я не хочу становиться  толпой и не подстраиваюсь  под общественное мнение, взгляды.

 — А что если  утрата  идентичности –  осознанная цель? Страх и боль - основа поведения любого человека, потому каждый ищет поддержки, опоры в окружающих людях. При этом, никто не претендует оспаривать вашу индивидуальность.

 — Не соглашусь. Общество всегда формирует сознание. Большинство из нас — программы! Люди не понимают конечной цели своего существования.

 — Не уверена. Давайте проведем эксперимент. Вот сидит парень с роскошным букетом, поговорим с ним.
    Извините за беспокойство, кому куплен этот чудесный букет?

   Юноша широко улыбнулся.

 — Хочу подарить девушке.

 — Зачем?

 — Собираюсь сделать предложение и жениться на ней.

 — А зачем жениться?

 — Чтобы создать семью, родить детей.

 — А детей зачем рожать?

 —- Чтобы род  продолжать, странный вы человек.

 — Зачем продолжать свой род?

     Парень сжался, покраснел. Долго думал и тихо промямлил.

 — Все так живут.

     Георгий Валентинович довольно  хмыкнул.

 — Вот это называется программой! Нет собственной мысли. Спит мозг, и сердце,  как у спящего человека,  в одном ритме стучит: шестьдесят ударов в минуту.

 — А себя вы считаете  свободным от  программ?

 — Конечно! В отличие от большинства я мыслю.

     Он окинул взглядом соседей по вагону печально и величественно.

 — Посмотрите вокруг, особенно на молодежь: что они читают, что слушают, как говорят?  Вас это не беспокоит?

 — Ничуть. Они вжились в контекст новой культуры  в соответствие с  настоящим временем. Нашли круг общения, говорят на своём жаргоне, что само по себе ни плохо, ни хорошо. Рассуждают, исходя из собственного опыта. Вполне себе счастливо выглядят.  В западне находитесь вы: слишком  враждебно воспринимаете мир. 

 — То, что вы сказали, апофеоз ереси. Меня никто не слушает!

 — Может быть, вас некому слушать?

 За окном воинственно промчался полк снежинок, ударил морозной картечью по стеклам.

Поезд плавно затормозил и остановился. Пассажиры дружно рассыпалась по перрону.  На остановке я  вновь оказалась плечом к плечу с Георгием Валентиновичем . Толпа нетерпеливо брала на абордаж общественный транспорт. И тут воздух разрезал  четкий громкий голос:

— А ну-ка все  построились в очередь! Вот так, друг за другом! А ты куда выскочил, баран! Назад двигай ! Женщины —  в первую шеренгу, мужчины —  во вторую!

  Хрупкая тень в стареньком пальто бодро отдавала приказы. Остановка стала похожа на площадь для боевого парада: две шеренги, плечо к плечу, в строгом порядке смирно ожидают транспорт. А что же  Георгий Валентинович? Он вытянулся в струнку и замер во втором ряду. 

 Тётка довольно поглядывает.

 — И смотрите у меня, не скачите, а то удостоверение покажу.

 Я подошла к Гергию Валентиновичу, дернула за рукав.

 — Пойдемте, эта женщина больна.

 — Да-да, пойдемте, не выношу толпу, она меня бесит.

 — Георгий  Валентинович, да оглянитесь же! Вы и есть толпа: шестьдесят ударов в минуту!

  Мы  весело рассмеялись.