Амальгама. 7

* * *
Утром после поездки на природу Сергей встал рано, заварил душистый чай с жасмином и шиповником, позвал за стол Лену. Они пили чай с печеньем, слушали бодрую песенку «Криденс»: «Хей - хей - хей - ло, Мэри - Лу...».
- Сергей, - сказала Лена, - мы вот веселимся, а ты помнишь сколько дней мы не навещали Ольгу?
Лучшая подруга Лены Ольга около месяца лежала в больнице с диагнозом рак желудка.
- Да, - ответил Сергей, - больше недели не были. Сегодня же пойдем.
Они быстро собрались, купили бананов, яблок, конфет и поехали в больницу. За неделю Ольга сильно сдала. Бледная с изможденным лицом и запавшими глазами лежала она в тоске больничной палаты. Супругов неприятно поразил вид Ольги, но они не выдавали своих чувств, старались приободрить ее, рассказывали новости, неловко пытались шутить. Разговор не вязался, Ольга, погруженная в себя, пыталась поддержать тон, но ей это было не по силам.
- Ребята, извините, но я не спала ночь, мне нужно отдохнуть. Приходите скорее в следующий раз, - тихо промолвила она и откинулась на подушки. Лена поцеловала подругу, супруги попрощались с ней и вышли из палаты. Не сговариваясь, молча, они пошли искать лечащего врача. Немолодой седой доктор принял их в ординаторской.
- Ничего утешительного сказать не могу. При обследовании обнаружили метастазы в печень, так что прогноз крайне неблагоприятный.
- Никаких шансов нет? - дрожащим голосом спросила Лена.
- Увы, практически никаких. Ей мы ничего не раскрываем, но, похоже, она обо всем догадывается, - устало ответил врач. Ольге в этом году исполнилось тридцать лет.
Как оглушенные, добирались супруги из больницы; Лена плакала, Сергей шел молча, но тяжелая боль сжимала ему грудь. Боль и обида: за что ей? Молодая, азартная, спортивная, - и вот, - на тебе. Другие всю жизнь какую-нибудь политуру пьют и умирают лет в семьдесят - восемьдесят.

* * *
Сергей по студенческой привычке любил пробежаться по эфиру (хотя теперь в этом не было необходимости - о всем чем надо и не надо болтали российские радиостанции), но вечером по «Голосу Америки» они услышали о трагедии на пляже в далеких Штатах.
- Ужас какой - то, хорошо хоть у нас никакие акулы, крокодилы не водятся, - сказала Лена.
- Хорошо, - машинально ответил Сергей, а в его воображении росла и ширилась картина, как безмолвное чудовище не кого
- то, а его тянет в темную бездонную пучину, и было это не живое существо, а воплощение потусторонних адских сил. Лена заметила его остановившийся взгляд и сказала: «Что обдумываешь сюжет для нового рассказа? Сережа, хватит с тебя ужасов, возьмись за что - нибудь другое».
- Да? Может мне какой-нибудь «Цемент» написать, или «Бруски», чтобы, кто прочитает сдох с тоски?!
- Напиши что-нибудь веселое, юморное, сколько у тебя самого было таких случаев в жизни? Ведь над всеми невзгодами надо уметь смеяться, иначе останется только с ума сойти; смех - лучшее лекарство.

Сергей промолчал, раньше он полностью разделял мысли Лены, но в последнее время смех помогал не всегда. Вспомнился ему один далекий малозначительный эпизод - пари в стройотряде. Один из их «Бойцов» за бутылку водки взялся дернуть племенного быка за яйца. Сцена вышла как - будто веселенькая, а если вдуматься комедийно - трагическая, как сама жизнь. Огромный бык мгновенно догнал дерзнувшего поднять руку на его мужское достоинство, сбил с ног. Российская коррида, а не испанские штучки с закалыванием невинных животных. Хорошо хоть бык был не андалузской боевой породы, и забор оказался рядом, так что «тореадор» Коля в последнюю секунду перед тем, как разъяренный зверь не начал втаптывать его в землю, успел перескочить через спасительные жерди.
- Оле! - как кричат разгоряченные зрелищем испанцы, скандировать не пришлось.

Но ведь не будешь про это писать, а главное, Сергею сейчас было не до смеха. Не только трагикомического, но и самого жизнерадостного. Какое - то темное облако наполнило незаметно его душу, что - то неопределенное беспрестанно томило и мучило его.
-Пойду прогуляюсь, - сказал он и направился в прихожую.
- Ты надолго, Сережа?
- Не знаю, - ответил он, закрывая за собой дверь. Он медленно спускался по обшарпанной грязной лестнице и думал, а не вернуться ли ему домой? Но, когда вышел на улицу, решение принял окончательное и быстрыми шагами направился к автобусной остановке. Минут через двадцать он звонил в дверь Игоря.
Около полугода назад Игорь приглашал Сергея к себе: «Я один, скучаю, посидим, послушаем музыку». Сергей догадывался, что друг зовет его не на простые посиделки. Игорь где - то доставал наркотики и «баловался» ими. Когда Вьюгин узнал о новых пристрастиях друга, то мягко отговаривал, то пытался напугать его. Игорь смеялся в ответ: «Чепуха, я ведь иногда, и к тому же новые краски, необычные образы приходят, чудно расширяется сознание. Морфий - бог, потому, что он справляется и с болью и с бедами, а это божественное искусство».

Художник Игорь тяготел к сюрреализму и часто повторял высказывание Рене Магритта: «Сюрреализм - это реальность, освобожденная от банального смысла». Вдохновителем Магритта был Эдгар Алан По - «безумный» Эдгар. А Сальвадор Дали характеризовал Магритта так «на полголовы выше самого Дали». Вот и на работах Игоря над головой прелестной девушки кружились ведьмы; старый дом ощеривался жутким оскалом, а в окнах дома виделись уродливые бесовские тени... В один вечер Игорь уговорил и Сергея попробовать запретный плод. Он достал из - за книг в шкафу маленькие ампулы и два шприца. Сергей с интересом и в то же время со страхом смотрел на происходящее. Его друг отломил тонкие кончики ампул, втянул их содержимое в шприцы.
- Да не бойся, сейчас ты почувствуешь такое, что больше уже ничего не будет нужно. Давай руку. Сергей сел в кресло, положил на подлокотник руку. Игорь перетянул его плечо резиновым жгутом и легко попал иглой в набухшую вену.

Волна еще никогда не испытанного тепла стала подниматься от груди к голове Сергея, мозг постепенно затуманивался сладкой дымкой, а он сам словно окутался в ласковое море счастья. Мелодия Жан Поль Жара звучала неземными звуками, которые переливались чудными, прежде невиданными красками. Сергей управлял этим цветовым звучанием как хотел, строил в своем воображении волшебные картины, которые, то вспыхивали ослепительными узорами, то исчезали, превращались во мрак, то вновь сияли беспредельным наслаждением.
Возникали немыслимые видения: то нарисованные таинственной рукой персонажи любимых сказок, то соблазнительные нагие красотки, которые могли оказаться вдруг слепыми, отвратительными гниющими заживо старухами. Среди сочной зелени вспыхивали пунцовые розы, Сергей тянул к ним руки, и вдруг необыкновенные цветы превращались в черные змеиные головы с подрагивающими жалами...

Когда Игорь и Сергей пришли в себя, когда ушел туман наркотических грез, Сергею стало жутко и по особому сладко одновременно. Расслабленные, сидели они в креслах, слушали музыку. Игорь рассказывал ему о своем приятеле - враче Лызлове. После института он попал по распределению (существовало раньше такое жесткое понятие) в поселок Злынка. Одно название чего стоит. Шло время «перестройки» трижды проклятого Меченого, разрушалась великая страна, а заодно вырубались виноградники, в месяц по талонам выдавались две бутылки водки. Осенняя скука забытого Богом селения была нестерпимой. Лызлов с другом, тоже врачом, коротали вечер за бутылкой. Но что значит одна бутылка для двух молодых мужиков? Лызлов предложил: «Давай попробуем «догнаться» калипсолом?» Так называется препарат для кратковременного внутривенного наркоза, от имени нимфы Каллипсо, навевавшей по верованиям древних греков сны - грезы. Друзья - приятели приняли препарат внутрь, закурили.
- Не действует, только лекарство зря потратили, - рассуждали они.
И вдруг Лызлов видит, что входная дверь открывается, на лужайке перед домом стоит, мигая иллюминаторами, летающая тарелка, из нее выпрыгивает сине - зеленые лунатики и рвутся в дом. Неизвестно откуда в руке у него появляется бластер, и Лызлов в отчаянии палит из него лазерным лучом в пришельцев, которые корчатся, падают, но на смену им появляются следующие. Сколько он их перестрелял не счесть...
Через некоторое время друзья - экспериментаторы пришли в себя. Лызлов рассказал о своих видениях. Приятель его давился от смеха.
- Ты что так ржешь? - спросил несколько обиженный Лызлов.
- Да ничего, просто пока ты с лунатиками воевал, я с такими наядами купался, что теперь, наверное, на лучших красавиц взглянуть будет и не интересно.
- Даже на Клаудио Кардинале? - совсем разобиженный ответил «воин».
-Даже на нее, тебе она безумно нравится, за ночь с ней жизнь отдал бы?
- Нет, все на свете издали кажется лучше, чем рядом - поэтому я не сплю с Клаудио Кардинале, - перевел в другую плоскость разговор недовольный Лызлов.

* * *
После первой пробы Сергей уже не отказывался от предложений Игоря, но они прервались по независящим от Вьюгина обстоятельствам - Игорь выбросился с девятого этажа, не растворив окно, разбив его собственным телом. Что он чувствовал в этот миг?! Какой демон толкнул его лицом на мокрый асфальт? Ответ прост. Демон разрушения и смерти, вошедший вместе с наркотиками в кровь и душу. Но могло быть и наоборот: бес изначально проник в душу и «дурь» лишь притягивалась им.
Осталась незаконченная картина Игоря - купола церкви, объятые пламенем.
... Он понял, что на этой Земле
он не нужен
его зовет к себе мир иной...
Иной, но какой? - дьявольский, злой...
И звенел рефреном мотив:
Мы в аду, мой друг
мы в аду,
Хоть мы называем его
Сладким раем.
Мы в бреду, мы в бреду,
И мы это отлично знаем!
Искусство должно быть святым причастием, религией Божественной Красоты, иначе оно станет поклонением дьяволу.

* * *


Продолжение следует