Крылатый странник

Ира уселась за стол и включила старенький ноутбук. Он отозвался странным дребезжанием, но заработал. Сломается ещё, а деньги на новый где возьмёшь... Ира подождала, пока он запустится, закрыла пару всплывших как обычно окон и открыла браузер. Вообще-то зайти в соцсеть можно было и с телефона, но дома ей больше нравилось делать это на ноутбуке; клацанье клавиатуры при наборе сообщений почему-то успокаивало. Он написал ещё час назад: "Привет. Как день прошёл?"
Ничего необычного. Ира стянула с волос резинку и расслабленно откинулась на спинку компьютерного стула. Прежде чем ответить, зашла в группу. Группа не обновлялась уже две недели, некрасиво... В отложке лежал пост со стихами Сологуба, который она не успела оформить до конца — так и не подобрала иллюстрацию. Скоро кто-нибудь обязательно напишет: "Паблик умер?" Ира вздохнула и полезла в сохранёнки, там обязательно должно было что-то найтись — картина Сомова или просто подходящее (атмосферное, как сейчас говорят) фото. Ира прикрепила изображение и нажала "опубликовать".
Рубрика с анкетами пустовала уже неделю. Ире пришла в голову идея создать её несколько месяцев назад. Конечно, группа, посвящённая искусству Серебряного века, с сайтом знакомств ничего общего иметь не могла, но это показалось удивительно логичным — люди, объединённые одним интересом, рассказывают о себе и находят общение. Его анкета появилась там довольно быстро: "Марик, 27 лет, рост 187, вес 75, волосы русые, длина зависит от душевного состояния, свободен, вредных привычек не имею, образование высшее, инвалидность 3-й группы (полностью независим). Ищу подругу для обсуждения прочитанного (иногда и просмотренного), для начала по переписке, потом будет видно. Интим не предлагать (по близкой душевной дружбе согласен на компромисс один-два раза в месяц, если вы нуждаетесь в этом до зубного скрежета, учащения сердцебиения в масштабах, опасных для жизни, утраты адекватной оценки действительности и проч.). (Дальше шло несколько скобочек.) Слушаю только классическую музыку и русский рок. Читаю всё, что читабельно, кроме романов со стереотипно выраженным полом автора. Если у вас есть свойство навязывать свои вкусы, не пишите мне". Страничка называлась Krulatyi Strannik, единственное фото — чёрный силуэт на стене.
Теперь они переписывались уже три месяца, но Ира так и не знала, как он выглядит. Её это не то чтобы волновало, просто пугало немного; вдруг ему не 27, зовут его по-другому, и вообще он маньяк? Бывают же именно такие интеллектуалы. Но она каждый раз прятала эту мысль подальше, стоило ей возникнуть. Да и фамилия у неё на странице была ненастоящая, фото одно, даже город не указала. А Марик и не спрашивал. Друзей у Иры не было, последняя подруга "потерялась" после выпуска, то есть лет двенадцать назад, а на работе в универе она со всеми мило здоровалась, но продолжительного общения завязать так и не удалось. Столько было книг, которые Ира обязана была прочитать, что ей некогда было слушать, как племянница Глафиры Петровны удачно вышла замуж, у Степана Андреевича проблемы с ипотекой, а кто-то сломал ногу. Нет, она вполне могла искренне порадоваться или посочувствовать, когда случалось так, что разговор был неизбежен, но вообще старалась не получать лишнюю информацию, чтобы не забивать "жёсткий диск" в голове. Марик загружал в её голову только то, что Ире было интересно, про себя писал редко, и это её устраивало. Она знала, что до окончания вуза он жил с матерью, которая знатно попила у него кровушки, потом свалил ("Я понял, если хочется ещё пожить, точно пора") и виделся с ней нечасто. Ира сама созванивалась с отцом только на праздники, чтобы услышать очередную порцию недовольства в свой адрес. Это было проще, чем попытаться разобраться в ней и наладить отношения. Когда-то Ира страдала из-за этого, но потом перестала. Что толку растрачиваться на людей, которые не желают признать, что ты не можешь быть их копией, и отказываются тебя слушать...
"Недавно с работы вернулась, — напечатала она. — Боюсь, порадовать нечем, второй день не читаю. Давление. Ты как?"
Ответ пришёл почти мгновенно, хотя до этого Марика час не было в сети. Наверное, сработало уведомление.
"А я сегодня читал Мережковского, про Терезу из Лизьё. Жаль, что он не успел закончить эту книгу. Вообще меня обе Терезы интересуют, Авильская и Малая. Я тут статью нашёл про образ Терезы Авильской в лирике Серебряного века, могу скинуть. Вдруг для твоей группы пригодится. Или просто почитаешь".
Файл со статьёй Марик прикрепил сразу, не дождавшись реакции. Ира улыбнулась.
"Статью посмотрю завтра, а книги читала. По-моему, я писала о них в группе. Если интересно, поищи по ключевым словам посты примерно пятилетней давности".
Хорошо было бы всё-таки с ним увидеться. Убедиться, что он настоящий (а какой ещё?). Или хотя бы поговорить по видеосвязи; скорее всего, он в другом городе сидит. Она у него так и не спросила про здоровье, очень неудобно было. А он не рассказывал. Странно, конечно, общаться с человеком, не зная ничего о его внешности. Ира рисовала себе сборный образ всего, что ей нравилось. Раньше она всегда ясно представляла тех, с кем общается, стоило прийти сообщению; даже то, с каким выражением лица и в какой обстановке человек ей пишет, хотя до Марика длительных переписок у неё не было очень давно.
"Может быть, ты всё-таки пришлёшь мне фото?" — спросила она, хотя боялась, что он заблокирует её после этого.
Что, если у него какой-то недостаток, и он не хочет его показывать малознакомому человеку? Наверное, стоило ещё подождать, прежде чем задавать этот вопрос...
"Может быть, лучше сразу увидимся? — ответил он. Если ты не испугалась, конечно..."
И опять эти скобочки.
"Я даже твоего голоса ни разу не слышала".
На экране всплыло новое окно и кнопки: принять или отклонить вызов.
— Ну привет, Ира. — Голос у него был приятный, наверное, тенор. — Теперь услышала. Так что насчёт встречи?
— Ты не спрашивал, в каком городе я живу.
— Я и так знаю, — ответил он со смешком.
— Интересно... Вот теперь мне точно пора начинать бояться.
— Давай завтра в кафе днём, если можешь. Которое на набережной. Там обычно много народу, если что. Часа в два.
— Марик... Можно вопрос?
— Можно, только я могу не ответить, — она поняла, что он улыбается.
— Хотя ладно, уже неважно... Тогда до завтра.
— До завтра.
Что-то в этом было неуловимо знакомое, но Ира никак не могла зацепиться за нужную ниточку. Поела кукурузных хлопьев, залив их питьевым йогуртом, пролистала статью, которую прислал Марик (она оказалась интересной), приняла таблетку от головной боли, поменяла постельное бельё. Совершала привычные однообразные действия, а на дне что-то ворочалось, но она не успевала это поймать.
Проснулась на следующий день Ира так поздно, что пришлось наскоро перекусить, собраться и ехать на набережную. Во время сборов она несколько раз успела передумать, потом успокоила себя тем, что там действительно должно быть много народу в выходной.
Оказалось, что приехала даже немного раньше и спустилась вниз покормить уток. Погода была хорошая, тёплый ветер, солнечно, и на душе было тепло, но как-то страшно.
— Привет, — сказал кто-то прямо над ухом.
Она вздрогнула и обернулась.
— Ой, привет. Как неожиданно... Как ваши дела?
"Вот странно, — думала Ира, — имя вылетело из головы. Надо же. А фамилия? Кущев, точно. Уже лет пять назад выпустился".
Кущев был умнее всех в группе, писал заумные пространные эссе, в которых всегда выражал личное (зачастую весьма своеобразное) мнение, носил только чёрное; сначала у него была очень короткая стрижка, а потом, когда волосы отросли, они всегда сомнительно свисали из-под капюшона толстовки, почти скрывая лицо. Делать ему замечания было бесполезно. Его не трогали, пару раз похулиганили и отстали. Она запомнила, как под её заголовком "Пять доказательств бытия Бога" на доске он (Ира узнала почерк) написал: "Бах, Вивальди, Моцарт, Бетховен, Чайковский".
Он стоял совсем рядом. Снял солнечные очки. Один глаз, пронзительно-синий, изучал её, другой, подёрнутый бельмом, не выражал ничего. Волосы, мягкие и волнистые, были забраны в аккуратный пучок. Ира подумала: оказывается, он красивый. Он улыбнулся. И она вспомнила, что его зовут Марк.
— Я думал, мы на "ты".
— Ты идиот, Кущев. Целый спектакль разыграл...
— Рад, что ты оценила.
Он рассказал Ире, как случайно нашёл её группу, узнал на фотографии и не решался написать. А потом она открыла рубрику с анкетами — и он опубликовал свою, чтобы она написала ему сама:
— Я думал, ты раньше догадаешься.
— Куда мне до тебя, манипулятор.
Они сидели на пледе, который предусмотрительно захватил Марк, у самой реки.
— Понимаешь, я нелюдимый самовлюблённый зануда, — говорил Марк. — Хотя это ты уже и так знаешь. Сам я себя самовлюблённым не считаю, но такой вывод неизменно делают окружающие, когда обнаруживают, что они мне неприятны. Я не то чтобы не люблю их... Пусть у них всё будет замечательно, мечты сбываются, желания исполняются, только меня в свою суету не вовлекайте, премного благодарен. Я сейчас, кстати, пытаюсь улучшить одну программу... Суть её в том, что ты можешь создать персонажа, подробно расписать его составляющие, загрузить изображения, а потом переписываться с ним. Возможно, потом ещё будет возможность позвонить. Мне в своё время такого очень не хватало... Никто не хочет слушать про Мережковского или Сологуба... Кроме тебя.
— Тебя это во мне и привлекает, да? — спросила Ира.
— По большому счёту, да. Надеюсь, это не обидно. Я рассчитываю, что ты всю жизнь будешь готова говорить про это. И про всё остальное.
— А я хочу тебя поцеловать. Можно?
— Только не взасос, — серьёзно сказал Марк. — Люди смотрят, и вообще я такое не люблю. Сразу ощущение, будто кто-то пытается меня съесть.
Ира мягко поцеловала его в щёку.
— А вот так даже приятно... Можно спросить, чего ты хочешь от этой дружбы?
— Ничего особенного. Я живу в трёшке, досталась по наследству. Если тебя не смущают горстки пыли на полу, переезжай. Я вообще редко делаю уборку, особенно в нежилых комнатах. Если не хочешь, просто будем видеться. Переписываться, как раньше. А там посмотрим. Романтика мне не нужна, для интима чаще, чем ты написал в анкете, у меня нет ни сил, ни времени. Мне интереснее с тобой разговаривать.
— Меня всё устраивает, — сказал Марк. — Давай ещё уток покормим.