ТРИ КУЗИНЫ (Глава 7)

Аля Хатько  & Олег Вайнтрауб

Три кузины

Глава 7. Семейные отношения.

-Как-то не по-людски у вас всё вышло с этим Степаном, - покачала я головой. Мне до слёз стало жаль того, незнакомого Гену и мою подругу Наташу.
-И не говори, Валечка. Я и сама не понимаю, как такое могло произойти в наше время. Меня же никто не заставлял выходить за него замуж. А, тут, словно телку на поводок взял и увёл. Практически, я и не сопротивлялась. Может мне хотелось романтики какой-то: чтобы прибежал Гена, схватил меня на руки и увёз подальше. А тут Гена показал свой характер: раз ты меня предала, так и выпутывайся сама. Так и случилось. Я всю свою жизнь выпутывалась, как муха из паутины. Только освобожу одну лапку, а тут носик уже увяз.
Как я уже рассказывала, мать его мне сразу не понравилась. А я и сама почувствовала, что и она меня невзлюбила. Как только перевёз меня Степан к себе в дом, так мать Любовь Матвеевна хлопнула дверью и закрылась в своей комнате. Даже не вышла, чтобы поздравить нас с браком.
-Не обращай на мать внимания, - обнял меня Степан. Ревнует она к тебе меня.
-Как это? –удивилась я.
-А вот так, милая, бывает. Я же рос почти без отца. Он рано нас оставил, а сам уехал. Вот она всю свою любовь мне отдавала. Думала, что ты для меня очередная блажь. Когда я сказал, что сегодня в дом жену приведу она только усмехнулась и ничего не ответила. А теперь вот закрылась, плачет, наверное. Ну, ничего брачная наша ночь слаще будет, - хихикнул он и потащил меня в спальню.
-О, да мою невесту и упрекнуть не в чем, - прокомментировал он после того, как сделал меня женщиной. – а я-то думал, что твой солдат, защитник Родины, давно эту работу вместо меня проделал.
Я ничего ему на это не ответила. Мне было больно и стыдно. И потянулись дни моей замужней жизни. Свекровь, как могла избегала меня. Если я была на кухне, то она не заходила туда. Только потом я слышала, как она выговаривала сыну, что я грязнуля и неряха, что готовить не умею и несла всякую чушь. Но не скажу, чтобы Степан первое время прислушивался к ней. Наверное, он наслаждался медовым месяцем. К этому времени он работал водителем в районной ветеринарной станции водителем, и часто домой приезжал на машине. И, если выезжать на вызов не надо было, то вёз меня за город на природу и там мы с ним занимались любовью на природе. Мне работать не разрешал, сказал, что дома тоже хватает работы. Чтобы я не скучала в сарае, который у него был построен и не маленький, завёл кабанчиков двое, курочек штук около тридцати, весной пообещал гусей купить.
Так что, женушка, скучать тебе не придётся.
Так я и начала свою семейную жизнь. Ночью он почти каждые два часа исполнял свой супружеский долг. Иногда мне это доставляло удовольствие, а иногда хотелось провалиться сквозь землю от этого долга, особенно, когда приходил домой под хмельком. Тогда он не знал никакой меры. А вот, когда трезвым был, то делал это с любовью и лаской, и мне было хорошо. Год детей у нас с ним не было. Моя мать уже забеспокоилась. Ведь, когда забирал Степан меня из родительского дома, то выразил надежду, что я молодая, здоровая и есть надежда, что не оставлю его без наследника. А тут уже начал как-то подозрительно спрашивать о моих критических днях. Прошло полтора года после замужества и я, наконец, забеременела. Степан был рад несказанно. Но не освобождал меня от свиней и птицы. Он даже не думал, что мне тяжело выносить навоз, таскать полные вёдра с кормом для хрюшек. Он только доставлял исправно корма для кабанчиков и птицы.
Когда родился первенец, назвали в честь его отца: Егором. На этом настояла свекровь. Жизнь моя усложнилась. Когда я немного окрепла после родов, вся работа снова свалилась на мои плечи. Магазин от нас находился примерно в двух остановках автобуса. Маленького сына в коляске возила с собой. А, если на улице была непогода, то приходилось просить свекровь, чтобы она присмотрела за ребёнком. Она отвечала однозначно:
-Если спит, то присмотрю. Обосрётся – убирать не буду.
Я чуть ли не бегом мчалась в магазин, а там всегда очереди. Не могла спокойно стоять на месте, хотелось бросить всё и бежать к сыночку.
А Степан продолжал всё так же играть крестины, свадьбы и по несколько дней отсутствовал дома. Я своим женским чутьём угадывала, что не упускал муж случая в это время, и гулял от меня. Домой приезжал сытый, довольный, как кот мартовский. Но я молчала, словно не замечала. Деньги мне давал. Но эта было типа подачки нуждающемуся. Я еле сводила концы с концами, а он чмыхал носом, почему нет мяса на столе каждый день.
Прошло три года после рождения первенца, родилась дочь. Назвали её Олей. И снова толком не окрепнув вынуждена была заниматься животноводством или домашним подворьем, как теперь модно говорить. Я как-то сказала мужу, что тяжело мне с двоими детьми и с таких хозяйством управляться, а он по-зверски оскалился:
-А кому же тогда заниматься домашней работой прикажешь: мне или мамке моей? Ты же на работу не ходишь. Сидишь дома. Так что не жалуйся. Я и замолчала. В гости к нам ни мать, ни Катя с мужем не приезжали. Даже брат Женя, как-то приехал, а потом мне сказал, что шипела моя свекровь на него: мол, шляются тут всякие.
Я, как-то маме пожаловалась на свою жизнь, а она посмотрела мне в глаза и ответила:
-Наташа, ты думаешь, что моя жизнь слаще твоей была, или она мёдом кажется твоей сестре Кате? Не бьёт муж, зарплату отдаёт, ночует дома? Так что тебе ещё надо? Между прочим, никто силой замуж тебя не отдавал, сама выскочила. Теперь живи и радуйся деткам, которых нарожала.
Ох, знала бы тогда она, да и я сама, сколько мне предстояло рожать.
Прошло четыре года родился Пётр и Павел.
-Двойняшки, что ли? – удивилась я.
-Да. Теперь только я могла различать их. Степан только, когда в школу пошли и начали разные причёски носить, тогда начал различать их. А свекровь так и не удосужилась разобраться кто есть, кто.
После рождения двойняшек я два аборта делала. За что была побита мужем.
-Да он что с ума сошёл, -  с негодованием воскликнула я.
-Да, так вот. Грех я на их семью накликала по его словам. Они католики. Вера у них не разрешает женщине делать аборты. Сказал, если я ещё посмею пойти против Бога, то выгонит меня голую и босую на улицу. Пришлось родить после аборта Варю. Правда прошло после двойняшек семь лет. Не прошло и года, как выяснилось, что снова должна родить. Я чуть с ума не сошла. Теперь была немного хитрее, и подпольно договорилась на аборт. Степану не сказала. Договорились с мамой, что она попросит меня погостить у неё с детьми недельку. Якобы она чувствует себя не ахти, как хорошо. Со скрипом, но муж согласился и привёз нас к маме.
Ну тут мы с мамой и провернули эту операцию: она была с детьми, а я в это время лежала в больнице. Оказалось, что не зря. У меня была бы снова двойня.
-Бедная ты моя подружка. Сколько же на твою голову свалилось всего, - не удержалась я и смахнула слезу.
-После последнего аборта прошло четыре года и на свет появилась Анечка, - с улыбкой продолжила Наташа. Я только вернулась из больницы, а Егор повестку получил в армию. Проводили сына, а я вскоре заболела, и мне сделали операцию: удалили самый главный детородный орган. При родах, оказывается, занесли какую-то инфекцию.
Теперь муж открыто начал меня игнорировать. В глаза говорил, что я холодная и неинтересная. А, ведь мне только 40 лет исполнилось. Частенько Степан не приходил домой на ночь. Я плакала в подушку, чтобы не слышала свекровь. Но, видимо, она подслушивала и злорадно так усмехалась на следующее утро.
Про себя я решила, что дождусь старшего из армии и уйду от Степана навсегда. Жизнь семейная стала невыносимой.
-Моя ты, Наташенька, я тебя не прерывала, но про себя подумала, что я бы давно ушла, куда глаза глядят, - сказала я.
-Да, сказать просто, а вот сделать….И куда бы я пошла? В наш родительский крохотный домик? Там уже жил Женя со своей семьёй. А тут я приведу пятеро несовершеннолетних. Сама не имею образования, к тому же с подорванным здоровьем и психикой. Вот и приказала сама себе терпеть пока Егорушка появится. Всё-таки старший, может, что посоветует. И вот, наступил тот день, когда появился сын. От радости я всплакнула. А он гладил меня по плечам и говорил:
-Не плачь, мамочка, всё теперь будет хорошо.
И правда, с этой поры всё изменил
ось.
                      (продолжение  следует)