13. Глюки на охоте

помогал ему и по-прежнему молчал себе, да и молчал. Даже про маму Клаву не желал ничего сказывать, ради которой обыкновенно чувствовал себя радостным, дико описюнелым и готовым на очень и очень многое, если не на всё. Аналогично расслабившийся Жорик сосал какую-то из своих двух разбитых губ и позволял себе втихую докушивать начатое друзьями. Попутно - ещё и делиться тонкими физиологическими самонаблюдениями, которые, как ему казалось, по-прежнему представляли несомненный исследовательский интерес для всего окружающего сообщества.

- Ох, в ломку мне всё это. Менты-кенты, мальчики кровавые  в глазах, то дубинкой по костям, то твоим же салом по мусалам. За что, не пойму. Весь мир так и норовит мне куда-нибудь заехать. Ментопсы ладно, тем положено гробить людей ни за что ни про что, а свои-то зачем?! Бах – и сразу в челюсть! Нельзя даже предположение высказать! И дури нет. Даже на пол-затяжки. С ума сойти, вот это дожил!
- Ладно, дёрни, я разрешаю, - миролюбиво усмехнулся всегда уравновешенный сыщик. - Вон у комэска займи. Разрешаю, сказал. И замнём, понял?! Подурели тут и так почти что все.
- Да-да, кроме тебя, самого умного! Не ты ли это всё наворотил тут?!

Тут Осклизкин глянул кошачьими глазами и в сторону доцента, - тот продолжал себе лежать безучастным и бездыханным, словно в буераке задранный шатуном-тараканом. Тогда подошёл к нему, да ещё и вполне культурно растолкал.
- Эй, педофил позорный, давай-вставай, всё-таки замочим по-настоящему. Предлагаю поставить опыт. Край, как нужен контрольный эксперимент на всей этой хренотени. Попробуем, что это такое, на себе. На какие органы действует в первую очередь. Хоть по грамульке. Иначе помрём с тоски. Единственное народное средство от такой жизни - ректификат. Пусть даже и с чернилами. Слышал, что сегодня наши умники говорили? По-лез-но. Вот. А?.. Вот и давай-давай. А то эти хиляки с минуты на минуту приговорят его полностью. И мы не у дел останемся. Весь эксперимент окажется некорректным. Даром, что горлышки цыплячьи, а глыкают, мама не горюй. Хорошо, ещё комэск почти не пьёт, а только курит - хана б нам получилась на этом празднике жизни. Так ничего и не поняли бы, что тут с нами хотели сделать. Но вообще мужик наверно клёвый был, пока бомжопапиком не стал. Всё! Я пошёл, несу!
- Мне на донышке. И корку захвати.
- Корку или икорку?! Хе-хе! Ладно, захвачу. Но лучше кильку. Где наша не пропадала?!
- Наша, однако, везде...-  Поддакнул ему вслед с подхвата давеча пропадавший, но теперь заново воспрявший Жорик, он же Джуниор, вездесущая затычка, хоть теперь и без крылышек.

Тут малыш громким и голодным поросёнком опять громко и вызывающе пукнул, затем прокричал что-то несусветное в своём висячем стойле, вновь нагло возбуждая всеобщие педофильские настроения. «И впрямь проголодался, дьявол!», вздрогнув, подумал Фредди. «Сейчас начнёт охоту». (Прошёл титр перевода телепатического контактора, а потом и остальная телеметрия.) Кто-то из бомжиков, сжалившись, обмакнул хлеб в банку с килькой и кинул его замечательному звёздному ребёнку, а потом ещё и половину оставшейся рыбки впридачу. Тот схватил, хрустнул при этом расправляющимися рёбрышками, заурчал наподобие какого-нибудь земного щенка и принялся демонстративно сосать подарочек. При этом всё же поглядывал на людей непроизвольно плотоядно и с усмешкой. Такой вот заинька всем попался. Межзвёздный курсант на побывке у давних однокашников. Будет потом, что вспомнить в обнимку с кем-нибудь из уцелевших аборигенов. «А ты не забыл, как мы тогда одну на двоих кильку зажевали?! Вот был прикол!».

Доцент же такое сразу себе пометил: «Прикидывается, акулёнок, что хотя жевать не умеет, а туда же, в люди метит. Невероятный подлец!». Когда мальчику или девочке, тому, кто прочно уселся в кресле командира экипажа, эта брошенная ему гадость казалась как бы особенно вкусной, или скорее когда его не так сильно тошнило, в этот момент он начинал опять попеременно прикрывать и открывать свои шлюзовые глазыньки. Тогда с того света, прорываясь, вновь частила канонада. Гораздо отчётливее, потому как вроде фронт приближался, будто суки-гитлеровцы к родимой столице опять прорывались. Но космический псевдо-ребёночек продолжал делать искусный вид, что он-то всё равно тут ни при чём. Просто созревшие глюки из головы доцента попёрли. Кажись, уже и охотиться начинают на себе подобных.

Евонные маманька с батянькой плавали рядом в глубоченной нирване, вдупель готовенькие, наподобие судаков в сметане, без скафандров и всяких признаков жизни, отчего-то взгрустнувшие до самого полного изумления, а также изнеможения. Так отнирванились предки инопланетянина, что и любым посторонним глюкам с самого начала над ними делать было нечего! Какой смысл?! Некому было хотя бы взглянуть на стремительно отвязывающегося чадушку родным, проникновенным, всё понимающим взглядом. Да пока не поздно приструнить мерзавца. Вытянуть пару раз ремнём по синей или зелёной заднице: не лезь поперёд батьки в пекло, не лезь!

Вот тогда-то, без пригляду, он и распоясался окончательно. В результате глюки всё равно прорвались в резервацию бомжей специального назначения, только зашли с другой стороны, откуда их устали ждать. Поэтому не исключено, что на этот раз и вправду поохотиться. Теперь уж истомлённую добычу не сбросят. Сколько по ним ни стреляй!


В рекламной закладке - анонс последних распродаж экстенсивных прокладок многоразово осушающего действия. Но тоже без крылышек. Предлагалась скидка для баранов.