Он немного повздорил с матерью. Она ему сказала:
— Сынок, ты должен меня слушать, ведь я твоя мать.
— Мама, — ответил сын, — я уже большой и ты мне не смеешь приказывать, если я хочу, то сделаю.
Сын удалился от матери надолго. Шли годы, он не возвращался, и вдруг пришло письмо. «С покаянием», — подумала мать. Нет, в нём говорилось о сказочных условиях, при которых он её простит. Мать не верила своим глазам: это сын её не прощал.
Ответа не последовало, вскоре мать умерла. Сердобольная соседка написала по присланному адресу последние слова умирающей, они были: «Сынок, я тебя прощаю».
Письмо соседка опустила в почтовый ящик, но оно не дошло до адресата. Прошло немного времени, сын является к матери, стоит на пороге, а там чужие люди.
— Ты кто? — спрашивают. — Мы здесь живём, хозяйка недавно умерла, дом нам достался.
Сын нераскаянный уехал, не посетив могилу матери.
Жил долго. Дети не слушались отца и то и дело ему приходило в голову: «Такие, как я, растут».
История не закончилась на том. Однажды почтальон принёс письмо. Оказалось, за стол завалилось, вот и не дошло до адресата. Сколько уж лет прошло, а оно здесь только оказалось — будто мать воскресла. Открыл письмо, почерк неразборчивый, не материнский, соседка подписалась — «Катерина». Узнал последние слова матери, устыдился: не так должен был мириться с ней. Ещё немного помолчал и вызвал детей, поговорил с ними — рассказал о ссоре с матерью и письмо показал. Дети молчали, думали об отце немного и забыли, повторив в точности все его «геройства».
Так что же должно случиться, чтоб дети опомнились? Так ли важны слова?
Это произошло в незапамятные времена. Один король захотел яств — ему принесли.
— Не то! Несите другое!
Слуги бегали, не зная как угодить господину, а он всё кричал:
— Не то!
Тогда один царедворец признался господину, что украл сокровенное яство и теперь его не могут найти, чтоб отдать ему.
— Так отдай, неси его сам, — предложил король, добрея: ведь сам признался — пусть отдаёт.
— Не могу, мой господин, отдать, потому что не знаю, что из того, что у меня есть, принадлежит тебе, — и стал перечислять.
Король мотал головой: не то… Тогда увидев, что игра затягивается, царедворец зевнул.
— Я пойду, мой король, поищу, завтра отдам.
Приказал слугам напоить короля сладким вином и перед сном не давать воды. Пьяный король уснул, всю ночь ему снился сон, будто пьёт воду — напиться не может. Утром вскочил, требует воды, а царедворец под дверью держит кувшин с родниковой водой.
— Вот, мой король, нашёл украденное у тебя, возьми — пей.
Король выпил воду, ухмыльнулся:
— Думаешь, я игрушка для тебя?
Царедворец ответил:
— Об этом не подумал, ваше величество, а подумал, что когда чего-то хочется, вмиг находится слово, которым называют этот предмет.
— Значит, мне не хотелось, но я просил, повелевал — никто не знал, как мне угодить.
Не похвалил на сей раз король своего любимца, а при случае наказал: не простил игру с собой.
Не простил так же один злодей свою жертву: кусалась. Так что он сделал? Убил изощрённым способом? Не только. Заставил молиться за него во время истязания. И что же? Дошла молитва до Бога? Молитва дошла. В начале злодей утонул в болоте, куда отнёс труп замученной жертвы. А пока стоял по пояс в болотной грязи, ворон выклевал ему глаза.
Неудачно вырванный зуб, был следующей обидой. Врач старался, но нагноение пришло с соседнего зуба. Пришлось расстаться с врачебной практикой: недовольный пациент довёл дело до суда и выиграл его. Ликованию не было предела. Пришлось ему однажды, полностью выздоровевшему на то время, уехать из города по своим делам. И надо же такому случиться, встретил «лиходея», тот на скрипке играл, ведь лечить ему запретили. Пока довольный бывший пациент насмехался, просмотрел телегу, что катилась на него. Телега тормозов не имела, кучер дремал, а телега катилась по склону и наехала на беднягу, кости ему переломала, а челюсти досталось больше всего. И вот ведь беда — врача не оказалось рядом, пока до больницы довезли, травмированный скончался.
И только один мог бы сказать, кого надо наказывать? Пострадавший виноват тоже, как и виновный: почему? Не смог простить? Обуздать обиду?
