Преображение первое

     

 «И, как виденье, внешний мир ушёл…
      И человек, как сирота бездомный,
      Стоит теперь, и немощен и гол,
      Лицом к лицу пред пропастию тёмной»     
     
      Фёдор  Тютчев 

        Пришли к Земле слова, некие, сами в себе, и стали планету искушать:
        «Звёзды наслышаны, у детей твоих началась Игра. И вот Странник идёт посланником от звёзд, и Странник ждёт».
        Земля задумалась.
        «Странник, он ведь тоже из людей, – ответствовала мать-планета. – Тогда он должен знать: есть царства закрытые для мира. Но именно в этих царствах рождаются самые чистые, самые светлые цветы. Мне ль не гордиться подобными детьми!»
        «Люди твои – забытый всеми род, – повествовали ей далее слова. – Не знаем, почему так боги покровительствуют им. Разум – вот что проклятие для них. Думают, что все слова пошли от них, проговариваются ими. Вот и теперь послали: «Покорение Вселенной». Разве это не абсурд! Но мы, слова вселенские – магические звуки. И появились задолго до людей. Мы – откровения, сошедшие со звёзд».
        Многое что знала Земля из жизни звёзд. Недаром бродила по Вселенной миллиарды лет. «Значит, Странник вышел, – размышляла мать-планета, – значит Странник тоже хочет участвовать в Игре. Что же задумал философ в этот раз?»

        А Странник, идя по своей тропе, повстречал долгожданное слово: Космодром. И только дошло до Странника это слово, как обрело плоть несомненную – всё открывалось для него.
        Тайна сия была ценою в смерть. Тело всё ещё пряталось, таилось, и всё ещё не выходили на сцену главные из слов. А музыка только зачалась, расставляя первые ноты по местам. Но Страннику была важнее весть другая: дети выросли, пришли и уже выбрали Первого среди своих.

        В эту ночь люди кого-то тайно заклинали. В центре мистерии покоилось Тело – ракета с кораблём. Технологический процесс, в котором начался временной отсчёт, был бесспорен, никто из людей не мог в него вмешаться и прервать.
        Ракета выдыхала кислород, работали её электроника и механизмы. Тело ракеты, собранное в пакет из 7 блоков, наполовину было утоплено в бетонный стол. Фермы обслуживания скрывали вознёсшуюся часть. Под чёрным обтекателем затаился космический корабль.
        Солнце вставало над пустыней, и вместе с ним пришёл «Восток» – второе долгожданное слово.
        Люди почувствовали, что возможно было когда-то лишь богам.
        Вышли на авансцену две открывающие маски: Первый – Гагарин, Главный – Королёв. Буднично были проделаны их шаги по бетонной авансцене,  произнесены простые, без пафоса слова.
        Первый вышел в блистательных одеждах, не сознавая ещё, что идёт на звёздный суд. В этот час всё открывалось для него. От каждой звёздочке пришло по ноте, по изумлённому,  от увиденного  звуку.
        Вот облик Первого: белый шлем, с алыми буквами СССР, оранжевый скафандр, чёрные герметичные сапоги.
        Главный, в сером плаще, широкополой шляпе, в сцене прощания сразу ушёл на задний план.
        Путешествие это великое уже возвысилось до существа. Многое в том Путешествии значило, как Первый пройдёт, как сделает последний взмах рукой, какие слова произнесёт. И не менее важно, что сделает на заднем плане  Главный.
        Пришла мелодия, пропела «Широка страна моя родная…» – и раскрыла закрытую страну.
        Отныне он отрешился от людей – и навсегда. Человек выходил на ракурсы ранее невозможные ему.Он увидел затихший Космодром, увидел Восток – страну мечтающих, летящих, увидел  свой «Восток» – зверя застывшего перед немыслимым прыжком.
        «Эти свобода и вознесение – неужели от богов?!»- слетели откуда-то изумлённые слова. «Ты был безвестный мальчишка – а ныне тебя  такой любовью вознесли!- неслись, неслись слова. – И вот все сомнения разрешены, на каждый вопрос готов ответ. Всё известно про всё на небесах».
        Не ведая сам того, он откровенничал с богами.
        Мелькнуло тогда – и в первый раз:  «Возможно, я ухожу с этой планеты навсегда!»
        Вот Откровение снова раскрылось перед ним: «Смотри, настанет ночь, и прянут звёзды. И никого не будет меж ними и тобой».
        Он услыхал, услыхал вещавшие слова: Отрыв! Подъём! Поехали!
        Раздался гром неслыханный, как будто Слово слетело от богов. Ракета рвала последние разъёмы, выходя из обхватывающих лепестков. От своих творцов огнепоклонников она уходила навсегда.
        Отныне он был неподсуден – вознёсшийся первым из людей.
        Боги уже спустились к ним (и это Странник увидал). Кто-то понёс в ладонях бережно Корабль, кто-то стерёг его от подступавшей черноты.
        Рокот вознёсшегося утих,и  некто горний явился, вострубил.
        Набирая скорость, машина шла сквозь атмосферу. Как тело, космонавт был невыразителен и нем, как разум, он задавал вопросы странные для самого себя: «Что это за вещь такая – пустота? И что возможно в пустоте?»
        В той же картине, со стороны, Странник увидел Главного, как тот за нити призрачные вёл Корабль.
        Явились запретные мысли, Откровение выпустило их: «Вот ты и ушёл, Гагарин Юрий. А сможешь ли быть один, не затеряться среди звёзд? Сможешь ли себя человеком сознавать? Бездна охватит тебя уже со всех сторон».
        Лицо его было защищено непроницаемым забралом. Знал человек, какое значение в Мгновение Первое будет иметь его лицо.
          Вдруг он потерял все звуки:  Музыка замерла, сообщая нечто безмолвное, своё. Провалилась Земля, и улетело время. Человек перешёл Черту, разделявшую звёзды и людей.«Алое, белое, золотое – всё непорочные цвета», – слышался шелест звёзд издалека.
        Пребывая в объёме Шара, космонавт оставался человеком и размышлял как человек. Никто не угрожал ему в межзвёздном мире, никто не нападал. Вселенная предстала распахнутой со всех сторон. Казалось, она давным-давно ждала его прихода.
        Слышал Странник, как изумлялись невидимые боги:
        « Какие алые губы, какие чистые глаза!»
        «Лицо его и прозрачно и светло».
        «Он есть сама любовь. Все звёзды стекаются на поклонение к нему».
        «Вчера он давал всем звёздам имена, сегодня вторгся к ним, а завтра станет сам-звезда!»
        У Странника тоже были свои слова, но про себя: «Человечество в совокупности есть существо. Когда-то это была материя юная, случайно возникшая средь звёзд. Люди тогда начинали творить своих кумиров и богов. А ныне  играют в тех богов».
        Человек вошёл во вселенную чудес: тело его лишилось веса, руки и ноги жили сами по себе. Мысли тоже покинули его – помчались к звёздам. Ожил и стал играть в догонялки карандаш. В иллюминаторе появились кукольные реки, горы, облака. Всё стало маленьким на удалившейся планете, вмещаясь в объятия его. «Восток» бесшумно крался в пустоте. Вот он вошёл в земную тень – и звёзды вмиг расступились перед ним.
        Уходя далее,в пространство, он всё более освобождался от людей. Отныне он мог посылать человечеству слова: Всемогущество, Всепрощение, Вселюбовь.
        Казалось, он очутился в неких странностях ума: исчезли реалии вокруг, никто не отзывался на слова. Он был и тело и внетело. Он мог почувствовать, а мог не быть. «Так вот на какую планету я пришёл! –  воскликнул космонавт невольно. – Так вот во что может выйти человек, возносясь бесконечно от себя».
        Смешалась картина, и космонавт  из образа в образ перешёл. Явились слова – лишь для него. Они поведали о недотроганной любви, о рождении в тайне, в темноте, о смерти, как том же бытие. И всё это было из истории богов. Некто неведомый,  из безумцев, его вздумал словами искушать: «Всё твоё истинное, в звёздах – смерть». Но он и не думал тратить время на безумцев.
        Уходя всё далее, он увидел людей, бродивших в небесах. Кто-то из них размышлял, застыв в известной позе, кто-то, в рывке взлетев, окаменел. Иные блуждали в словах прозрачных и пустых, другие ходили, искали свои истории меж звёзд.Видел он и манящее, за вуалью существо. Но едва настиг его, как оказалось, это призрак, сквозь который он безмятежно и прошёл.
        Предстали лицом к лицуего оборотные идеи. С чьих-то троп сошли сокрушавшие слова: «Ты ль человек? Разве не знал про смерть, а сам идёшь, Не ведаешь, что и творишь!» Он же шагнул навстречу оборотням и разминулся с ними. Всё оказалось иллюзией, слова без плоти.
        Вот кто-то раздулся и лопнул от избытка света. Судьба другого была не менее печальна: лицо его изказилось в некий бессмысленный гротеск. С рёвом он полетел во тьму, представляя отныне  угрозу для людей.  А вот кто-то остался без тела и не мог совладать со своей кувыркающейся головой. Долго неслась сия беспутная голова, пока не поглотилась пустотой.
        Откровение ему шепнуло: «В этом мире много чудес неожиданных, иных. Вы же, смертные, можете эти тайны подсмотреть».  Как он мог, пришлый, чужой, вмешаться в течения светил? Откровение ещё поведало ему: «Ты, человек, отныне  – совершенство совершенств».

        Человек сам придумал Вселенную, и это всё его слова: звёзды, планеты, пустота. И человек придумал человека – как ту же запретную черту. Вот данный объём, описываемый его телом, его руки, ноги, туловище, голова. А с чем это ему соотнести? А приемлема ли для него идея смерть? Очень хотелось человеку вглядеться в человека, за ним понаблюдать, и для этого он кинул его в бездну, для этого  играл. Он играл с ним от жизни к смерти и наоборот. «Когда-то, – мечтал он, – Человек Бездны найдёт начало всех начал. Он вернётся на Землю с этой разгадкой наконец. Все тайны, все страсти им будут вполне утолены. Всё раскрыто будет и незачем человеку умирать».

      Вот панорамы, открытые ему: Земля – отвесная стена, Земля – очерченная кривизна, Земля – висящая над головой.

        «Восток» сориентировался по Солнцу и ударил вперёд себя огнём. Вдруг корабль закувыркался бесконтрольно. Не доработав секунду, двигатель осёкся и «Восток» не знал, что предпринять. Истекающие струи рулевых всё более закручивали корабль. Звёзды, Солнце, Земля – всё сорвалось и дико заплясало. Хаос набросился на пришельца. «Восток» заметался, ища какой-то выход. Пространство засасывало маленький кораблик. Мир этот оказался лабиринт, куда он неожиданно зашёл. А человек оказался без рук, без ног, без тела наконец. Лишь лицо его было спрятано за забралом глубоко.
        Отсеки не разделились и корабль не мог идти по расчётной посадочной к Земле. Не зная, как себя вести, он воззвал к Главному. Но Главный был недоступен для него.
        Вот кто-то послал слова – и все ушли под те слова. Кто-то воспел любовь – и кто-то высмеял любовь. Время вздыбилось и медленно стало истекать. Он подходил всё ближе к невидимым богам.
        Люди, вознёсшие его, затаили дыхание.  «Восток» переходил от одного пункта слежения к другому, но люди в Центре  не знали, что делать с кораблём. Это был слишком чёрный реализм. Их «Восток», их собственная плоть пребывал в безумии и страхе, а их космонавт оказался безволен, слеп и гол.
      Кто-то из бесноватых, из пустот, злорадно захихикал: «Смотри-ка, на твоём лице появились гримасы обезьян! И где же твоя красота, герой и полубог! Нет, боги не умирают, просто они  покидают вас, людей». Но человек, не