Мы уже много лет знакомы. Можно сказать, - старинные друзья. И друг мой – лингвист. Ну, то есть, настоящий, дипломированный. А так как и сам я не чужд этой области человеческого знания, то, полагаю, и это тоже стало залогом наших столь длительных отношений.
Последние лет, пожалуй, двадцать Петя (а именно так я и называю своего седовласого друга-профессора Петра Васильевича Черлата, кстати, молдаванина по национальности) изучает берестяные грамоты. Это те самые, новгородские. Вот и поражает меня мой Петя порою удивительными находками, когда удаётся ему расшифровать ещё один какой-нибудь древний текст, автор которого жил шестьсот лет назад.
Для тех из читателей, кто неглубоко погружён в эту самую тему, сообщу, что Древний Новгород был городом практически поголовной грамотности. Почему? Объясняют это различные учёные по-разному. Кто-то утверждает, Маркс, например, что Новгород был Великой русской республикой Средневековья, а не монархией, как тот же Киев тогда, и не княжеством, как, скажем, Владимирское. Скорее всего, определённую роль сыграло здесь местоположение города, который стал неким узлом торговых путей. И даже не узлом, а, скорее, горлышком, через которое, в том числе, происходили робкие тогда ещё контакты Европы с Азией.
Вот люди новгородские и нуждались в том, на чём можно было бы записывать информацию для передачи от одного к другому, когда не было ещё пергаментов, а про китайское чудо б у м а г у никто в «цивилизованной Европе», да и на Руси тоже, ещё и слыхом не слыхивал.
Но я, собственно, не об этом, а о самом содержании написанного на этих самых кусочках берёзовой коры, обработанных особым составом, найдено которых до сегодняшнего дня великое множество.
Выцарапаны там и деловые бумаги, и долговые расписки, и перечни товаров, завезённых в торговые лавки, с указанием цен за каждый – прообразы бухгалтерских книг.
Меня же более других интересует частная переписка наших предков, которых, оглядываясь назад, мы представляем себе в некотором мифическом, почти, тумане. А ведь это были люди – ЛЮ-ДИ, с их страстями и заботами, чувствами и верованиями. И хоть назывались они экзотическими для сегодняшнего русского уха именами, такими как Братила, Садок, Пермята, а барышни всё Купавы да Ладушки, сделаны были они Господом из кожи, мяса и костей, как и мы с вами. И наделены теми же качествами, которых не чужды и современные александры и натальи, георгии и нины.
… Вот пишет сестра брату и, судя по драматическому накалу, она действительно переживает, ибо муж её привёл в дом любовницу. Вот сейчас они напьются и оба кинутся бить её, несчастную. Взывает Любава к единственному из живых своему кровному родственнику, чтобы приехал и за неё заступился («навёл бы оборонушку»). А мне всегда казалось, что предки наши были все до одного высоконравственны.
Хотя, так, скорее всего, и было. В следующей грамотке сын объясняет матери, почему пошёл «войну воевати», и говорит о том, что стыдно ему под мамкиным подолом живот свой спасать, когда други его и братия кровушки своей не щадят за великую отчизну. И тут же просит родительницу, чтобы до его прихода она Серка (скорее всего, речь идёт о любимой собаке) справно кормила и рукою и словом неласковым не обижала.
В ещё одной грамотке мать уговаривает дочку не бросать ребёночка (ну и пусть увечный он, - Бог так распорядился), а быть ему родной матушкой. Если же у той сердце так к маленькому и не ляжет, пусть везёт его к старухе, у которой ещё семеро младших осталось. А где семеро, там и «осьмому место будет». А самой старухе уже ничего не остаётся, как за внуками приглядывать, «ить сорок второе лето на солнышко глядит».
А тут отец просит сына приехать, чтобы тот помог им с матерью крышу в доме подлатать, потому как сам старик высоко взбираться уже не может – «черти в глазу пляшут».
Муж пишет расписку жене, где клятвенно обещает последней, что «хмельного боле в рот не возьмёт», а если клятву свою нарушит, то пусть она его «мечом рубит». А то ведь от соседей стыд, когда напился и через забор им голым задом, вместо солнца (сам так сказывал), светил.
Жена мужу, который уже больше года по торговым делам мается, пишет, как тоскует без него, как рада будет и она и детки их пригожие, когда хозяин вновь дом их «светом радости одарит».
… Читаю всё это и (почему-то!) вспоминаю чудесную прозу гениального русского поэта Осипа Эмильевича Мандельштама, пропавшего в безвестности уже в ХХ веке всё в той же стране, где стоит град Великий Новгород. А писал он о том, что есть эпохи, когда страны строят своё будущее ДЛЯ ЛЮДЕЙ, а случается и так, что строится это самое счастье ИЗ ЛЮДЕЙ…
|