- Ну, в подробности не вдаваясь, я всё поняла, - сказала мама, прихлопнув по столу ладонью. - Значит, ты хочешь сказать, что этот красавчик променял тебя, такую молоденькую обаяшку на сорокалетнюю старушку? Так что ли? И, где тогда его глаза? Никогда в такое не поверю!.. Как хочешь, а здесь что-то не так!
- Ну, ежели он такую себе избрал возрастную, значится по нужде, не иначе, - отпивая из блюдца чай с молоком, говорила бабушка Глафира.
- А по какой нужде твой сынок меня тогда в пятнадцать-то лет на сеновал уволок? - выпалила с издёвкой в голосе, Елизавета Юрьевна.
- Тогда нужда у тебя была... Голод был, и мой Иван воспользовался, а теперь, какая у молодёжи нужда? - не отрываясь от чашки, отвечала бабуля. - Ты свою доченьку в семнадцать родила уже, а на него, моего Ивашку, не претендовала, потому как у него законная жена имелась, да ещё и хворая к тому же. Я за то тебе, Лиза, всю жизнь благодарная.
- Это самое последнее дело и самая низкая подлость, уводить из семьи мужа или жену, - произнесла Светкина мама, - ничего подлее не может быть, как лишить семью тепла и радости из-за мимолётной прихоти своей, или ещё хуже, отбить у подруги мужа или жениха. Чудовищно это!.. И ты, Светка, никогда не смей брать чужое, если не твоё, то и не зарься!.. Ну, и своего не отдавай!.. Давай ещё раз и по порядку! - приказала Елизавета Юрьевна и бабушка ей поддакнула.
Профессор как и обещал, вернулся через два дня с конференции. Он весело вошёл в комнату к жене даже не успев раздеться, у порога что-то стал смешное рассказывать Алексею, будто своему любимому племяннику или приятелю, потом так же шумно сел за стол ужинать, не сомневаясь ни сколько, что его общество было приятно обоим - его жене и Егорову.
Алёшка передал наставления лечащего врача, насчёт стационара, куда рекомендовано было положить Шахову, отдал рецепты, написал номер аптеки на всякий случай, и постарался побыстрее откланяться.
Он бежал по улице, а потом заскочил в метро. Сделал это не осознанно, на каких-то внутренних инстинктах и переживаниях. Добрался до Курского вокзала и свернул в тоннель к выходу на улицу Казакова.
Он долго топтался у входа в женское общежитие с семейным сектором на первом этаже. Так долго, что вышедшая подышать на улицу вахтёрша, узнала его и пригласила войти.
- Любовь твоя уехала к матери погостить на каникулы, - весело проговорила она, стоя на первом этаже, - а вторая её соседка тут, не поехала никуда. Да и с дитём-то немного наездишься... Пройди к ней, там она, в комнате... Ступай, а то вижу, что не в себе. Обидел кто, или нужда какая? - спросила она с участием, заглядывая ему в глаза.
- Нет-нет, спасибо вам, я поднимусь...
Он быстро забежал на третий этаж и постучал к Эве в комнату. За дверью повозились немного и зашаркали домашними тапочками. Эва возникла на пороге в расстёгнутом халатике, из-под которого торчала ночная рубашка. Она была несколько удивлена его визиту, отступила в сторону пропуская Егорова вперёд и застёгиваясь на ходу, чуть смутившись.
- Спали мы с сынком... Всю ночь не спал ребёнок, плакал, а теперь вот уснул, ну и я с ним прикорнула, - она улыбнулась тёплой улыбкой и пригласила Алексея сеть к столу. - Света в отъезде... Ты знал?
- Да, знал. Она с моим другом уехала, они попутчиками оказались, вот и поехали вместе. Он уже мне отзвонился, как добрался.
- С Женей?
- Да, - ответил Егоров. - Ты прости, что пришёл без спросу, не могу я, тянет сюда к вам, хоть с кем-то из её друзей поговорить и увидится... Будто бы и она тут рядом с нами, - Алёшка закусил губы и замотал головой от напряжения.
- Не хочу лезть в ваши дела, - Эва откашлялась, - но тебе расскажу, как Света отреагировала на ваш последний разговор... Она билась в истерике там, в душевой, от невозможности что-либо объяснить самой себе или понять причину твоего поступка, мы её еле успокоили с девчатами, а потом... не спала всю ночь и упала под утро в обморок... Что же это вы наделали такое, ребята? Зачем так всё?! В чём она виновата перед тобой, Алексей?
- Не она... я виноват! А теперь поздно уже что-то исправить, - он опустил лицо в ладони и просидел так несколько минут. - Я побуду у тебя, Эва, можно, ещё хоть немного. Опостылело мне всё, на душе очень тяжко... - Алёшка всхлипнул при этом, Эва с недоумением смотрела на него, а потом ей стало жаль этого чернявого, высокого парня. Она не могла ещё понять всего до конца, но чувствовала своим женским сердцем, что не спроста все эти разговоры в институте, и виновником считала отчего-то самого профессора Шахова. Хоть и уважала она этого человека, но знала, что все неприятности у Егорова и Светланы именно по его воле, и Алексей тут как пешка в чужой и хитрой игре.
Снова наступил сентябрь, дни стали короче, ночи холоднее. Вернулись с каникул студенты и школьники, аспиранты и преподаватели. Москва снова забурлила и ожила своими повседневными заботами, закипела театральная жизнь, пошли по тротуарам и площадям пешие экскурсии по памятным и историческим местам этого величественного и красивого города.
Антонина поступила на педагогические курсы при втором училище, ей 3-го сентября исполнилось восемнадцать лет. С Жоркой они решили подать заявку в ЗАГС, как только им дадут комнату в семейном общежитии.
- Нам комнату в Люблино обещали дать, на Ставропольской улице, уже ездили туда смотрели, - хвалилась она брату, когда зашла к нему в общагу в первый же выходной. - Жорик написал заявление у себя на работе, вот они там и подсуетились, как только узнали, что у него скоро будет своя семья. Комната ещё не освободилась, мужчина из неё собирается выезжать к ноябрю. Вот мы и займём её, а как только переедем, так заявление и подадим. Одобряешь?
- Сперва заявление подайте, а то и занять не дадут. Там по факту, есть заявление, дают жильё, а нет...
- Да-да, мы это уже поняли, но как только понятки будут с комнатой, так мы тут же и в ЗАГС. А как у тебя-то дела, у Шаховой? - она подсела ближе к брату и пока не пришёл с работы Жорка, решила поговорить с ним обстоятельно.
На второй день после разговора с Алексеем, Тоня дождалась Шахова у дома после четвёртой пары в институте. Она прошла за ним в квартиру, представившись сперва. Но Ефиму Сергеевичу уже было известно про неё от Алексея, он видел однажды эту девушку с ним и нисколько не удивился, увидев её у своего дома.
Антонина прошла в зал, по деловому опустилась на мягкий диван, расправила своё тонкое синее пальто на коленях и внимательным, серьёзным взглядом посмотрела на профессора:
- Ефим Сергеевич, я всё знаю! - начала она. - Я не буду долго занимать у вас время, вы занятой человек и оно вам дорого, а предложу следующее... Алёша сильно переживает из-за всего случившегося, а теперь вот ваша жена лежит в больнице который уже месяц. И вы не слишком молоды, чтобы всерьёз заниматься малышом. Когда ребёночек родится, отдайте его нам, мы с Алёшей воспитаем, не сомневайтесь, не хуже чем в профессорском доме.
Шахов от удивления поднял брови и расширил глаза, глядя в упор на эту упрямую и упёртую девицу. Но она говорила уверенно, без издёвок и издевательств, в искренность её слов невозможно было не поверить.
- Я слушаю вас, дальше, - поторопил он.
- Вот я и говорю, чтобы ребёнка вы нам отдали, вам самим будет тяжело его воспитывать. А я буду профессиональным воспитателем скоро, пошла уже на курсы при втором училище и практика начнётся со дня на день в детском садике. Сперва там со мной будет, а потом и в школу пойдёт. Что так смотрите, не верите, что хорошо воспитаем? Если нет - то тогда я согласна к вам приходить в качестве няни для малыша, пока ваша жена хворает. Ей одной не справиться. А я всё же не чужая, всё своя, тётка получается, вашему малышке, не обижу. Я детей люблю, скоро сама выхожу замуж. Так что тут всё серьёзно! - она ещё раз внимательно, но уже осторожным взглядом оглядела профессора.
- Я подумаю над вашим предложением... Как вас, Тоня зовут?
- Да, Антонина, - гордо ответила девушка.
- Хотя, чего здесь думать? Всё верно, нам одним не справиться с ребёнком, потому как я слишком буду занят своими новыми работами, благо, я полагаю, теперь мне никто не будет мешать осуществить мои давние планы, и я очень рад, что именно вы предложили нам свои услуги няни... Я согласен! Но, как на это всё посмотрит Алексей? У нас с ним возникли некоторые разногласия и я боюсь, что он меня возненавидит. Да ещё и скажет, что я вас впутываю в нашу историю, о которой, должно быть, вы хорошо осведомлены.
- Возненавидит или нет, это его мужское дело, а я так не могу, дитё будет моим племянником или племянницей, а я будущая женщина и не смогу мимо этого пройти со спокойной душой, не получиться. Особенно когда знаю, что помощь моя нужна, и что чужие люди могут моё законное место занять... Вы няню всё-равно возьмёте в помощь супруге, а я всё же своя, не подведу и ребёночка любить всегда буду! - она была проста и искренна в своих словах. У Шахова даже не возникло задней мысли начёт Тони. Ну и девушка внутри себя была тоже честна, хотя и строила небольшой расчёт на этом деле. Ей нужна была подработка, пока учиться и имеет маленькую стипендию. Рекомендаций у неё ещё не было, а тут своя семья и они не откажут, заплатят немного. Но теперь, придя к профессору домой, она уже не думала ни о каких деньгах, видя сидящего в кресле пожилого человека с затравленным взглядом. Она поняла, что будет сидеть с этим малышом и без денег, только бы они не отвергли её предложение и дали пообщаться с ребёнком.
Шахов был настроен дружелюбно, он понимал всю свою ответственность перед Егоровым и его сестрой, и поэтому не спешил с ответом, но очень был благодарен Антонине и пригласил её зайти к ним ещё раз сразу после родов, которые будут предположительно на второй неделе ноября.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.