Как Лялька с Илоной к Деду Морозу в гости съездили
Как Лялька с Илоной к Деду Морозу гости съездили?
Пожалуйста, никакой тайны. Хотя кое-где придется читателю применить смекалку, чтобы непроявленную суть обнаружить. Но это впереди: нескоро сказка сказывается.
В один обычный зимний прекрасный день, какие всегда у нас слывут таковыми (солнце никого не ослепляет, снега лишнего под каблуками не набивается, зонтик успевает просохнуть, пока ждешь транспорт, прячась под навесом, в магазинах уже нет очередей – народонаселение опытное, успело закупы сделать за неделю до Нового года, пока шла распродажа) вот в такой именно день и раздался телефонный звонок. Лялька как раз ехала домой в метро, практически довольная собой: всем поставила зачеты, даже и одной родственнице завкафедрой – авансом. Беззаботная душа способна была воспарить к туманным небесам. Не в магазины же ей бежать. Чай, не девочка. Хотя со спины люди проекцию строят ошибочную: «Девушка, вы выходите?» Зато какой эффект, когда Лялька к ним своё истинное лицо без посягательств на омоложение обращает! Ляльке, разумеется, только всех еще жальче становится.
В такие минуты она готова на любые гуманитарные подвиги, только позови её в даль светлую.
Ну, конечно, позвали.
Это ж так удачно все складывалось! В экскурсионном автобусе, выделенном для коллективного вывоза преподавателей славянских языков с семьями в Беловежскую пущу, оказалось так много свободных мест, а отчетность требовалась за истекший год так незамедлительно, что организаторы вылавливали всех вольноопределяющихся, собирали, строили в ряды. Ляльке разрешили пригласить подругу, коль внуками не обзавелась (хотя пора уже, Александра Васильевна, опять вы от стаи отбиваетесь, нехорошо: автобус просторный, кем-то же его заполнить следует. А у вашей подруги есть внуки?)
Илона, у которой, конечно же, и внуки в наличии четыре персоны, и муж строгий (без его санкции Илона не предпринимает никаких рискованных шагов), и личное авто, и радикулит, и гипертония, и все, что полагается к шестидесяти годам, – так вот Илона не раздумывая дала согласие на поездку. От внуков и мужа на денек сбежать и родной край увидеть из окна демократического транспорта. Короче, имела она тайную цель тряхнуть стариной. Коль уж с Лялькой связалась, так хоть «распотешить свою младость, чем ни есть пощеголять» (это Лялькин был любимый цыганский романс, Илона помнит, как Лялька рвала гитарные струны и распевала на задворках партшколы, где была явка сбегавших от домашнего воспитания одноклассников).
Вспомнить детство! Лялька подхватила эту мысль с энтузиазмом, свойственным обычно тем не отгулявшим свое учтелкам, которые посвятили лучшие годы жизни формированию чужого счастья.
«Коньяк какой берем? Тогда мы «Плиску» пили. А его сегодня и в болгарских музеях, небось, нет.» - «Пирожки кто испечет? Тогда Эвелина бабушку привлекала…» - «Эвелину не берем – и пирожки не понадобятся. Да там, небось, на каждом шагу баров понаставили!»
Уговорились.
Накануне созвонились.
- Илона, не передумала? Подняться придется в пять утра. Вернемся? Предполагается к десяти вечера. Еда? Ты что, в автобусе будешь есть? А зубы выдержат? Питье? Ты что, по трассе Минск- Брест в туалетах не бывала? Как что брать? Предметы первой необходимости:
губную помаду и медикаменты.
- Носовые платки в каком количестве захватить? Я же знаю тебя, ты там над каждым чучелом в музее рыдать будешь!
- Сама ты… антиглобалистка!
- Чего там! Целую. Пойти ковер вынести на снег, пока не растаял.
- Целую. Безумная. Мой ковер сколько лет пылесосом удовлетворяется
- Целую крепко. Мужу обед есть?
- Целую и обнимаю. Сам найдет. Там в холодильнике что-то лежит.
Елки, признаться, еще ни одна из них не украсила.
Завтра, 30 декабря, весь день посвящался романтическому путешествию в резиденцию Деда Мороза.
Значит, оставалось полдня 31 января перед приходом гостей, вполне можно успеть. Дамы, взращенные плановой экономикой, к авралам с нежного возраста приучены.
День настал. То есть в календарном смысле. А по-настоящему еще стояла темная ночь. Лялька с фонариком пробралась через наметенные за парочку ночных часов во дворе сугробы. Её знакомый черный кот выбрался из подвала почти уже на выходе Ляльки со двора, перегнал её, сделал круг почета и нырнул вновь в свою щель. «Неймется тебе, спал бы, блох не морозил, крыс не будоражил», - для порядка посердилась Лялька, спиной к цепочке кошачьих следов повернулась, миновала их, как полагается, а на лестнице, ведущей вниз, к выскобленному снегоочистителями проспекту, к транспорту и другим благам цивилизации, поскользнулась, помянула Ньютона тихим словом, шлепнулась на залепленные чистым снежком ступени и нормально съехала вниз. «Ух ты! Вот оно, детство, началось! Ну, котяра-предсказатель, смотри у меня, чтоб этим твои танцы на снегу ограничились!»
Зазвонил телефон. Илона уже подъезжала к автостанции. Муж доставил ее в какой-то их иномарке, которой название Лялька запоминать не трудилась. У одноклассников, через одного, эти марки менялись чуть не через год. А Илонка, слава богу, шубку норковую еще не выкинула, для подобных случаев сохраняет.
- Так что узнаю я тебя! Без марки. Среди любой толпы.
Задерживаться было нельзя. Со снегом, набившимся в сапоги, пришлось частично примириться. Лялька этого не любила. Но так и быть: вспоминать молодость, так уж вспоминать.
Илону искать не пришлось. Она уже помещалась в экскурсионном атобусе, в четвертом ряду. У окна. Кроме нее, там пока что находилось еще человек пять. Самих организаторов еще не было. Шоферы, пожалев женщин и детей, прибывших слишком рано, впустили их внутрь, чтоб никто не пострадал от мороза. Как-никак 13 градусов. Лялька шумно взобралась по высоким ступеням, громко всех поприветствовала по-русски и по-польски. Илона обратила внимание, что не всем понравилось ее появление. А саму Ляльку ничего не смутило. Как это было и всегда, впрочем. С самого детства Ляльку отличала общительность, которую малознакомые с ней люди обычно принимали за самовлюбленность.
«Неужели мне объясняться? – смеялась она. – Кто они мне? Евгений Онегин? Ну так я точно не Татьяна».
Пока подтягивался народ, подруги сверили содержимое захваченных с собой пайков. Первым делом, раскрыв сумку, Лялька убедилась, что свою стограммовую фляжку, наполненную армянским коньяком, она оставила на столе, в кухне. Вот это да!
- Чего уж теперь, - рассудила Илона. – Пускай муж порадуется.
- Только бы первоисточника-заначки не обнаружил, - обеспокоилась Лялька,- он отлично обходится и нашим, местного розлива.
«Ну, котяра, придется тебя учить говорить по-человечески! Что мне твои тройные обороты на пути, если я их не расшифровываю. А ведь вполне могла бы вернуться – все равно сидим да ждем…»
Зато Илона не забыла ничего. И как всегда, в количестве с лихвой.
- Сама будешь есть, - предупредила Лялька. – А вот термос с кипяточком, да! Это годится. Небьющийся? Всё. Точно, для меня. Обойдемся без коньяка при таком богатстве.
Между тем, народу прибывало. Появилась организатор экскурсии: бывшая Лялькина ученица со своей многочисленной семьей. Начались пересчеты и сверка списка наличествующих. Илона всех оглядывала внимательно и к концу процедуры уже составила себе мнение обо всех присутствующих.
Лялька легкомысленно перебрасывалась словами с сидящими впереди соседями и, на вопрос Илоны, знает ли она всех, отмахнулась:
- Да ну их. Люди как люди. Меня, небось, визуально, многие знают: я на каждой тусовке по педагогическим проблемам веду себя что называется невоздержанно, некоторые обижаются, на свой счет мои замечания принимают. Вот эти, кстати, две представительные особы, за нами… Спорим, пересядут!
Илона не возразила ни словом. Но Лялька увидела в её взгляде то самое неодобрение, которое быстрее всех окриков останавливало Ляльку перед прыжком из окна школьного туалета, когда они обе сбегали с уроков, чтоб в очередной раз успеть на дешевый дневной сеанс в кинотеатре «Победа». Через пять минут после звонка на урок по пустому коридору Илона шла, страдальчески держась за живот, а Лялька озабоченно сопровождала ее, неся оба портфеля. Дежурный учитель только сочувственно кивал вслед.
Илона не любила таких воспоминаний. А Лялька счастливо смеялась, удивляя подругу этим надтреснутым звуком, который прежде был веселым звонким колокольчиком. Сама Илона не смеялась уже давно.
Она, по всей вероятности, и в самом деле, как все учителя считали, должна была стать выдающейся учительницей: сдержанная, деликатная, без намека на своеволие. Но не стала. Может, просто из-за того, что не имела особых предпочтений в школе и не остановила своего сознательного выбора ни на каком предмете. В Политехнический институт пошла за компанию с друзьями, а замуж все равно вышла за совсем четвертого… А Лялька, метавшаяся между увлечением физикой и историей, в конце концов обратилась к филологии.
- Как почему? Потому что больше всего на свете люблю читать.
Алевтина, та самая, ученица Лялькина, наконец закончила регистрацию присутствующих, взяла микрофон и – по ходу движения сделала краткое напоминание о поведении на трассе, о сохранении порядка в салоне, о содержании предстоящей экскурсии. С самым теплым чувством обратилась она к младшим участникам поездки, предостерегая их от попыток выйти из рамок правильного поведения:
- Дед Мороз, на свидание с которым все мы направляемся, исполняет желания и дарит подарки только хорошо ведущим себя детям.
Лялька собралась было обидеться, но присутствие Илоны вернуло ее к реальности: они едут только вспомнить детство, но не впадать в него. Что все-таки очень жаль. Тем более, что хорошо себя вести Лялька, вышедшая на пенсию с какими –то наградами за активную педагогическую деятельность, так и не научилась. Что на роду написано… Знать бы. Чтоб сверить, насколько ты нарушил предписания. Страшно бывает любопытно. Но Лялька не спешит: она убеждена, что сверка и все балансы – это конец. А у них, хотя бы вот с Илонкой, еще столько планов к исполнению!
Алевтина хорошо поставленным голосом давала информацию о географическом расположении Пущи, об истории возникновения там заповедника (охотничьих угодий царской фамилии), о значении Пущи как экологически бесценного явления.
Небо светлело. На границе Минской области, задержавшись на контрольном пункте, понаблюдали, как разбежались тучи от пронзительных солнечных
лучей. В сердца путешественников вселилась уверенность в предстоящей радости предновогодней сказки. Говорят, под Новый год, что ни пожелается, все всегда произойдет, все всегда сбывается… Лялька опять счастливо прозвенела надтреснутым колокольчиком. Илона поддержала ее красивой улыбкой, какая могла бы быть у прапраправнучки Джоконды.
Солнце, заглядывающее в автобус, заставило многих задвинуть занавески, прикрыть глаза и – задремать, компенсируя прерванный ранней побудкой сон. Лялька тоже прикрыла глаза. Ей снились стихи. Как обычно в последнее время. И не обязательно Пушкина. Ей казалось, что похожим на отцовский баритоном кто-то напевает ей неуловимо
