Глава тридцать шесть. То, что нас не убивает, убивает не нас
Держать его махину —
Не мед со стороны.
Напряжены их спины,
Колени сведены.
Их тяжкая работа
Важней иных работ:
Из них ослабнет кто-то —
И небо упадет,
Из них ослабнет кто-то —
И небо упадет.
А. Городницкий
В то время, как эскадрилья «Мертвые Ангелы», стирала с лица земли воздушно-космический флот крысьего царства и истребляла крысонавтов, оставляя в прошлом их силу и могущество, в адмиральском салоне стучалось в мир будущее. Будущее светлое и симпатичное.
У кошки Джеммы родилось трое котят. Два мальчика и одна девочка. Маленькие слепые комочки получили от матери тайные звериные имена. Люди же назвали котов Огонек и Уголек – по преобладающему в их шубках цветам. Белая малышка получила имя Снежок. Джемма стала мамой в первый раз и ухаживала за новорожденными чересчур старательно и отчасти неловко. Волнение одолевало молодую маму, да и как было не волноваться – вокруг толпится с десяток людей, а за бронированной стеной, дымит и грохочет Битва столетия. Кошка перекусила пуповины и вылизала всех троих. Во рту стало сухо и язык прилип к нёбу. Бедная мамаша совсем растерялась, жалобно мяукнула и собрала котят у своего живота, защищая от несправедливости и агрессии.
Мир оказался добрее и внимательней, чем предполагала молодая мама. Мир животных.
В дверь снова стукнула гайка. Доктор щелкнул замком и обомлел, выглянув в коридор. У самого порога, стояли служебные овчарки Чук и Гек, каждый держал в зубах новую миску, выпрошенную на камбузе у тетушки Заячья Капуста. За ними сидел на полу кот Злотый с баночкой своих любимых консервов. Молодая рысь Митрофания пришла со своими котятами – мальчиком Семеном и горностаем Шустрым. Семен держал в руках большой чистый коврик, бутылку питьевой воды и банку несладкого концентрированного молока. Последней в очереди стояла Настя. Ее подарком был большой манеж – плоский ящик с низкими стенками. Высота стен была рассчитана так, что взрослая кошка легко перешагивала их, а новорожденным котятам перелезть и удрать было не под силу. Последним пришел маленький мышонок, с честно украденным кусочком сосиски в лапах.
Анастасия устроила кошкин дом – застелила ковриком манеж, наполнила миски водой и кормом. Переезд не доставил труда, Джемма, конечно, снова заволновалась, но теперь больше для вида и соблюдения этикета. Мудрый кот, спросил разрешения коснуться маленьких, и получил согласие. Рыжий запрыгнул в манеж, обнюхал малышей и лизнул каждого в лоб, благословляя на долгую и сытую кошачью жизнь. Пока доктор Honoris Causa шептал волшебные формулы и обереги, мама-кошка успела доесть подарочную сосиску и вволю налакаться чистой воды. Слепые котята сначала были не против замены, тем более что Злотый умел быть ласковым и нежным не только с Еленой. Все живое и беспомощное вызывала у него восторг и умиление. Но при всем старании, он не мог накормить проголодавшихся детей.
Но кошка и сама сообразила, услышав недовольный писк новых едоков. Глотнув, на ход ноги, свежей воды, она одним прыжком оказалась на своем месте, подставляя котятам свой живот, полный молока. Злотый сконфузился, помог детям найти свое пропитание, и убежал, ничего не сказав.
Мальчик Семен спросил кошку, можно ли будет поиграть всем вместе Огонек, Уголек, Снежок, Шустрый, Митра и он сам.
-- Конечно, можно, только дай нам подрасти и окрепнуть. Вот глазки откроются и начнутся игры, с утра и до вечера, – устало сказала Джемма, потягиваясь и зевая во весь рот.
Постепенно гости разошлись, пожелав маме и детям спокойных снов и полной миски. Закрывая дверь за Чуком и Геком, Настя увидела ротвейлера Герду, сидящую в неудобной, настороженной позе поодаль, шагах в десяти по коридору.
-- Гердушка, а чего ты тут сидишь одна-одинешенька? – девушка присела на корточки и взяла в ладони собачью морду, -- стесняешься?
Герда зарычала, как будто, сердито. Но морду не убрала, а наоборот, приблизилась к Настиному лицу. Никогда не видела Настя такой печали и тоски, как в глубине темно-карих собачьих глаз. Не влажные от обиженных слез. Многолетняя высохшая пустыня горя смотрела на нее, внимательно и строго.
-- Гердушка, что за несчастье с тобой приключилось? Собака моя дорогая!
-- Мы с Каем жили у Хозяйки, которая умерла. Пять лет жили. Она была добрая Хозяйка. Когда она покупала сторожевую собаку в загородное владение, то хотела взять только Кая – с щенками не возиться, ветеринара не вызывать. Потом, изменила решение. Увидела, как Кай затосковал у нее в вольере – не ел, не спал, не гулял, не отзывался на свое имя. Женщина поехала и купила меня. Мы были два счастливых щенка, и Хозяйка радовалась вместе с нами. Но была тайна. Заводчики знали, но промолчали. Я и Кай – родные брат и сестра, и родители у нас – родные братья и сестры.
Когда я вошла в возраст рождения, вопроса об отце моих детей не было. Я люблю Кая, Кай любит меня. Только вместо здоровых детей из моего чрева в мир выходили уродливые чудовища, умиравшие в первую неделю жизни. Три раза мы хотели порадоваться и порадовать свою Хозяйку. С каждым разом становилось все хуже, и хуже. Не стану рассказывать тебе в подробностях. Ведьма, наша Хозяйка, решила, что на нас лежит проклятие и она сможет снять наговор. Четвертый раз был, страшнее не придумаешь. Хозяйка сделала для нас отдельные вольеры. Кай стал бояться меня в особые дни, а потом и вовсе не хотел видеть.
А мне снятся мои уродливые щенята. Ну, у кого-то красивые, у меня не очень. Почему они должны умирать? Я тоскую по ним, я люблю их, и мне все равно, сколько у них лап и глаз. Кай и слышать не хочет о детях, вообще, а уж о наших, тем более. Я слабая и, наверное, мне слишком нравится страдать. Когда рядом появляются маленькие, меня неудержимо тянет посмотреть на них, послушать их дыхание, обнюхать их здоровые тела. Они прекрасны, но я ненавижу их мамочек. Поэтому я сижу в коридоре и борюсь с любовью и ненавистью одновременно. Когда я не выдержу, добрый Хозяин пристрелит меня. Хочешь быть доброй Хозяйкой? Возьми пистолет у человека, который любит тебя – такой забавный, не похожий на других, в черных блестящих башмаках. Он не откажет. Я не откажу. А ты не откажешь мне?
Горе навалилось на Анастасию каменной плитой. Такое тяжелое, что даже не ясно – свое оно или чужое. Надо было разрушить привычную оценку ситуации, сбросить чувства и найти слова. Выход, если он есть, поищем потом. Сейчас нужно несколько слов, всего несколько. Сбить с позиции. Любые слова – жестокие, злые, отвратительные, приносящие адскую боль или адскую злость. Как пощечина, как ведро ледяной воды, как прижатая к губам сигарета. Начнем на ощупь
-- Послушай-ка, а кто разрешил тебе распоряжаться жизнями тех, кто вокруг? Ты хочешь детей, пусть даже уродливых, и ты согреешь их своей любовью. Так?
-- Так! – качнула мордой Герда.
-- Может быть тебе знакомы чувства ребенка, неважно – щенка, котенка, человеческого детеныша, который не как все? Внешне или внутренне? Маленький уродец, обреченный жить среди обычных существ. Сколько раз в день он будет желать смерти, в которой ты ему отказываешь?
-- Не знаю… но я дам ему столько любви и внимания… ни у кого столько нет и не будет! – упорствовала Герда, переходя в регистр угрожающего рычания.
-- Не нравится? Прекрасно! – улыбнулась Анастасия, – Сейчас будет много хуже! Скажи, а откуда ты возьмешь неограниченный запас любви для чудом выжившего больного ребенка? Где твоя совершенная любовь, хотя бы к себе, если ты просишь у меня Coup de Grace? Ты хочешь накормить боль, разделив ее на всех, кто встретится на твоем пути! Зависть и ненависть переполняют твою душу. Вот сейчас, ты хочешь ворваться в эту дверь и приласкать трех котят. Малыши еще слепые, они не сумеют даже испугаться, когда ты загрызешь их мать!
Увлеклась. Пережала. При слове «загрызешь», Герда бросилась на Анастасию, норовя вцепиться в горло. Пятьдесят килограммов железных мускулов, пропитанных несчастливым эгоизмом и яростной уверенностью в горестной правоте. Настя отталкивала клыкастую пасть как смерть, сорвавшуюся с цепи. Невозможным усилием, удалось засунуть руку меж челюстей несчастной убийцы. В другую руку, Настя собрала пучок боевых энергий и метнула их в ухо безумной псине. Невидимая вспышка – и Герда осела, парализованная нейроударом. Мышцы обмякли, ярость в глазах погасла, тяжелое дыхание замедлилось.
Анастасия аккуратно свалила с себя ротвейлера Герду. Псина спала, мирно и безмятежно.
-- Лейтенант-стажер, вот ваши результаты на сегодня: вход в контакт – отлично, диагностика – отлично, психоанализ – отлично, интервенция – отлично, самооборона – троечка, врачебная этика – никакой.
Теперь, пока злость и обида отдыхают, пришло время и полечить. Настя создала заряд благожелательности и покоя. Плавно подтолкнула в направлении Герды. Изголодавшаяся по добру, собачья душа, приняла подарок.
-- Я принесла игрушку маленьким котам. Теннисный мячик, -- Герда зевнула и лизнула Настину ладонь. – Сейчас он великоват для них, но потом понравится.
-- Раз принесла – пойдем дарить. Куда он закатился? – Настя встала, потирая покусанную руку.
-- За углом спрятала, принесу.
Они вошли в салон, неслышно притворив за собой дверь. Врачи стояли у
