Соловей прихворнул.
Спужался. Думал плохо на плохое, бо кашлял
толстым дядькой-курильщиком на лавочке до самоизоляции.
Полетел к дохтуру – рептилии по фамилии Саламандер. – Всё у вас хорошо, не суетитесь, когда не следует! – Саламандер чихнул в согнутый в локте халат. – Обычная весенняя хандра...
– Мне петь завтра, вы не понимаете моей фирменной задачи,
дохтур!
– Не понимаю, почему нельзя подождать три дня.
Голос вернётся, как бы вы ни сопротивлялись! Вернётся!
– Саламандер характерно дёрнулся в сторону пролетевшей мимо стрекозой медсестры.
Решение принималось сложно, но пришлось.
Соловей выбрал Воробья покрупнее, подлетел:
– Слушай, – голос шипел, как у змеи в прошлый сентябрь,
– замени меня, а?
– А шо делать-то? – Воробей нахохляндился из-за ветра,
не очень весеннего и тёплого.
– Да спеть надо. Серенадой растребушендиться для Олежки.
Как только он
вечером начнёт скучать, лицом страдать и всё такое прочее...
В общем, сам понимаешь...
– Да не вопрос, сделаем, – за двоих согласился Воробей.
Вечером Олежка налил.
Трошки. Для начала.
Потом ещё хотел. А тут – этот...
– Ты что, это, брат?
– Да, я это... Весть тебе принёс. Привет. И признание.
– От кого? – Олежка побледнел, вспотел под носками и приготовился слушать.
– От неё. Любит она тебя! Чирик!
– Точно? – не поверил споначалу Олежка.
– Любит! Зуб даю!
Значит, так. Поясню.
Это, несомненно, перепевка одной из миниатюр небезызвестного и почетного автора Fabulae с сохранением стилистики и форматирования.
Написано в ковидный год, а опубликовано сейчас, под воздействием другой пародии.
