Алексей, стоя недалеко от храма, призадумался: «Вот так незаметно и полтинник жизни разменяю. Как быстро летят годы. Была у меня своя пайка счастья, да вот не уберег я ее, потерял. Судьба вертит людьми, не хочет, чтобы мы противились ей, слабых гнет, ломает, а над сильными куражится. Счастье, у всех разное, помню для одного пожилого арестанта фото дочери было дороже всего на свете, а для другого – снимок жены. Для бедолаги, загремевшего в крытую тюрьму, кусочек голубого неба, как свет Божественный. Для бродяги – вольный глоток воздуха. А для меня, в тридцать неполных лет, счастьем была любовь сумасшедшая…»
К храму подходили люди и, крестясь, поднимались на крыльцо. Алексей, не спеша подошел к нищему и уже на правах знакомого, улыбнувшись, подкинул две сторублевки. Калека окрестил его и, проводив взглядом, пробормотал:
– Господи, пусть он, наконец, найдет свое счастье, сердцем чувствую, этот человек заслуживает его».
Алексей вошел в храм и, поставив свечку, подошел к иконе Святой Богородицы. Веря во все, что происходит в святом месте, он стал неистово молиться.
В большом зале скапливался народ, батюшка начал свою службу. В храм вошли трое: священник Лука в монашеской одежде, с ним красивая женщина, а рядом, робко, осматривая великолепное убранство храма, парнишечка, лет пятнадцати. Они остановились возле большой иконы Святой Богородицы, к ним спиной, молясь, стоял мужчина.
Он медленно повернулся и хотел пройти мимо женщины с сыном, как вдруг широко раскрыл глаза, увидев до боли родное лицо.
Алешка, обняв мать за плечи, с любопытством смотрел на мужчину, было невдомек, почему он пристально смотрит на маму. Галина обмякла, и если бы Алешка не подхватил ее под руки, она бы присела на пол. Сын взглянул в глаза мамы и увидел слезы, потом перевел взгляд на мужчину, по его небритым щекам скатывались капельки – он тоже плакал.
– Мам, что с тобой, почему ты плачешь, кто этот дядя?
Она моргнула, крупные слезинки скатились по щекам. Галину и Алексея отделял всего один шаг – он был последним, за все прожитые годы, которые они провели в неведении, что живы, и теперь, еще не осознавая, что эта встреча могла быть предначертана Всевышним, сделали его вместе.
Алешка сразу догадался, этот дядя был для мамы очень близким человеком, и только вглядевшись в его лицо, вдруг удивленно заморгал.
– Алеша, сынок – это твой отец. Ты видишь. Он вернулся.
Алексей, судорожно вздохнув полной грудью, посмотрел на парнишку, затем на Галю и, обхватив их за плечи, сильно прижал к груди.
Лука, глядя на них, умилялся. Перекрестившись трижды, подошел к большой иконе и прильнул к ней губами. Отошел на шаг и тихо прошептал:
– Это действительно счастье, здесь под святым ликом Богородицы через много лет встретилась вся семья.
