Научно-фантастический роман «Кластер». Часть третья
Источник изображений: images.yandex.ru
Источник: https://xn--80aacco7a1al3a7bs7e.xn--p1ai/
Авторский сайт: Ревущаябочка.РФ
Глава 60. Продаются мальки коитуса
Хосе Дельгадо из Принстонского университета, очень давно, на заре нейропсихологии и нейрофизиологии как-то провёл опыт, имеющий в действительности не только прикладное, психофизиологическое, но и метафизическое значение. Эксперимент вновь проявил фундаментальный смысл для всего живого на Земле, в том числе и прежде всего для человека.
Экспериментатор вживил золотые и платиновые электроды в гипоталамус и лимбическую систему подкорковых зон мозга высшего млекопитающего, в частности, крыс. В центры высших удовольствий и, напротив - запредельного негатива (боли, страданий). На оба полюса мог подаваться слабый ток, подавляя или инициируя главные управляющие жизнью зоны мозга. Контакты от тех электродов Дельгадо вывел на отдельные клавиши в экспериментальном боксе. Чёрная – подавала электрический разряд в центр «ада» и животное корчилось в страшных муках, во всех мыслимых и немыслимых страданиях, какие только были запрограммированы на век этого живого существа. Пару раз задев контакт прямой линии в «ад», крыса навсегда избегала даже приближаться к чёрной метке своей жизни, какая бы вкусная колбаска на ней ни висела. Красная же клавиша запускала прямой пропуск в «рай» и без всяких угощений. Все удовольствия мира, прежде всего связанные с основным инстинктом размножения, питания и роста, притом в самом пиковом, запредельном по интенсивности выражении крыса могла запросто вызывать и, естественно, имела к красному рычажку особое пристрастие. Теперь ей не нужно было питаться, совокупляться с противоположным полом, рожать и воспитывать детёнышей. Даже испражняться. Всё отменялось. Только чистый кайф в наивысшей и нескончаемой интенсивности.
Профессор Дельгадо заметил, что чёрный рычаг уже после нескольких включений в мозг животного мог запросто его убить. При втором прикосновении к нему вызывал конвульсии, при третьем-четвёртом – гарантированную смерть. Кому такое понравится?! Зато с красной клавишей хвостатые пациенты забавлялись без устали и до упора. Казалось, вечный и абсолютно нетоксичный кайф резко повеселевшие зверьки могли ловить вечно, без всяких видимых последствий для здоровья, самочувствия и продолжительности жизни. Удивительно, что и абстиненции, синдрома похмелья от невиданного счастья у них никогда не возникало. Любой юный или пожилой крысовин, прилегал на алую клавишу, как на райскую кушетку, автоматически попадая в царские объятия неподражаемейшей леди Кры. И млел там до тех пор, пока мальки произведённых ими коитусов сами не становились половозрелыми, а потом не умирали от бессилия и старости. Словно засыпали в счастливом изнеможении. Это происходило лишь, когда заканчивалось действие их внутренней пружины, так сказать, заводские установки. Поэтому вселенский кайф зверькам приходилось всё же периодически отключать. Всё хорошо в меру, в попах могло и слипнуться, когда чересчур хорошо, это уже не есть хорошо и т.д.
Однако в какой-то момент лаборант профессора допустил роковой промах. И всё слиплось. Уходя поздно вечером домой, он не отключил имплантированных зверьков от действия биполярных клавиш жизни. Всю страстную ночь в экспериментальном боксе царила апокалиптическая неразбериха яростного противопоставления обоих первоначал бытия. Битва его железных канцлеров. «Дыры чёрной» и «дыры белой». Неотключенные «ад» и «рай» стояли друг напротив друга на полном приводе в углах замкнутого ринга эксперимента, пожирая друг друга на расстоянии. Их обмахивали полотенцами секунданты – сатана и дивный ангел. От невероятного напряжения даже огни Святого Эльма, предвестники идеального шторма появились на подгруженных контактах, как на кренящихся мачтах. И даже слезились, дымя и стекая вниз длинными невысыхающими каплями невыразимой, а также неисповедимой любви господней. Так бы наверное выразился какой-нибудь крысий проповедник или доктор философских наук, если бы им дали возможность такого самовыражения.
Исход был и коту понятен, чего там. Естественно, добро опять победило зло, на этот раз нокаутом. Утром обомлевший профессор и его ассистенты застали следующую картину. Вокруг чёрной, «адской» клавиши – тишь да гладь, ни хвоста ни креста. Никто из крысиных бомжиков даже не приблизился к заведомому входу в свою преисподнюю. Тут дураков конечно не нашлось. Зато на райском, красненьком рычаге, на раздаче неслыханных и безнаказанных удовольствий со всего мира - горкой лежали трупы существ до конца испытавших все прелести рая и поэтому их не вынесших. Дивный ангел, их бывший секундант, агент влияния рая, от смущения забился в угол ринга и тихо всхлипывал, сморкаясь в замызганное полотенце: «Я же их предупреждал! Они сами! Никто не хотел слазить!».
Именно так крысы наконец достоверно сообщили учёным, почему Адам и Ева на самом деле сбежали из рая. Перекушали, слиплось. Да потому что иначе там бы и полегли, повисли на амбразуре истинно райской жизни. Хотя, может быть, и безо всякой абстиненции. Лежали бы потом в одном гробе слипшиеся, такие красивые, несказанно румяные, кровь с молоком, а счастливые-то какие – жуть, глаз не оторвать!..
Когда слишком хорошо, это и вправду совсем нехорошо. При любом варианте любого зашкаливающего удовольствия обязательно последует принудительное изгнание из рая. Или смерть от кайфа. Или действительно спасительный, потому что самостоятельный побег от него. Нельзя вечно вкушать тортики и райские яблочки и ничего кроме них. Без чёрного хлебца страданий, без несусветной пахоты по-настоящему не получается выжить никогда и никому. Поэтому следует привыкать терпеть лишения, бедствия и страдания – дольше и качественнее проживёшь. Долгожитель только тот, кто правильно всегда их смешивал, по строго индивидуальной рецептуре готовя себе коктейль бытия.
Из поставленного профессором Дельгадо эксперимента по битве первоначал бытия вытекал и предельной важности вывод для всего сущего на Земле. На самом деле корень каких угодно зол и бед – вовсе не страдания и лишения, а собственная безудержная и неограниченная гонка за удовольствиями, а прежде всего за мальками коитуса, которые, как и все агенты влияния, всегда обещаются разрастись в колоссально обворожительных монстров мега-удовольствия, а получается неизменный пшик, новое томление духа, а потом гибель. Райские впечатления встроенных тормозов никогда не имеют и непременно уходят в распыл. «Как будто сон бесплотный это всё, что я так жадно осязал!». В действительности именно эти бесплотные глюки загубили куда больше живых душ, чем любые страдания по жизни, какими бы они ни казались невыносимыми. И сколько ещё загубят?!
Кстати, именно поэтому настоящий рай, как считал Джон Мильтон – лишь тот, который мы потеряли. Paradise Lost! «О счастье мы всегда лишь вспоминаем». А точнее, из которого нашли в себе силы сбежать, оторвав всем своим искусителям хвосты! Только когда мы его покинули, он становится раем. Потому что, слава богу, наконец потерянным. Ещё бы и гвоздями заколотить! Как бы нечаянно. От греха подальше. Или кол осиновый…
Оксанка Алек-Хан, словно бы предчувствуя неминуемый конец отношений или накаркивая себе ненасытное продолжение, у женщин, тем более блондинок, это всегда одно и то же, вдруг принялась меня щадить. Подопытного всегда следует щадить, жалеть, может быть даже любить. Надольше хватит. Целуют же экспериментаторы своих подопечных в их розовые носики, а потом хладнокровно отправляют за стекло мучиться под ударами тока.
Наверно подходит вплотную тот час, ради которого леди Ксю столь трепетно меня берегла, целовала в носик. И не только в него, чаще всего. Подготавливала, обрабатывала своими табельными сокровищами неустановленной до конца локации. Причём, не огулом, сразу и по башке, а бережно, аккуратно, в меру, то есть, практически любя и приручая. Во всех лесах и подлесках нашей любви именно так всё это дело происходило. Поцелуй не в носик и вперёд! Вероятно, я и в самом деле практически созрел, превратился в стиральную машинку системы типа Савик. Потому что в последнее время - почти никаких шокирующих эскапад с её стороны. Лишь участливый, почти соболезнующий взгляд милых, обворожительных очей. Эхма, а зверёк-то мой кончается! Что ж, значит, конец близок! Даже ближе, чем я мог предположить.
Дивная волшебница в воздушном, ангельском одеянии и спрятанным жалом словно бы медленно выводила меня из сна-каталепсии, в который однажды искусно ввела, прикинувшись придорожной земной дурочкой. Кессонная болезнь в любви особенно опасна. Верховная жрица любви с самого начала инстинктивно применила ко мне весь древний женский арсенал. Вроде бы я это вполне понимал, а всё равно с удовольствием поддавался. Даже иронизировал над тем, как всё отменно примитивно и пошло у меня с нею получалось. До чего тем самым непосредственно и очаровательно! Хотя бы то, как она неизменно применяла универсальное, золотое правило дурочки-блондинки от Софи Лорен: когда не знаешь, что сказать, - улыбнись и поправь лифчик. И любой мужик – сразу твой. Просто есть такой у женщин безошибочный ген. Лучший ген в мире. Самый безотказный и одновременно не знающий пощады. Ксюха же одновременно поправляла и болтала без умолку. Способна была увлечь за собой хоть целый город таких как я. Флагманы б делать из этих бл#дей, лучше бы не было в мире вождей! Не случайно столь кипучим особам всё чаще присваивают почётное звание градообразующего предприятия. И в парламенты выбирают, как ту же Чиччолину, спикерами МИДов и госдепов делают, кстати, как не скажу кого. Международное право начинают толковать одним местом, да так, что уже никто не смеет возразить. А чо, ведь так оно и есть!
Впрочем потом, по здравому размышлению и анализу всех последующих событий, я сообразил, что не так-то всё просто и в этом деле у меня с нею сошлось.
В принципе, втянуть ядовитые зубы, улыбнуться и поправить лифчик – эка невидаль, подумаешь! И голыми ногами – с любыми врагами справишься! Однако в этом заключён всего лишь первый этап искуснейшего манипулирования мужским началом, вменения мужчине острого психоза влюблённости, захомутания его надёжнейшей из всех мыслимых человеческих упряжек. На таком фундаменте можно построить всеподавляющую систему тотального закабаления единственно творческой и производительной части человечества, погрузить её в состояние окончательного и беспрекословного рабства, когда уже и хвосты начинают заново отрастать. При первой же попытке мужского бунта специальные техники парализующего обольщения, а потом на их основе, скажем, и специализированные излучатели, направляли бы Х-импульсы всеподавляющего психоза влюблённости в самое сердце андрогинного мятежа и бараны со слезами счастья на глазах вновь бросались бы исполнять для своих повелительниц любые их пожелания, в том числе, изобретать что-то крайне важное, давно необходимое для женской цивилизации. Построить то, придумать другое и воплотить в жизнь
