Снег

      Утром выхожу на улицу. Снег! Опять! Снова! Я делаю несколько шагов. Выше щиколотки! Значит, надо убирать. Утро субботнее, можно это сделать позже, но гнев распирает, и я, вернувшись к крыльцу, беру лопату. Яростно провожу ею по дорожке – скрипучий, резкий, неприятный звук, словно лопатой провела по душе. Чертыхаюсь: что за наказанье эта зима! Метёт и метёт, сугробы огромные, а около дорожки в дом снег лежит уже выше меня. Чтобы убрать тот, который выпал за ночь, мне придётся его забрасывать, получается, выше собственной головы. Гребу яростно минуты две – три. Мысли в голове тоже яростные:
- Эй, вы там, наверху, в небесной канцелярии! Вы издеваетесь что ли? Уже две недели без перерыва валит этот снег! Я уже просто не могу его убирать утром, днём и вечером! Сил моих больше нет!
  Устаю, вытираю выступивший на лбу пот, сдвинув назад сползшую на глаза шапку, вздыхаю и снова принимаюсь за работу. Механические однообразные движения успокаивают меня, жалею, что не взяла телефон и наушники: любимая мелодия отвлекла и, возможно, примирила бы меня с неизбежностью, но возвращаться в дом не хочется. Стараюсь думать о работе, которую необходимо выполнить за день: за рабочую неделю домашние дела как- то неожиданно накапливаются и требуют внимания. Постирать (конечно), приготовить обед (да), выкупать собаку (бедный пёс не мыт недели две), почистить попугайкину клетку (это тоже), проверить стопку тетрадей (не могла оставить на работе?) и хотя бы почитать. Ловлю себя на мысли, что всё реже беру в руки книгу: стыд и срам, деградирую. Лопата неожиданно цепляется за выступающий в земле камень – опять резкий скрежещущий звук.
- Наташа! Ну сколько можно?! Этот камень здесь с сотворенья мира!
  Я замираю, держа в подрагивающих руках лопату, медленно выпрямляюсь, не решаясь оглянуться, прислушиваюсь: мне не надо гадать, этот ироничный, с лёгкой хрипотцой голос я узнаю из тысячи. Даже из сотен тысяч. Эти насмешливые ворчливые нотки будто возвращают меня на несколько лет назад:
- Какая же ты растяпа, жёнушка… Что же ты такая невнимательная? Как обычно…- усмехается он, и я будто вижу чёрные, с искоркой глаза.
- Что же поделаешь? Вот такая! Ты меня знаешь, – я мысленно развожу руками. - А ты зачем оставил?  Ушел, а я просто не умею жить без тебя… Видишь, как плохо получается? Но я учусь…
        Тишина, легкий свист ветра, холодно и темно.
- Скажи, как тебе там? Как ты там живёшь? Как тебе там дышится? Полной грудью? Скажи, что тебе легче и лучше, чем здесь… - прошу я, зная, что ответов на вопросы, которыми я мучаюсь несколько лет, не услышу.
  Я трясу головой, отгоняя наваждение, глубоко и медленно, словно пью, втягиваю в себя холодный воздух и, чувствуя, как дрожь охватывает тело, снова берусь за лопату, снова гребу. Набрав её полную, размахиваюсь и с силой кидаю на верх огромного снежного вала и вижу, как снег медленно, но верно съезжает обратно, прямо к моим ногам. И снова кидаю, снова…
- А я перед тобой виновата, глаза поднять стыдно, прости… - к щекам приливает кровь, становится жарко, -  я, кажется, влюбилась, извини меня, родной… одиноко… Тебе я всегда была нужна, а тому, далекому, нет… Так что не суди меня строго, лучше пожалей.
  Я наконец- то решаюсь оглянуться – никого нет. Ушел… Плечи опускаются, решимость объясниться пропадает. Шмыгаю носом, вытираю повлажневшие глаза и работаю дальше, гоня прочь любые мысли.
  Ну вот, дорожка чиста. Есть ещё одна - за домом, что выходит в парк. Ещё минут пятнадцать работы – и можно отдохнуть и выпить кофе. Какое же это блаженство – первый глоток кофе ранним утром!
    А рассвет уже поднимает голову. Светлеет небо, отступает ночная мгла, уже ясно видны стволы берез в парке, в их густых ветвях, прикрытых снегом, запутавшись, спит тишина… Я молча смотрю на эту красоту и не могу отвести взгляд, чувствую, как горечь и обида затихают, опускаются на дно взбаламученной души. А с неба, тихо кружась, начинают падать лёгкие снежинки. Снег! И к обеду будет по щиколотку!
-