данного вида организмов.
Так гласят азы эволюции. В то же время почти столь же нерационально в начальных этапах сводить на гладиаторскую дорожку нейросеть сильнейшую и заведомо слабейшую, при нулевых ставках на последнюю. Тогда нокаут последует на первых же секундах боя и никакой пользы от него для дальнейшего развития никогда не последует. Здесь тоже может быть эволюционный провал. В таком случае что-то, пусть малое, но единственно ценное у слабейшего, но чего нет у сильнейшего, может сразу же кануть в Лету, исчезнуть, как и не бывало его. Такая победа нисколько не усилит одержавшую верх нейросеть. А только подорвёт, внутренне ослабит в будущем её позиции и возможности конкурентного саморазвития.
Мутагенез – штука тонкая. И слабейшего со слабейшим тоже сводить нет особого резона. «Пшик» на «пшик» лишь ещё большим «пшиком» обернётся. Нет-нет, нужно подобрать исходную пару таким образом, чтобы у любого победителя осталось что-то наиболее полезное от любого побеждённого, даже самого ничтожного. Подбор пар всегда был центральным делом эволюции. Когда смотришь на женщину, тщательно и утомительно долго красящуюся у зеркала, понимаешь это с особенной остротой. Как можно было бы обойти столь ключевую тему в вопросе кластерогенеза?!
Сообразуясь с наиболее оптимальным технологическим раскладом, Савва и его талантливый помощник Петруха Курочкин, определили первой состязающейся «на вылет» парой нейросети Мухортова и сыщика Осклизкина. Второй – Норкина и Жорика. Третьей – комэска и доцента Фредди. Четвёртой – Колика и Толика. Пятой – бомжомамки леди Кры и её собственного чада, которое невзирая на малолетство своё уже могло составить конкуренцию кому угодно, хоть самому Савве Великолепному. Впрочем, пятую пару в расчёт никто всерьёз не брал. Их нейросети на всякий случай попытались вложить одну в другую по методу копулировки, посмотреть, что из этого выйдет. Однако ничего, конечно, не вышло, не заякорилось на выходе даже самого малого. Словно бы некая непроницаемая тень упорно заслоняла все нейросети малыша, делала их абсолютно неуязвимыми. Иначе бы люди всё про своих младенцев поняли сразу. Поэтому обоих родственничков по-быстрому перевели в режим полной аблактировки, остаточных попыток хоть какого-то сближения, при постепенно угасающем функциональном сосуществовании, что для матери и её ребёнка вполне в порядке вещей, чреватом давно известно чем. Настанет момент, когда детёныш при любом раскладе, в том или ином виде, но обязательно укусит кормящую если не грудь, то руку. По идее, если бы младенец Моны Лизы на бессмертной картине не прижимался к мамке, а остервенело грыз её грудь, это было бы куда более истинно и символично для всего рода человеческого. Тогда бы появился смысл и в загадочной улыбке, точнее, гримасе Джоконды. Ах, ты ещё и кусаться, гадёныш?!
Из победителей составили следующие пары нейросетей: Осклизкина и Норкина, а также Фредди и Толика. Как они и предчувствовали, сыщик с доцентом, каким-то звериным природным нюхом учуяли внутри себя что-то неладное - в полуфинал от бомжатника вышли именно они, сильнейшие, вдобавок обогащённые некоторыми достоинствами прежних соперников – нейросети доцента Серёгина и сыщика Осклизкина. Кто из них затем одержал верх?! Судя по тому, что стало с Серёгиным к концу существования бомжатника, он не только победил сыщика, но и как будто разгромил другого финалиста – от «сливок общества» из Ближней дачи, причём неизвестно кого именно. Ибо приобрёл многие, но далеко не все из предполагаемых свойств сверхчеловека. Финалист от правящей номенклатуры не просто каким-то образом победил в своей группе турнира, но и сумел найти площадку для схватки с победителем пары Фредди – сыщик. Впрочем, начальнику всегда легче. Приказал – ему и нашли. А бомжа изначально привезли фактически связанным.
Так он, понимаешь, и лежал спелёнутым где-нибудь в кустах и глыкал свою «синеглазку», пока его нейросеть сражалась за общее счастливое будущее. За себя и за того парня. Но видимо лишь по очкам выиграла.
Победа доцента Серёгина казалась словно бы не окончательной, почти невсамделишной, потому что сам финал получился вот таким - не просто размытым, а вполне себе невнятным. В том числе, судя по совершенно запутанной своей локации и итоговым активам. Доцент, коли уж и в самом деле заполучил в себя оболочку сверхчеловека, то давно должен был бы проявить себя куда могущественнее, чем оно получилось у него на самом деле. Как будто его никто предварительно не дисквалифицировал дубинкой по голове за какой-нибудь допинг, мельдоний он себе не вкалывал, и даже не слишком прессинговал в завершающих диалогах, а всё же чемпион он оказался никудышный, словно бы прокси, практически сдулся или даже отчасти слинял. А может только половину дозы сверхчеловеческой оболочки получил, поскольку не вся программная пирамида Кластера в него смогла влезть, напоровшись на внутренние творческие буреломы и барьеры. В результате остальная половина разочарованно отсохла и отвалилась. Валяется теперь где-нибудь там, пока собаки совсем не догрызут. Теперь что угодно можно предположить и почесать себе череп где-нибудь в районе левого или правого сосцевидного отростка височной кости. Примерно там, где обычно землянам закладывается портал для связи с инопланетянами из правительства.
Скорее всего, в самом своём конце эксперимент каким-то образом всё же сорвался и дал существенный сбой. Может быть, конечно, и сам по себе он это сделал, хотя расчёты по-прежнему казались безукоризненными, а технология чётко апробированной не только на мышах и крысах. Однако не исключено, что и обстоятельства внешней «непреодолимой силы» поимелись. А вот тут-то можно было только гадать, какие именно. Вроде как английская разведка сработала, но не исключено, что американская или немецкая, а может и китайская с японской пополам, теснясь, просунулись в большую половую щель отечества. Никоим образом не исключено, что и просто птица в двигатель ненароком залетела. Но скорее всего вездесущий трудяга-птеродактиль.
Всё полыхнуло и прогремело одномоментно и на самом подъёме, а птеродактиль спокойно по другим делам улетел, мол, не вы у меня одни. Всю махину пришлось срочно останавливать, сбрасывать гениев эксперимента и несостоявшегося сверхчеловека из аварийного люка прямо на взлётке. Непосредственно в злорадно подоспевшую ментовозку. А что?! Если оно не противоречит второму началу термодинамики – то всё может быть, всё-о!
