Она смотрела на меня голубыми детскими глазами и поправляла свою шляпку, которая норовила слететь каждый раз, когда она закидывала голову смеясь. Рыжие кудряшки выбивались из-под шляпки и смешно порхали на ветру – непривычно тёплом для апреля. Набеленные пудрой щеки подствечивал смущённый румянец. Мне хотелось стереть эту дурацкую пудру, которая делала её прекрасное лицо кукольным. Она промокнула слёзы на глазах чёрным нуарным платочком.
– Вы меня так насмешили, теперь я плачу! – она дула обиженно губки, и тут же снова смеялась.
Ресторан у пирса – идеальное место скоротать время перед путешествием, в которое волею Бога, пребывавшего в этот момент, вероятно, в хорошем настроении, мне предстояло отправиться вместе с этим чудесным созданием. По какому-то удивительному совпадению мы купили билеты на один и тот же пароход.
– Как всё-таки удивительно, что мы снова встретились спустя столько лет! Я уже думала, что никогда вас не увижу, – она уже говорила спокойно, просто улыбаясь. – Ходили слухи, что вы погибли в Африке, потом вас видели в Каире...
– Ну, как видите, я здесь , – я смотрел на остатки вина в бокале, в котором играло заходящее солнце. – Я не имел права погибнуть в Африке – я должен был увидеть вас.
Она перестала даже улыбаться и смотрела на море, и потом почему-то заговорила по-французски:
– Я хочу запомнить этот день... Я хочу запомнить этот день... Что бы ни случилось...
Она говорила тихо и я не всё понимал, и чувствовал сердцем, что вот сейчас не стоит шутить. Лучше помолчать. А потом мы говорили снова. Долго.
А потом был гудок парохода и её испуганные глаза:
– Ах! Мы опоздали! Мон ами! Мы опоздали!
Лайнер ушел без нас. Надежды, провести волшебное время вместе рухнули в один миг.
О, вы бы видели её глаза, полные отчаяния и слёз, которые текли теперь вовсе не от смеха.
– Мы опоздали...
Пожилая пара, чинно прогуливавшаяся по пирсу, остановилась, провожая взглядом лайнер.
– Какой красавец! Как он называется? – дама в берете обратилась ко мне, подслеповато щурясь в морскую даль.
Я ответил:
– Титаник.
