Научно-фантастический роман «Кластер». Часть третья
Источник изображений: images.yandex.ru
Источник: https://xn--80aacco7a1al3a7bs7e.xn--p1ai/
Авторский сайт: Ревущаябочка.РФ
Глава 79. Резидент становится виден
Наконец о нём - о Савве Городецком, великом победителе старого, а потом основателе нового зла. Что стало известно о самом недобитом гении всех недобитых времён и особенно всех недобитых и недоделанных народов.
Конечно, гениального психа Савву так и не поймали. Файл с проектом его чистосердечного признания лишь случайно оказался не стёртым в захваченном сервере спецлаборатории. Но это ничего не изменило. Титан отечественного нейро-лингвистического кластерогенеза после драматического опыта своеобразной трансцендентальной апперцепции, познания самого себя путём не совсем добровольного из себя выхода, точнее, фактического бегства - счастливо избежал встречи с хмурыми следователями и уехал-таки в великий город Лондонск. Однако прежде чем туда удалось вырваться, на его долю выпало ещё немало горестей, а также печалей, которые, как известно, словно падальщики обязательно сопутствуют многим-премногим знаниям. При первых же признаках недомогания рвут на части.
Да и про своих любимых кузек и нелюбимых правителей, фундаментальных источников воспринимаемого им зла Городецкому также пришлось узнать ещё много чего нового. Осознал в полной мере, что на самом деле он столкнулся с чрезвычайно организованными сообществами организмов, не имеющих с настоящими людьми практически ничего общего, кроме внешнего облика. Ранее Савва ничего такого про них не предполагал и даже не слыхивал. Располагаясь и действуя во встречных штреках с низа и с верха человечества эти существа на самом деле - уже!!! - контролируют всё и вся. Непостижимые твари правят людьми, отличаясь поистине сверхчеловеческими качествами. Прежде всего, невероятно высокой мобильностью, совершенной организованностью, далеко превосходящей организованность и сплочённость даже образцово крысиных стай где-нибудь в жандармериях. Обыкновенные люди этому могут только завидовать, но им никогда такого уровня не достичь.
На самом деле кузьки, как и верхние правители людей, - не только сверх-организованны как никто, но и бесподобно мобильны. Кузьки на трассе - особенно. Ущучить практически невозможно. Прижмут их стражи так называемого порядка в одном месте, они рассредоточатся и мгновенно организуют флэш-мобы в других узлах контролируемого ими земного пространства, по всей его триангуляционной сетке. В каких именно точках и местах - просчитать и вправду нельзя. Тоже самое касается и кузек, впахивающих по фирмам. Ни одна их контора по оказанию неформальных услуг страждущему похудать населению фактически ещё не спалилась. Так, чтобы по-настоящему, да чтоб в наручниках и мордой в пол. Упаси бог. Такого просто не может быть!
Какой потрясающий чикатила здесь поработал, обрезал и заизолировал все концы столь великолепно разветвлённой и беспредельно могущественной организации?!
При первых же попытках накрыть любую их сексуальную малину кузьки тактически грамотно разбегаются, рассредоточиваются, немедленно снимают другую хату и быстро передислоцируются туда. Затем столь же виртуозно рокируются в следующее место. Никогда не накрыть настолько мобильный спецназ! Как и в случаях с трассой, совершенно не предугадать в какое именно место просочатся эти вездесущие межзвёздные организмы. Либо они действуют по методу случайной выборки, либо способ планирования и качество технологической обработки людского стада от самого его низа у них также находится на заведомо недосягаемом людьми уровне.
Они, кузьки и чиновники, нижние и верхние правители, потому и неистребимы словно крысы, что они и вправду инопланетяне, можно сказать неземные земляки. Они - действительно потусторонние существа, непрестанно оккупирующие оба полюса человеческого мира, верхний и нижний. Сжимают его с обеих сторон, выдавливают очень нужные кому-то соки. Одни терминаторы, высаживающиеся к людям из-под Большого Магелланова Облака стройными рядами идут вниз, в кузьки, готовят необходимый фундамент, очередной фрагмент неуклонно разрастающейся опоры нового миропорядка. Другие – ползут по головам вверх, в чиновники, в правители и оттуда уже достраивают свою Вертикаль власти, отлаживают нужный им социальный порядок. Без одних не было бы других. Потому что налицо единый кластер, одна команда. Верх и низ в сущности неразличимы, слитны как единое целое. Увернуться практически невозможно. Как можно спастись от кузьки на трассе?! Дать по газам и уходить, что есть мочи?! Но зачем, они же везде?! Берут в перекрестие прицела своих дивных мандибул и жвал. Маячат яйцекладами.
Неразлучные друзья есть на белом свете – гении и йети. Кто кем кормится, кто за счёт кого живёт на самом деле - вопрос, конечно, неугасимый.
Подбитый гений Савва Городецкий попытался противопоставить весь свой всеобъемлющий интеллект ужасающей крысиной сплочённости и организованности снизу и сверху действующих надчеловеческих правителей. Все силы положил на разработку собственной альтернативы кластерогенеза, на создание принципиально иного кластера власти из сугубо человеческого материала, но только нейро-лингвистически перепрограммированного - однако всё равно потерпел сокрушительное поражение.
Земле, природному человечеству, даже в лице его выдающихся гениев наподобие Саввы, никак не удаётся перехватить крепнущее внеземное управление над собою. Спасибо, что хоть Савва как-то уцелел. Значит, кому-то это было нужно и поэтому ещё не всё казалось потеряно. Надежда остаётся. Первый блин, конечно, прошёл комом, но тем не менее отчасти переварился. Получен бесценный опыт реального сражения с нелюдью, истинной человеконенавистницей, лишь приоткрывшей своё настоящее лицо. Это был лик бешеной Гюльчатай с бритвою в руке. Куда тикать, как не в Лондонск?!
Может быть, там до поры до времени остаются какие-то надежды на то, что в будущем Городецкий всё же проявит себя не столько умнее, сколько гораздо осторожнее и предусмотрительнее. Тогда, в тот следующий раз, как он по-прежнему надеялся, и Земля и мир живых людей вероятно как-то ещё спасутся. Не исключено, что и бомжики опять постараются им в этом подсобить. Не исключено, что на этот раз и по своей собственной воле, потому что никто не знает, на что способен настоящий, вольный, природный бомж, в котором больше всего осталось действительно человеческого.
Может быть, как раз в нём-то и задержалась, сбереглась, спаслась и сохранилась последняя надежда разумных землян?! Она всё ещё там, в его душе, пока он не допил свою «синеглазку» и не получил ещё раз дубинкой по хребту.
Уехав в вольный город Лондонск, Савва, по слухам, напрочь позабыл о своих признательных показаниях, которые готовил заблаговременно в надежде как-то отбиться от наседающего следствия и заключить сделку с правосудием. Вновь воспрянув духом, Городецкий взялся за старое. Попытался было создать новую масонскую ложу «Вольные слесари», а при ней, как и давно мечтал - «Вольную русскую лабораторию». Новый мир, однако, и с помощью международного кластера яйцеголовых ему смастерить так и не удалось. Тамошние потешные таракашки, сэры и особенно сэрухи, сильно недоверчиво себя проявили, на тот кластер подписываться не стали и другим не велели. То есть, не такими уж и потешными оказались, а очень даже унылыми, расчётливыми и осторожными двуногими без перьев. Без всякого жизненного воображения. Не подцепить. Или там-то и не было у них никаких таракашек как таковых. Даже с натуральными аглицкими бомжиками напряг получился конкретный. «Синеглазку» вообще ни в кого не вольёшь, даже в приговорённых к смерти. Даже со льдом или содовой наотрез отказывались.
Да и сам Лондонск тот при всей своей безграничной сытости и благополучии по сравнению с по-настоящему клокочущей русской глубинкой - одно разочарование, сплошь застойное болото – Лондонск, да и только. Просто так показалось нашему человеку, очередной раз обломанному своей мечтой. Некоторые клиницисты это чувство ещё ностальгией иронично называют, но это лишь бы барину своему потрафить, авось зачтёт. А ему, конечно, всё как было, так и осталось пофиг.
Интеллектуально и особенно морально разочаровавшись в Западе, но всё-таки найдя мощного спонсора и промоутера в лице самого Ходорковского или Ромы Абрамовича, Савва, точнее, бывшая Ксюшкина стиральная машинка системы Савва, возвращался из Лондонска ко вновь обретённому папане, к первоматрице своей генетической линии. Кипел он при этом самыми лучшими намерениями в отношении судеб отечественного нейро-лингвистического программирования, а также и всей своей до столбняка удивительной и теперь уж точно и навсегда отсуверененной родины. Усвоенный этим недобитым и потому отныне очень и очень недобрым молодцем урок состоял в зароке впредь иметь какое-либо дело с правителями и путанками, притом любыми, как с тупорылого верху, так и с деревянного низу, всех родов, величин и сортов. А также каких угодно мест дислокации. Даже если с самыми белокурыми и наиболее голубоглазыми – всё равно ни-ни, завязал. В крайнем случае, контакт только через наблюдательное стекло экспериментальной лаборатории, как можно более бронированное. Пока специальный противогаз не придумал. Универсальный противобляд. Верхняя часть шкалы – ВИПы, нижняя – девочки из фирм и просто кузьки, от которых даже противоядия не бывает. На нуле должны быть по идее нормальные люди. Однако за всё время пробной эксплуатации прибор ноль так и не показал, и вряд ли покажет в будущем.
Уезжая с того города, который Лондонск, Савва не только намеревался в родных пенатах злостно лабораторить, но наверняка вслед за папенькой и начать непримиримый розыск тех диверсантов и шпионов, кто его так обидел при первом опыте кластерогенеза. И Его и Её. Для них одних всё же сделать исключение из первоначального зарока. Найти-таки. Лично отдать должок. Всунуть в пасть и выдернуть чеку. Про пацана, однако, ему пока что ничего известно не было, до этого стервеца очередь вероятно чуть позже подойдёт. А вот на Алек-ханиху, на ледьку Ксю при самом непосредственном организаторском участии Саввы уже по его возвращении вполне могла открыться самая настоящая охота, перед которой побледнеют любые сафари на каких угодно хищников. Ксюшкины зловещие троллинги никто не собирался прощать. Правда, и эта силиконовая кукла Барби с отечественной обочины времени даром не теряла, постоянно перепрограммируясь, меняя лики и матерея не по дням, а по часам. Даже избавилась от выдающей её американской привычки реагировать на всё интересное полуоткрытым рабочим ротиком. Научилась вовремя захлопывать, порой вместе с образцами отбираемых у землян биоматериалов.
Наконец эта портативная супер-мышеловка адаптировалась полностью и окончательно. Даже во вкус суверенный вошла, разного специфического опыта поднабралась. Разохотилась не на шутку и поэтому была готова встретить реванш бывшего благодетеля в своём самом лучшем, подлинно магеллановском прикиде - чем ближе влезешь, тем ещё
