Алтайские Ибеня. Тридцать лет спустя (окончание)
Поезд Новосибирск – Москва, он же «Сибиряк», прибыл на Ярославский вокзал вовремя, как обычно, несмотря на сезон, погоду, обстоятельства. Пассажиры дружной гурьбой высыпали с вещами на перрон и растворились в деловой суете вокзала. Последним из пятого вагона неспешно вышел ничем не примечательный седобородый старик, внешне похожий на русского купца царских времён.
Во всем его обличьи непривычно выглядел только рюкзак в виде кожаного чемодана с ремнями, выглядевший несколько чужеродным на фоне классического костюма и фетровой шляпы. С подобными чемоданами, переделанными в рюкзаки, первые советские восходители штурмовали заснеженные горные вершины на заре отечественного альпинизма. Однако моды возвращаются. Теперь это был вполне современный аксессуар, который можно было носить и так, и этак.
Старик не спешил. Он не был похож на гостя столицы: не смотрел в электронные карты, не спрашивал дорогу у окружающих, не пялился на вывески по сторонам. Он медленно, но верно двинулся на станцию метро.
Метро на Площади у трёх вокзалов стояло уже более ста лет на своём месте, и для удобства пассажиров обросло переходами со всех сторон.
Старик знал, куда ехать. Его целью была станция «Ломоносовский проспект», на Воробьевых горах, где высились громады зданий Московского государственного университета.
Проницательный читатель, конечно же, догадался, что это был Большое Дуло, постаревший, поседевший, но выживший в социальных катаклизмах, охвативших Северную Евразию через несколько лет после его знаменательного конного путешествия в Алтайские горы.
Много воды утекло с тех пор с белоснежных горных ледников, много бед и страданий претерпели люди. Годы добавили шрамов и седин и ему самому. Но время кризисов и пертурбаций закончилось, старый мир напрочь ушел, растворился, уступая место пока еще не очень понятному, но явно лучшему и справедливому.
Он приехал навестить любимую дочь и недавно рождённых по её линии правнуков. После долгих скитаний по Европам она осела в родовом поместье мужа на берегу Москва-реки, напротив соснового бора. Сделав неслабый круг по миру, поработав и пожив во многих странах, дочь всё же вернулась на историческую родину своих предков.
И еще была у него одна потаённая затея: найти старую знакомую, свою романтическую любовь, случившуюся с ним давным-давно, в Алтайских горах. Большое Дуло ностальгически вспоминал, как странствовали они вместе верхом на конях по отдаленным Алтайским Ибеням. Её образ жил с ним все эти годы, закрыв глаза, он вспоминал ее длинные пушистые волосы, серые глаза, профиль греческой богини. А губы тайком от окружающих шептали имя: Ира-Ирочка-Иришка-Ирунья. Он должен её обязательно найти. Словом, романтичный и сентиментальный такой себе дедушка.
Собственно, больше дел в Москве не было. Возможно, он потом останется доживать свои последние года с правнуками в уютном родовом гнезде на берегу Москва-реки, на земле его предков, передавая юным потомкам непрерывность семейной линии, связь поколений. А возможно, вернётся домой, на свою настоящую родину – в лесистый, холмистый холодный край, где живут его любимые зверушки – косули, сурки, бобры, зайчики. Ведь он любил их больше всего, обитателей родного леса, свою Сибирь, ее природу. Несмотря на преклонный возраст, он по-прежнему регулярно наведывался в лес, но не на охоту, без ружья, по своим любимым смолоду местам, вспоминая то тут, то там моменты охотничьей славы или конфуза.
Как ни странно, несмотря на близость к центру урбанизации и концентрации населения, как называл он свой родной Новосиб, зверьё по-прежнему в изобилии водилось в его любимых угодьях. И его численность постоянно росла, не смотря на все катаклизмы и перемены. Ряды же охотников, напротив, постоянно редели.
Дуло по-прежнему выслеживал бобров и прочую живность в долинах ручьев, текущих сквозь предгорья Салаирского хребта. Затаившись на берегу, с громко бьющимся сердцем, он наблюдал, как появляются бобры из своих подводных нор, тихо всплывая, как подводные лодки и также молча, нарезают круги по своей запруде, исследуя прилегающие берега. И только потом, убедившись в безопасности, с тихим плеском воды выходят на берег, чтобы продолжить свои набеги на близлежащие деревья. Он наслаждался колоритным хрустом, с которым они грызли своими мощными резцами деревья, с опаской прикидывая траекторию падения стволов, чтобы невзначай не прибило ветками. Потом бобры перегрызали поваленные деревья на короткие чурбачки и с энтузиазмом затаскивали их в водоём, пряча на зиму в укрытиях.
Иногда, влекомый чувством мальчишеского хулиганства, он бросал толстую ветку в воду. Бобры, услышав внезапный громкий всплеск, бросив все дела, с топотом неслись к спасительной воде, громко плюхаясь и уходя в спасительные норы. В оправдание своим хулиганским поступкам, он сам себе говорил, что не даёт бобрам жиреть и тренирует их спасательные рефлексы, и вообще, аппетитным упитанным зверушкам в лесу лучше держать ухо востро, пока они не попали кому-то на зуб.
С сурками развлекался по-другому. Хорошо замаскировавшись, с оптикой, недалеко от их нор, предварительно скачав на телефон их звуки из интернета, он пересвистывался с ними, воспроизводя записанные звуки. Было забавно наблюдать, как потревоженные присутствием мнимого конкурента, зверьки тревожно носятся вокруг своей норы, не уходя от неё далеко, ругаясь тоже свистом на наглого сородича, посмевшего вторгнуться на их территорию. Но не со всеми сурками проходил этот трюк, матёрые самцы понимали толк в сурочьем свисте и, почувствовав фальшь, глубоко затаивались в своих норах.
Он всегда находил чем заняться в лесу в любую пору года, за кем понаблюдать, что собирать к столу. Он любил природу, хотел жить и умереть, как царь Берендей, среди этой лесной красоты, гармонии, умиротворения и безмятежности.
Но это все в прошлом. Сейчас перед ним стояла сложная задача: среди громадных городских джунглей, используя все охотничьи навыки, найти женщину, в которую он когда-то был влюблён. Скорее, бабушку, ведь это было так давно.
Большое Дуло помнил её девичью фамилию, название вуза, не забыл про ее биологическое образование и даже увлечение пингвинами. Когнитивные способности его не подвели. Он точно определил место, где ее следует искать.
И вот, он стоит перед огромным надстроенным, осовремененным зданием сталинской постройки в семь этажей, прикинув на глаз размер площади внутренних помещений в нем эдак в тридцать – сорок тысяч квадратных метров. Где-то там в его чреве работала некогда любимая им женщина, даже не подозревая о новом пришествии своего старого друга. Он должен непременно её найти. Ориентиром могло послужить чучело пингвина, живущее в ее рабочем кабинете, ведь он твердо помнил обещание подарить ему перо из хвоста непревзойденного антарктического пловца.
Препятствие в виде электронного вахтёра и дублирующего его функции охранника Дуло прошел легко. Не надо было даже выдумывать легенду об участии в одном из многочисленном научном мероприятии. Ведь у него был такой солидный вид и возраст. Ветераны не врут.
А вот далее было сложнее. Он выбрал, как показалось ему, студента повзрослее, со старшего курса, который несомненно должен знать больше, чем начинающий.
- Помоги, любезнейший, - начал он по-старомодному, чтобы удивить собеседника и войти к нему в доверие, и, поскольку не знал её реальной должности продолжил. – Мне надо найти одного преподавателя, а может быть, завкафедрой, а может быть, и декана или даже члена ректорского совета. Зовут её Ирина, немолодая, отчество и фамилию забыл. Да! В рабочем кабинете должно стоять чучело пингвина.
М-да, хорошую ориентировку сочинил, - подумал Дуло.
- А какого пингвина? – живо откликнулся собеседник, парень в модных очках и с брутальной стрижкой налысо. – Их насчитывается восемнадцать видов.
Большое Дуло понял свой промах.
- Э-э-э-э… Которые в Антарктиде живут, - пришла в голову спасительная идея.
- Большинство из них живёт в Антарктиде. Может быть, вы имели в виду живых? У нас есть пингвины, что живут в вольерах.
- Да нет, чучело.
- А как он выглядит, размеры, окраска? У нас пятьдесят кафедр на факультете и везде что-то стоит – чучела, скелеты.
«Ветеран» был сконфужен.
- Большой такой, когда живой – дерется, может быть опасен для человека, - новая подробность пришла ему в голову.
-А-а-а, императорский или королевский, Aptenodytes forsteri или Aptenodytes patagonius.
- Короче, я не знаю, - сдался он. – Он там давно стоит.
Студент немного призадумался, но, в итоге, смог локализовать вероятностные места расположения артефактов, перечислив их. Не надеясь на память, Дуло записал перечень мест в записную книжку, поблагодарил юношу и отправился на поиски.
Это было нелегко. Огромное здание со множеством помещений, где он очутился впервые. Да и возраст давал о себе знать. Долго ли, коротко ли, наконец он оказался перед тщательно отреставрированной дверью в стиле неоклассицизма с табличкой «Кафедра микологии».
Дуло постучал и вошёл внутрь, приготовив дежурную фразу, мол, ищет человека с придуманной фамилией, с вымышленной кафедры, что он, типа, заблудился внутри здания. Обычно это срабатывало в предыдущих случаях, ему охотно помогали.
Внутри помещение выглядело как обычная кафедра: с оргтехникой на столах, высокими шкафами, портретами каких-то людей, видимо, оставивших след в данном разделе науки. На одной из стен висели большие цветные портреты лошадей. «Тепло»?
Пока молодые студентки, перебивая друг друга, пытались разобраться в его легенде, на шум вышла женщина пенсионного возраста с седыми волосами, собранными в длинный хвостик. Её внешность показалась Дулу знакомой. Сомнений на оставалось: это была Великолепная Ирина, его Ира. Время изменило черты её лица, профиль греческой богини затерся, оплыл, лишь живые красивые серые глаза, пусть и сквозь линзы очков, оставались прежними.
- Ира! – непроизвольно вырвалось из него. – Это я, Андрей! Помнишь Алтайские Ибеня, Большое Дуло?
Сказать, что она переменилась в лице – ничего не сказать, вся гамма чувств промелькнула на нем. Но она быстро взяла себя в руки.
- Девочки, оставьте нас на пять минут, надо переговорить с коллегой, он прибыл издалека, - хорошо поставленным голосом лектора произнесла она.
Девушки послушно вышли, и теперь ничто уже не мешало им обниматься и целоваться. Правда, обнимал и целовал больше он один.
- Сумасшедший! Столько лет прошло, как ты меня нашел?
- Старый сентиментальный дед ищет тех, с кем ему было хорошо в жизни, - пошутил Дуло, не переставая гладить её по седым волосам, которые когда-то сводили его с ума.
- А у тебя сохранилось чувство юмора, - улыбнувшись, заметила она.
- А у тебя – командирский голос! – ответил он ей комплиментом. – Помнишь, как ты на вздыбленном коне кричала на меня так, что горы дрожали? Ты наверное тренируешь свой голос на научных советах на оппонентах?
- Не только, больше на непрошеных гостях, которые бесцеремонно вторгаются и отвлекают от учебного процесса, - съязвила Ирина.
Дуло взял ее крепко за руки и, не отрываясь смотрел в глаза.
- Милая, я рад, что тебя
