Когда в классе появилась новенькая, никто особо не заметил. Невзрачная худышка, не отличающаяся рвением к учебе. Она гоняла в футбол с мальчишками, отчаянно дралась и была для них своим парнем. С девчонками дружба не заладилась, но и ссориться тоже поводов не было. Незаметно промчались годы и вот он -выпускной класс.
- Ребята, сегодня первый звонок прозвенел для вас последний раз. Знаю-знаю! Каждый сейчас подумал, что скорей бы уже и выпускной.
- Галина Михайловна, вы прям мысли читаете, - хохотнул кто-то из мальчишек.
- Конечно! У меня тоже когда-то был и последний звонок, и выпускной бал, и тоже хотелось поскорей уйти из школы.
- И стать учителем, и снова вернуться в школу?
- А ты, Сереж, какие планы строишь?
- Ой, Галин Михална, мои планы давно построены. У нас династия. Я после школы в мед. Вы ж знаете.
- Четыре языка сами за меня выбор сделали.
- Замечательно, Кира!
- Я в архитектурный. Думаю, геодезия.
- Серьезное решение, Вань.
- Я тоже в ГАСА. Экология.
- А ты, Ленка, как жена декабриста за Иваном следом.
- Завидуй молча, Лёнчик! – огрызнулась девушка.
Направление было задано и Галина Михайловна, улыбаясь, наблюдала, как ребята предсказывают друг другу будущее ближайших десяти лет. Стук в дверь прервал разыгравшиеся фантазии учеников. В кабинет вошла завуч.
- Галина Михайловна, Людмила Бабич присутствует?
- Бабич? У нас такой нет.
- Это я Бабич, – раздался голос с последней парты. Все обернулись.
- Людка, ты же Кислицына! Когда фамилию сменить успела?
- Успела, - тихо ответила она.
- Люда, звонил твой отец. Прими соболезнования…
Только после похорон одноклассники узнали, что семья Людмилы переехала в их тихий городок, потому что ее мама была очень больна, ей требовалось сменить климат. Они продали квартиру и купили небольшой уютный домик с садом. Отчим сдавал в столице свою квартиру. А фамилию Бабич, девичью фамилию мамы, Людмила взяла, когда получала удостоверение личности.
Она уже давно стояла посреди комнаты, вспоминая тихий голос мамы, разглядывая книги, которые они читали и обсуждали.
- Люд, - раздался за спиной голос, и она вздрогнула от неожиданности.
- Что, Костя? – в комнату вошел одноклассник.
- Ты это, Люд, может чем помочь надо? Мы с пацанами поговорили… ну если ремонт будете делать. Положено же… Ну, после…
- Спасибо.
- Люд, а мама у тебя чем болела? Извини, если не кстати вопрос.
- У нее, Кость, порок сердца был. Ей меня рожать запрещали. А она наперекор всем родила. Отец ушел до того, как я появилась. Вот, дядь Толя меня и растил, лет с восьми. И маму он очень любил.
- Костенькааа, я тебя обыскалась уже, - пропела Жанна, первая красавица школы. Сначала она ревниво глянула на Люду, но тут же успокоилась.
- Слушай, а почему мы ничего не знали?! Людка и Людка. Больше ничего.
- Видимо необходимости не было. У вас узнать, у меня рассказать. Да и кому это надо было.
- Людочка, столько книг у вас тут. Это мама твоя читала?
- Угу, Жанн, мы вместе читали.
Все хлопоты со временем улеглись. Троица, Люда, Костя и Жанна, стала почти неразлучной.
- Люд, а ты куда после школы?
- Не знаю, Кость. У меня как-то не было времени задумываться об этом.
- Ну, Костенька, она за мамой ухаживала. Ей же учиться толком некогда было. Ну, ты не переживай, экзамены как-нибудь поможем тебе сдать.
Людмила только улыбалась в ответ.
- А ты куда, Костенька?
- Я, Жанночка, сразу поступать не буду. У меня с учебой, сама знаешь, как. Да и потом, я же самый старший в классе. Осенью в армию. Забреют, и два года в сапогах. Потом видно будет.
- Ты вредина! А если я тебя не дождусь, выйду замуж и разобью твое сердце?
- Навряд ли моему сердцу что-нибудь угрожает.
- Ну да, такого красавчика всегда найдется кому утешить.
- Да, Кость, что за печаль по поводу учебы? Ну ставят тебе трояк по матеше и что? Хочешь помогу?
- Ой, Людочка, ты ж сама еле до четверки дотянула.
- Хочу! – обрадованно согласился он.
В конце первой четверти, после родительского собрания, поговорить наедине с Галиной Михайловной настойчиво попросила мама Кости.
- Я просто не знаю, что делать. Они же дети еще. Ну с одной стороны он сирота, она теперь сирота. Ну они же не расстаются. Она только спать домой уходит.
- Подождите, Любовь Павловна! Вы, о чем?
- Ну, как же! Людмила и Костя мой. Всюду вместе, пока тепло было, под яблоню плед постелют, книги разложат и говорят, говорят, говорят. То сидят, то гляжу, лежат. И говорят бесконечно. О чем? Галина Михайловна, они ж молодые, кровь горячая. А если долежатся до чего?
- Любовь Павловна, не волнуйтесь так. Они и в школе вместе. Ничего предосудительного в их дружбе я не заметила. Но рано или поздно обязательно долежатся.
- Ах…
- Успокойтесь. Вы же молодая, современная женщина, поговорите с сыном о том, что он, как мужчина, должен понимать ответственность за девушку. И чтобы, если их дружба перейдет в более близкие отношения, не сломала им жизнь.
- В смысле?
- Предохраняться научите. Сына отдельно, Люду отдельно. Без осуждений. А как друг. Старший друг.
- А и верно!.. – согласилась Любовь Павловна, - В наше-то время все доступно. Только я не понимаю, почему он к Людмиле прилип. Жанна-то красавица, видная такая, а он с этой глаз не сводит.
- Похоже, ему видней, - улыбнулась Галина.
Настала пора сдачи выпускных экзаменов, а за ними и выпускной. Галина Михайловна, нарядная и взволнованная, стояла в окружении своих учеников.
- Ой, мамочки родная, что я вижу?! – взвизгнула Жанна.
Все оглянулись. В элегантном брючном костюме цвета топленого молока, туфлях на невысоком каблуке, со слегка завитыми локонами, спешила Людмила.
- Это, типа, лягушка шкуру лягушачью сбросила?.. – присвистнул кто-то из мальчишек.
Весь выпускной она была в центре внимания, настолько непохожая на нескладную девчонку в широких джинсах и толстовке, настолько отличалась от всех одноклассниц в замысловатых откровенных платьях, с ярким макияжем и налакированных прическах. По традиции, встречать рассвет все дружно отправились на набережную. Небо начало светлеть, солнечные лучи гнали прочь предутреннюю свежесть. Со всех сторон раздалось многоголосое «Ураааа!» Жанна оглянулась:
- Кость, смотри! – и замерла на полуслове. Она увидела, как нежно он касается губами волос Людмилы, как сияет счастьем ее лицо от этих несмелых прикосновений, как они едва тронули друг друга губами… Необъяснимое счастье нахлынуло на Жанну, она не могла понять, почему вместо обиды и ревности ей так легко в этот момент.
Вскоре все разъехались. Людмила поступила в местный колледж экономики и финансов и подрабатывала по вечерам занимаясь уборкой в небольшой частной парикмахерской. Костя устроился работать курьером, помогал матери по дому. Жанна уехала и поступила в академию моды и дизайна.
К концу ноября Константина призвали в армию. Ноябрьское унынье сменилось промозглым декабрем.
Незадолго до нового года, придя вечером домой, Людмила застала отчима за накрытым к ужину, столом.
- Дядь Толь, я б сама все сделала.
- Разговор у меня к тебе. Серьезный… Уж больше года, как одни мы остались с тобой. Ну, и, я тут женщину встретил, хорошую. Ты пойми, Люд, жизнь-то продолжается. Только она из города. У меня квартира, сама знаешь. В общем решили там жить. Что скажешь? Ты ж мне как дочка…
- Дядь Толь, я все понимаю. Вы еще не старый мужчина. Только я уехать не могу. Здесь мама…
- Так я и думал, что это скажешь… Ты хоть и взрослая уже, самостоятельная, дом-то одна не потянешь. В общем, покупатель нашелся, хорошие деньги дал. Вот, - он выложил на стол сверток, - тут половина. Тебе. Ты подумай, может квартирку однокомнатную тебе присмотреть или в банк положишь. Ну, ты девка серьезная, не промотаешь по-любому.
- Спасибо, я подумаю, как лучше.
Вещи Людмила складывала не торопясь. После нового года надо было освобождать дом. В комнату постучал отчим:
- Люд, тут письмо от Коськи. На вот!
Дрожащими пальцами она вскрыла конверт. Он, как всегда, писал о том, что скучает, вспоминал, какой-нибудь школьный случай. Шутил. А потом о маме. Любовь Павловна попала в больницу со сложным переломом. Ее оперировали. И попросил навещать ее иногда.
Решение созрело моментально. Людмила вызвала такси. Прямо с вещами поехала в больницу.
- Любовь Павловна, наконец-то я вас нашла! Меня сначала в центральную понесло. Ваш врач мне все рассказал уже. Ничего, справимся!
- Людочка, - расплакалась женщина, - как же я теперь-то? Там и дом, наверное, весь выстудило. Соседка хоть собачку прикармливает.
- Давайте ключ. Я все сделаю. Мне все равно съезжать. Дом продали. Так вот к вам и перееду. Выгонять не станете? Вместе-то Костю ждать веселей будет.
- Люд, а ты часом не беременная от Костьки?
- Ну, что вы, нет, конечно. Мы после того разговора с вами, решили, что эта сторона взрослой жизни никуда от нас не уйдет.
- Я ж все время смотрела на тебя думала, что ж он такого в тебе нашел. А сын мудрей меня оказался. Как только он в тебе все это разглядел?!
Только к весне Любовь Павловна выздоровела. Людмила успевала заниматься учебой, домом, продолжала подрабатывать, оплачивала лечение и лекарства. Они вместе читали письма от Кости, вместе радовались, вместе плакали.
Срок службы подходил к концу. Писем не приходило уже около месяца.
- Люд, что-то мы с тобой пирогов затеяли, как будто гостей ждем.
- Ничего, ребятишек соседских угостим.
- Переживаю я… Не то, что писем долго нет. А вдруг за два года Костя изменился. Армия, она, говорят, сильно людей меняет. Вернется, да и переметнется к Жанке?!
- Ну, что вы! Жанночка замуж выходит. Она на одной из выставок познакомилась с бизнесменом из Германии. Он ей безумно очарован.
- Хваткая, - хохотнула Любовь Павловна.
- Она, похоже, тоже влюблена не на шутку.
- Все равно сердце не на месте. Ты мне как дочь родная к сердцу прикипела. А ну, как Костя явится и взбрыкнет, что не догулял мол. Всякое бывает… У него отец уууу! какой ухарь был. Если мое яблочко недалеко от той яблоньки упало…
- Ваше яблочко, мама, прикатилось к дому, где его ждут две лучшие женщины на свете, - услышали они из прихожей
