Почему Валентина поступила в кулинарное училище, пожалуй, она и сама не могла бы точно ответить. В семье их было пятеро сестер. Она, Валя, четвертая из них, родилась в середине войны. С самого детства приходилось и помогать матери по дому, и приглядывать за младшей сестренкой, и донашивать платья за старшими, и подрабатывать, помогая отцу летом в подхозном саду, а зимой в пимокатной. И вот она, молодая повариха, получив диплом с отличием, приехала в быстро строящийся город, Семипалатинск. На красивую, рослую, черноволосую девушку нельзя было не обратить внимание.
- Ой, Валька, - вздыхали подруги в общежитии, - такую красавицу в кино снимать надо, а она в поварихи подалась.
- Да, куда там, со свиным рылом в калачный ряд, - смеялась она в ответ.
Парни заглядывались, пытались ухаживать за ней, но характер у девушки был настолько крут, что энтузиазм ухажеров быстро сходил на нет. Единственный, кто не сдавался, был Шайтан, Вовка Шатов, получивший свое прозвище не просто так. Ему и в работе не было равных, его бригада всегда в передовиках, и в умении выпить, поскандалить, подраться. Кроме того, если Шайтан положил глаз на какую-нибудь из девчонок, пиши-пропала. Уже не единожды ему удавалось, если не по-хорошему, так по-плохому, склонить девушку к близости, а потом над ней же и посмеяться. Когда самые слащавые речи, обещания носить всю жизнь на руках и любить до гроба, не возымели результата, он попытался вызвать у Валентины ревность, поухаживать у нее на глазах за другими. Совершенно не стесняясь в выражениях, он, сидя в столовой со своей бригадой, излагал план по соблазнению непокорной девки.
- Слышь, Шатов, - оборвал его рыжий парень, сидящий за соседним столиком, - обидишь Валентину, я тебя убью.
- Чегоооо? Ты кто вообще такой, что не в свои дела лезешь?
- Ты, я смотрю, ни разу в чужих руках не обделался еще.
- Лёнька, не нарывайся. Это же Шайтан, - попытался остановить его приятель.
- Ну, так, может, выйдем… - угрожающе прорычал Шатов и поднялся из-за стола.
- Ну, пошли… - Лёнька встал.
- А ты, я смотрю, не слабак!.. – Шайтан оглядел с головы до ног рыжего широкоплечего парня, - Тебе какое дело до Вальки?
- Прямое дело.
- Так я не жадный. Потом поделюсь… - не успел договорить он и отлетел к двери, получив мощный удар в челюсть.
Драчунов растащили в разные стороны их приятели.
- Валь, там из-за тебя Шайтан с рыжим с автобазы подрались, - окликнула повариху девушка на раздаче.
- С каким еще рыжим? – раздраженно отозвалась она.
- Да, вон, сама глянь!
Валентина подошла к раздаче и выглянула в зал. Несколько водителей что-то тихо говорили рыжеволосому парню. Среднего роста, широкие плечи, «ладно скроен» - о таких говорят, чувствовалась в нем недюжинная физическая сила.
- Придурки, - махнула она рукой и вернулась к плите.
Вечером после работы Валентину встретил Шатов. Преподнес ей веточку сирени и предложил проводить.
- Ну, пошли. Что за цирк сегодня был?
- Да, этот сам нарвался. Никто не верит, что я к тебе с серьезными намерениями.
- Так слухи впереди тебя идут, потому никто и не верит.
- Наплевать на слухи. Главное, чтобы ты верила.
- И что будет? Таскаться перестанешь за каждой юбкой?
- Это я чтоб тебя из головы выкинуть. Все сердце ты мне выела. Валь… - он приобнял ее за талию и увлек под сень раскидистой ветлы, прижал к стволу, рука скользнула по бедру в попытке приподнять юбку.
Девушка сначала опешила, уклоняясь от его попыток поцеловать ее, потом оттолкнула от себя:
- Так вот это что ли по-твоему любовь-то?
- А по-твоему, что? Дети и пеленки? Ты не понимаешь, ты ж сейчас летать будешь от удовольствия…
- Как собаки на случке? Да пошел ты!
Он снова схватил ее, прижал, жадно лапал, полез рукой за вырез блузки и получил коленом в пах. Удар был не сильным, но ощутимым.
- Я же сказала, пошел ты! – поправила она кофточку.
- Ах, ты, сука! – прошипел сквозь зубы Шайтан и наотмашь ударил ее по лицу, схватил за блузку и рванул.
Валентина почувствовала вкус крови на губах:
- Видит бог, не хотела я этого! – и что было сил ударила его кулаком в нос, - Не на ту нарвался, урод!
Запахнула порванную блузку и пошла в общежитие. Соседки по комнате бросились к ней, кто вытирать лицо, кто принес халатик.
- Валя, Валечка, он что, изнасиловал тебя? Может милицию?
- Да, успокойтесь, девчонки. Не тронул. И не таким Шайтанам доводилось морду бить.
Слухи по городку ходили самые разные, обрастая немыслимыми подробностями. Шайтан запил. Почти неделю его никто не видел трезвым. К столовой на бешеной скорости подъехал ГАЗ-51 и затормозил, подняв клубы пыли. Водитель вбежал в зал.
- Валентина! – раздался крик, заставляя замолчать всех посетителей, - Ну! Валя!
- Чего орёшь? – спросила она через окно раздачи, глядя из подлобья на рыжего водителя.
- Валя! Он тебя тронул?
- Да пошел ты!
- Валя! Мне все равно, даже если тронул. Я никогда в жизни не упрекну тебя, - его голос, казалось, заполняет собой все пространство и слышен в каждом уголке столовой.
- Умом тронулся?
- Тронулся! Люблю я тебя! Хоть убей меня на месте – не отступлюсь.
Около минуты в столовой висела гробовая тишина.
- Ну, вот что, рыжий, сегодня у нас вторник! Как хочешь, но, чтобы в субботу все было готово для регистрации. В субботу не успеешь – передумаю.
- В субботу в одиннадцать заеду за тобой. Будь готова! – и умчался на своем ГАЗике.
В субботу, как и обещал, Леонид Яров приехал в общежитие. Девчонки выглядывали в окна, хихикали. Валентина надела светлое платье в мелкий цветочек, накрасила губы и пошла в сопровождении Антонины, подруги и соседки по комнате.
- Ой, девочки, что творит-то. Она ж даже ничего не знает о нем.
- А ты знаешь?
- Да, мне мой Пашенька вчера рассказал. Лёнька из местных. Семья у них большая, все работяги. Отец на войне ногу потерял. Тут полгорода его родни, тетки-дядьки. Их семью все местные уважают.
- Вальке рассказала?
- Нет. Не успела. Ой, девочки, смотрите, она же выше его почти на полголовы. Вот, что творит, сама не ведает.
- А может наоборот, правильно делает.
Все женское общежитие гудело, подобно пчелиному улью, наблюдая из окон, как Леонид подал руку, помог сесть в кабину ей и подруге, завел и поехал в сторону центра города. То, что у ЗАГСа будет ожидать столько людей, Валентина не ожидала.
- Ну, давай, сынок, выводи свою невесту, показывай, из-за кого всю родню на уши поставил! – громогласно распоряжался пожилой мужчина с сединой в рыжих вихрах, с деревянным протезом вместо ноги, - Ох, ты ж, красавица! Ну, будем знакомы! Иван Понкратич, свекор твой, стало быть. А это жена моя Катерина Семеновна, свекруха твоя, значится. Ты ее не боись! Я снох в обиду не даю.
Он представлял Валентине всех по очереди собравшихся родственников. Столько рыжеволосых людей сразу в одном месте ей еще не приходилось видеть. Посетило ощущение нереальности происходящего. Регистрировала их тоже родственница Леонида, слишком уж красноречиво говорили о родстве медно-рыжие локоны. Дома, после регистрации, ждал накрытый, прямо во дворе, стол. Молодых поздравляли, дарили подарки, кричали «горько!». Те поднимались и несмело тыкались друг в друга губами. Наконец, молодоженов отправили спать.
Валентина в вышитой ночной сорочке присела на краешек кровати, глядя, как ее муж курит в распахнутое настежь окно.
- Значит, говоришь, я теперь Ярова?!
- Да, Валентина Георгиевна Ярова, моя жена, - улыбнулся он в ответ, - Ты, Валёка, не переживай. Тебе ко мне хоть привыкнуть надо. Я боялся, что передумаешь.
- Суббота не кончилась. Значит не передумаю.
- Ты приляг, поспи. День сегодня долгий был.
- Дай и мне папиросу, - попросила она, - я редко курю.
Они почти до рассвета просидели у открытого окна, разговаривая обо всем на свете, о своих семьях, о планах съездить познакомиться с ее родителями. За разговорами Валентина и сама не поняла, как этот почти незнакомый парень стал таким родным, близким, как им удавалось договаривать друг за другом начатые фразы, как ей приятны его прикосновения, как спокойно и надежно рядом с ним. В открытое окно доносились звуки наступающего утра. Она положила голову ему на плечо, такое сильное надежное плечо. Он нежно целовал ее, приговаривая шепотом «Валёка моя», и она поняла, что с ним рядом пройдет вся ее жизнь, что бы ни было, как бы ни было, он, такой сильный, надежный, любящий, всегда будет рядом.
Семейная жизнь пошла своим чередом. Вскоре городок всколыхнула весть о том, что Шайтана посадили на большой срок за то, что в пьяной драке ударом ножа убил кого-то из собутыльников.
- Валёка, тебе плохо? Ты вся бледная. Это из-за Шайтана?
- Нет, Лёнечка, с утра нехорошо, - едва произнесла она и цепляясь руками за шкаф, сползла на пол, потеряв сознание. Вечером в доме царил настоящий переполох. Врач сказал, что Валентина скоро станет матерью, и судя по всему, беременность будет нелегкой. Надо бы подыскать другую работу. С этого дня Валентину не оставляли ни на минуту. То свекровь, то сношеница, то золовка, всегда кто-то был рядом.
Через пару дней Леонид примчался домой в обеденный перерыв.
- Вот! – выложил он на стол листок с машинописным текстом, - Валёка, моя жена не будет в столовой бачки и кастрюли тягать. Курсы у нас в ФЗУ будут для рабочей молодежи, по бухучету. Я тебя записал. Держи, книжки тут какие-то купил, тетрадки… Все, пора забыть про столовую.
Валентина закончила курсы. В начале лета у них родилась дочь, рыжеволосая и зеленоглазая, вся в отца. Роды были тяжелыми. Врачи сделали все, что могли, и молодая мать понемногу пошла на поправку. Уже дома Катерина Семеновна, поняла, что у снохи начался мастит. В ход были пущены все средства, чтобы хоть как-то облегчить ее состояние. Ежедневно врачи приезжали, промывали гноящиеся раны, делали перевязки.
- Не сиди сиднем, пентюх колченогий. Сходи к Марфе за козьим молоком. Чем внучку кормить будем, - и выпроводив мужа, обратилась к сыну, - А ты Лёнь, помоги ей молоко отцедить. Соски тугие, не раздоенные. Она от жара помереть может. А уж боль какая, так врагам не желать. На-ка тебе ковшик, сюда вот и сплевывай.
Каждый день он с утра, приезжал в обед и пару раз вечер отсасывал молоко с кровью и гноем, расположив жену повыше на подушках.
- Валёка, родная моя, ты потерпи еще чуток. Только не плачь.
- Дочь… - шептала она потрескавшимися губами.
- Отец с ней, и кормит, и пеленает. Мать даже обижается, что и ей не дает вволю понянькать.
- Хорошо… - пыталась она улыбнуться, - потерплю.
Мало по малу болезнь отступила. Жар прошел, раны затянулись, поджили. Маленькая Галинка быстро подросла, и уже пела частушки, которым научил ее дед, стоя на табурете,
- Валёка, - как-то за ужином начал разговор Леонид, - смотрю я на тебя и думаю, сидишь над своими цифрами корпеешь. А ведь женщина с твоей статью и характером должна фронтом командовать.
- К чему это ты, сынок? – удивилась мать.
- Я думаю, надо ей в институт поступить. Заочно. А, Валёка?
***
Больше пятидесяти лет прожили супруги Яровы, Валентина И Леонид. Помотала их жизнь по стране, по геологоразведочным партиям. С выходом на пенсию получили квартиру в столичной новостройке. Прикупили дачу в пригороде. Растили и баловали внуков. Леонид Иванович скончался лет на пятнадцать раньше своей жены. А историю их жизни мне рассказывала Валёка, когда я ухаживала за ней, тяжело
