За окном о чем-то отчаянно спорили воробьи. Легкий ветерок, проникающий в приоткрытое окно, плавно поднимал и опускал тюлевую занавеску. Сквозь прикрытые ресницы он наблюдал за игрой утреннего света.
- Добрый волшебник! Я знаю, что ты здесь и колдуешь на моей кухне! Можешь не прятаться, все равно найду! – пробасил он, улыбаясь.
- Пора собираться, Сереженька!
Сереженька, рослый широкоплечий мужчина, завернувшись в халат, не скрывающий густую поросль на груди, в домашних тапках, спустился на кухню. На столике ждала чашечка ароматного кофе и только что спеченные, с пылу с жару, разложенные веером блинчики. Дополняло все это малиновое и клубничное варенье, и мед, в одинаковых чашечках.
- Все, добрый волшебник, не прячься. Пошли завтракать!
Из-за стойки, с чашкой кофе в руках, вышла низенькая женщина и удобно расположилась в плетеном кресле, напротив.
- Знаешь, сын, ты меня сегодня удивил. Я даже не споткнулась о какой-нибудь предмет женского туалета.
- Надоело… Правда, мам, надоело. У каждой красотки в мозгах по две извилины, причем пунктиром. И, потом, мне перестало нравиться, что чем старше становлюсь я, тем моложе мои подружки.
- Может не в тех местах ты подружек ищешь. Или ту самую, единственную, еще не встретил. Кстати, я не видела твоей машины на парковке.
- На сервис загнал. А то где-то постукивает, где-то поскрипывает.
- Сынок, тебе тридцать шесть, у самого скоро постукивать и поскрипывать начнет. Генчик заедет за тобой?
- Нет, думаю, он не форме. Поеду-ка я на автобусе. Ты видела, как сменился в городе транспорт? Электробусы, маленькие маршрутки… Да, я до сих не пробовал по GR-коду расплатиться. Темнота неграмотная. Пора постигать и этот мир, - собираясь, рассуждал он в своей комнате.
- Ну да, как же светило кафедры психологии допустил такое…
- Обожаю твою иронию, мам! – он, улыбаясь, поцеловал ее в лоб – все, я убежал! И не вздумай!.. – погрозил ей пальцем.
- Хорошо, - улыбнулась та, и как только закрылась дверь, перекрестила сына, - Баламут.
У Элины Ивановны была причина для беспокойства. Когда ее Сережа влюбился, в двадцать лет, эта страсть всколыхнула всю семью и, он едва не бросил учебу с последнего курса. Всю его жизнь заполнила Майа – яркая, эффектная шатенка, с великолепной фигурой. Ее вкрадчивый голос, казалось заполонял собой все пространство и каждому хотелось броситься выполнять любую ее просьбу. Из Сергея она вила веревки. В одну из ссор, он вырезал ее имя на руке и не давал поджить ранам. В конце концов началось заражение, и молодого парня еле спасли. А Майа, тем временем, вышла замуж за какого-то итальянца и уехала из страны. Сергей не запил. Он закрылся у себя в комнате и не выходил около трех недель. Забирал еду, оставленную ему у двери, выставлял грязную посуду и не более. За это время он проанализировал и разработал схему, как он, человек, изучающий психологию, стал послушной, порой неадекватной, марионеткой в ее руках. Вышел он из комнаты повзрослевшим, более уверенным в себе, гораздо более циничным, но и гораздо сильнее, чем можно было представить. Увлечения случались часто, но подруги надолго не задерживались. С некоторыми из них он поддерживал отношения, расставшись по-хорошему. «Баламут…» - махала рукой Элина Ивановна.
Его друг и коллега, Генчик, был женат со студенческих лет, с девятнадцати, если точнее, и по сей день его брак ничто не могло поколебать, ни двое вечно дерущихся сыновей-погодок, ни случающиеся раз в пару месяцев, творческие запои. Руководила всем этим сообществом Сафина, удивительная женщина, за минуту умеющая менять образы от домохозяйки в фартучке, до роскошной дивы в эксклюзивном наряде с умопомрачительными аксессуарами, от строгой училки с «дулькой» на голове, до предводителя пиратов, мужественно бросающихся на уборку в доме. Геннадий и Сафина с головой были заняты на кафедре дизайна и живописи. Сергей с Генчиком дружили с детства. Воспитанный отцом, Генчик, всегда был похож на взъерошенного воробья, низкорослый, щуплый и вечно рассеянный. Ему едва исполнилось восемнадцать, когда по нелепой случайности погиб его отец. Став наследником четырехкомнатной квартиры, Генчик обнаружил, что у него есть огромное количество друзей, которых он знать не знает, и все они не прочь перекантоваться у него денек-другой. Тогда за дело взялся Сергей. Обладая ростом, едва ли не в два метра и весьма натренированной мускулатурой, он, одного за другим выкидывал из парадной «друзей». Ни у одного из них желания вернуться не появилось. Вернувшись в квартиру с намерением заняться уборкой, к своему удивлению он увидел еще одну гостью. Весьма экзотичная девица, одетая в стиле «хиппи», с королевской осанкой, прошествовала из ванной с ведром и шваброй.
- Если займетесь едой, уборка займет минимум времени, - изрекла тоном, не терпящим возражений.
В прихожей раздался звонок.
- Я разберусь, - холодно заметила она, шествуя к двери.
Сергей и Генчик подслушивали.
- Аааа, Генчик дома?
- Кто спрашивает?
- Ну, я один его приятель.
- Которому негде переночевать? Ну, так вот, приятель, Геннадий Иванович, обладатель апартаментов в элитном районе города, не хостела и не ночлежки. Полагаю, вам именно туда.
Друзья одобрительно переглянулись.
Девушку-хиппи, оказалось, зовут Сафина. Она студентка второго курса факультета «дизайн», непутевая дочка одного из очень путевых членов союза художников. Она так органично вписалась в жизнь Генчика, что, когда они пригласили друзей на свадьбу, те были слегка удивлены, что это до сих пор еще не так. Свадьба на берегу озера, все босиком и в венках, никакого спиртного, но было очень весело. Где эти двое могли безошибочно находить посреди всего творческого бедлама, родившегося одного за другим детей, для всех была загадка. Когда к ним в гости заходил Сергей, пространство как-то само по себе расширялось, чтобы вместить его солидную фигуру, Елисей и Радмир появлялись сами, чтобы похвастаться дяде Сереже своими успехами в учебе.
И так, Сергей Федорович в полной боевой готовности ждал автобус. Одни пассажиры чинно выходили, другие входили. И тут он услышал:
- Проходите, пожалуйста!
Он оглянулся по сторонам. Дорогу уступали ему. «Какая-то неприятная приятность…» В автобусе он попытался узнать, кто же был так любезен. Все пассажиры ехали, уткнувшись в смартфоны. Матроны штудировали рецепты супер блюд, их дети бесконечно пытали «Синий трактор», молодежь была поглощена какими-то очередными клипами, и… оп-па! Оглянувшись через плечо, он увидел довольно долговязую девицу, если бы не старинные серебряные серьги, можно было подумать, что это мальчик, ведь ни грамма косметики, и они читала! Читала бумажную книгу. Судя по выхваченному краем глаза имени, Дронго, читала Чингиза Абдуллаева. На остановке «университет» он потерял ее из виду среди разнообразия джинсовок и бейсболок. Внутри у Сергея все ликовало: «Она учится здесь! Или работает? Как найти в этом огромном студенческом городище совершенно незнакомого человека? И вообще, Сергей Федорович, почему ты решил, что это она уступила тебе первым войти в автобус?»
Он старался выходить на остановку в одно и то же время, садиться в автобус чуть раньше, или пропускал один маршрут. Его попытки встретиться, успехом не увенчались. Раз, вернувшись с работы, он был крайне удивлен, застав у себя обоих родителей.
- Здравствуй, добрый волшебник! Ты снова колдовала на моей кухне?! – и он поцеловал мать.
- Да, сын, пришлось. Нельзя питаться одними полуфабрикатами.
- О, рад видеть тебя, властелин башни времени! – обратился он к отцу.
- Элина, как ты думаешь, этот баламут хоть когда-нибудь повзрослеет?
- Пап, ну, а что ты хочешь от сына, когда всю жизнь провел в своих суперзасекреченных архивах. Да и кто знает, что за печать мудрости, великого знания и великой печали отображена на твоем челе?!
- Эля, у меня дикое желание выпороть этого баламута.
- Феденька, просто сыграй в его игру. Вдруг тебе понравится?!
Когда Элина Ивановна подала кофе и тактично удалилась, отец спросил:
- Что случилось?
- Ничего… - вздохнул он в ответ.
- Если бы ничего, твоя мать не разговаривала бы со мной, как с нашкодившим пацаном, приглашая на ужин.
- Пап, однажды, я спросил, почему вы с мамой живете раздельно, ведь вы женаты и любите друг друга. Ты тогда очень серьезно ответил, что однажды я повзрослею настолько, что смогу понять, почему.
- Видимо повзрослел, - улыбнулся отец, - Меня утешает то, что в твоих глазах нет того лихорадочного блеска, когда ты готов был погибнуть… Ладно, закроем тему, ты очень давно вырос из тех штанишек.
Сергей благодарно улыбнулся.
- Видите ли, великовозрастный баламут, я всегда любил и буду любить вашу мать настолько, чтобы не позволить ей зарыть свой талант, свои амбиции, стремления в кухонной толкотне, стирках-уборках, пеленках. Не мог позволить ей разлюбить меня из-за моего несносного характера. Вместо этого всегда устраивал ей романтические свидания. Сам готовил что-то из ее любимых блюд. Набирал ванну с розовыми лепестками. Мы обсуждали ее новые книги. Устраивал ей презентации, живые чтения. Организовывал запись аудиокниг. Сейчас я понял, что наш баламут, созрел для того, чтобы подарить женщине истинную любовь. Кто она?
- Если бы я знал… Увидел ее мельком в автобусе. Даже не могу сказать, как выглядит ее лицо. Машину давно забрал с сервиса, но продолжаю ездить на автобусе.
- Ну тогда послушай совета властелина башни, - улыбался отец, - ты давно придумал, как будешь дарить этой женщине целый мир. Пришло время отпустить эту мечту. Твоя женщина сама свалится на тебя с неба.
- Спасибо, отец! Я попробую.
Первого июня, как обычно, в университете проводили день открытых дверей. Преображался и весь город. Сергей выезжал с парковки, когда на капот его авто налетел парнишка с папками и этюдником. Листы рассыпались. Разумеется, Сергей Федорович выскочил, проверить, все ли в порядке с незадачливым студентом. Юный растяпа был в полном порядке, и, тем не менее, он с тоской посмотрел на автобус, отъезжающий от остановки, с надписью: «Пусть всегда будет солнце!» и стилизованным детским рисунком по борту. Пока они собирали зарисовки и наброски, показался второй автобус с рисунком и надписью: «Пусть всегда будет небо!».
- Блин! – воскликнул паренек, - Опаздываю!!! Натэлла убьет!
- Ты же на Космонавтов едешь? Подвезу, - и глянул на лист, который только что поднял с земли. Это была графическая работа, выполненная акварельными карандашами. С листа на него смотрели внимательные глаза зеленого оттенка. Навряд ли Сергей узнал бы ее, если бы не старинные серебряные серьги, которые он так хорошо запомнил.
- Кто она?
- Натэлла! Мы сегодня абитуриентов в лицей ведем. Если я опоздаю, она меня прибьет.
- Я сделаю фото?
- Пожалуйста!
Располагая свободным временем, Сергей отправился на кафедру живописи и дизайна. Экскурсия шла полным ходом.
- Генчик, на пару минут!
- Конечно… иду!
- Кто она? – показал он фото на экране смартфона.
- Натэлка! Талантливая девчонка. Они с Сафи убежали в подсобку. Девчачьи секреты. Вообще наши часто просят ее позировать. Есть в ней какая-то… Ээээ, Сергей Федорович, с какой целью интересуешься?
- Генчик! – он схватил друга в охапку, тряхнул пару раз и
