Белая лилия, алая роза. Часть 6

- Ну наконец-то, Лоран! Я так волновалась! - воскликнула Жанна, открывая входную дверь.
Лоран вошёл, обнял её. Девушка вдруг порывисто прижалась к нему, и он почувствовал, как быстро бьётся её сердце. Жанна посмотрела ему в глаза и сразу почувствовала произошедшую перемену. Увидев на лице Лорана кровь, она сильно побледнела. Лоран подошёл к столу, устало опустился на грубо сколоченный деревянный стул и, казалось, только сейчас перевёл дыхание.
- Да, Жанна, - наконец проговорил он каким-то охрипшим голосом. - Я только что убил человека.
Жанна в ответ только тихо охнула.
- Республиканца и, судя по всему, сознательного патриота, - продолжал Лоран. Последние два слова он произнес с какой-то, едва уловимой, злой иронией. Которую, впрочем, девушка не почувствовала.
Она подошла, села напротив Лорана за стол. От волнения её серые глаза казались теперь совсем тёмными и очень большими на худеньком бледном лице.
- Господи, Лоран... как же так вышло? - только и могла спросить Жанна.

- Я не хотел его убивать, - сбивчиво и быстро проговорил Лоран, - но он... он не оставил мне выбора. Так получилось.
И заново переживая произошедшее, он рассказал Жанне о том, что произошло во дворе за углом маленькой таверны с патриотическим названием "Республика"  чуть менее часа назад.
- Наверняка, его тело уже обнаружили, - проговорил Лоран, - и, возможно, уже ищут того, кто с ним разделался.
- А, может быть, решат, что он сам, - предположила Жанна. - Что это несчастный случай. Ведь так оно и было, да? Ты же не хотел его убивать?
Лоран внимательно посмотрел ей в глаза.
- Да, Жанна, такое тоже вполне могло быть, - кивнул он, - этот парень был уже довольно сильно пьян. Вполне мог оступиться и неудачно упасть.
- Ну вот видишь, Лоран - Жанна перевела дыхание и глубоко вздохнула, - будем надеяться, что всё-таки так и подумают. И... тебя ведь никто не видел?
- Нет, - Лоран покачал головой. - Правда, меня с ним могли видеть из окон домов. Но на самой улице в тот момент, когда мы выясняли отношения, никого не было.
- Я думаю, пару дней тебе надо переждать и не выходить отсюда, - Жанна внимательно посмотрела на Лорана.
- Наверное, ты права, - тяжело вздохнул он. - И прости меня, Жанна. Со мной тебе одно беспокойство.
- Не говори так, - девушка слегка нахмурила темные красивые брови. - Я так рада, что ты вернулся. С тех пор, как ты ушёл, я места себе не находила, - призналась она.
- А работу я сегодня так и не нашёл, - опять вздохнул Лоран. - Но зато достал вот это, Жанна.
Он вытащил из кармана и положил перед ней на стол гражданское свидетельство покойного теперь республиканца Анри Лекруа.
- Я же не умею читать, - немного смущенно улыбнулась Жанна, глядя на бумагу чуть прищуренными глазами, - Что это за документы, Лоран?
- Прости, всё время забываю об этом. Это его документы, я захватил их с собой. Ему они теперь не нужны, а мне пригодятся. И в соответствии с ними я теперь не Лоран де Гриз, а Анри Лекруа, республиканец и участник Якобинского клуба.

Лоран весело улыбнулся Жанне, но глаза его оставались грустными. Вскоре и улыбка сошла с его губ. Он отвернулся от лежащего на столе гражданского свидетельства и сказал уже совсем другим, бесцветным и глухим голосом.
- Никогда не думал, что настанет время, когда моё настоящее имя, титул и фамилия моих предков будут считаться чем-то... чем-то позорным. Тем, что мне придётся скрывать.
Его правая рука, лежавшая на столе, при этих словах непроизвольно сжалась в кулак. Так сильно, что побелели костяшки пальцев.
Жанна уже заметила, что такое происходит всегда, когда Лоран сильно волнуется или злится.
- Ну, что поделаешь, Лоран, - девушка слегка дотронулась до его напряженной руки. - Времена сейчас стали совсем другие. Слишком многое изменилось и...
- Да, знаю, - резко оборвал её Лоран. - Господи, я и раньше это знал. Но знать и понимать... наверное, это разные вещи. Понял, почувствовал я это только сегодня. Сегодня днём. Вот, смотри, Жанна, - он вытащил из-за пазухи и быстрым движением положил перед ней на стол маленькую книжку в синем сафьяновом переплёте.
Томик стихов Гёте. - Это одна из множества наших книг. У нас была большая библиотека. Была, - с горечью повторил Лоран. - А эта книга была одной из самых любимых у моей матушки. Она любила поэзию.
- Это стихи? - тихо спросила Жанна.
Лоран кивнул головой.
- И вот, - как-то отрывисто проговорил он, указав на книгу. - Вот всё, что мне осталось... от прошлой жизни... и от неё.
Жанна молча слушала, не зная, что сказать. Да и любые слова утешения были бы сейчас, наверное, бессильны. Девушка понимала, что есть раны, залечить которые или хотя бы немного притупить боль в них, может только время.
Она открыла лежавший перед ней томик стихов. Перелистнула несколько страниц с обугленными потемневшими уголками. Книга оказалась иллюстрирована, и внимание Жанны привлекла одна из картин, по стилю похожая на средневековую гравюру.
На ней был изображён всадник, стремительно скачущий по лесной дороге. Перед собой, на седле, он удерживал ребенка лет семи, испуганно спрятавшего лицо у него на груди и обхватившего за шею худенькими ручками.  Вероятно, это были отец и сын. А с обеих сторон к ним тянули свои ветви мрачные лесные деревья. Жанна пригляделась к ним и подумала, что эти ветви очень похожи на лапы каких-то живых существ с длинными и острыми когтями. А весь этот лес как-будто был кем-то заколдован. Он таил в себе угрозу.

Жанна даже слегка вздрогнула, разглядывая картину и подняла взгляд на Лорана.
- Как к тебе попала эта книга, Лоран? - спросила она.
- Сегодня я побывал у нашего дома, - признался он, - там, где мы жили раньше, до того, как...
- Но это же так опасно! - воскликнула Жанна, - Ты очень рисковал. Тебя могли арестовать.
- Нет, - Лоран качнул головой. Убрал прядь тёмных волос, закрывшую глаза, - там давно уже никого нет.
Весь дом разграблен и сожжён, одни обломки. Видимо, это сделали сразу же после нашего ареста. А эта книга лежала под окнами, на траве, случайно уцелела. Так странно, Жанна, - продолжал Лоран, опустив голову и глядя вниз, на сцепленные на коленях руки, - ведь уже столько дней прошло. А я как-будто только утром всё окончательно понял. Такое странное чувство... Или, как-будто раньше мне казалось, что всё вокруг меня - просто сон. Больной, жестокий и кровавый сон. А внутри всё равно теплилась безумная надежда, что когда-нибудь я проснусь... понимаешь? Проснусь... и всё опять будет как прежде. Прежняя жизнь. Но ведь никогда... ни-ког-да, - он отчётливо, по слогам произнёс это жестокое слово, - как прежде уже не будет. И я сам никогда уже не буду таким, как раньше. Часть меня, огромная часть обескровлена, убита. А я вот, - Лоран горько усмехнулся, - я пытаюсь теперь жить. До сих пор цепляюсь за эту жизнь. Боюсь, чтобы не нашли, не узнали, не арестовали, как "бывшего", не отправили на гильотину. Но... зачем я это делаю, Жанна? - вдруг резко, отрывисто спросил он. И добавил уже совсем тихо, опустив голову, - глупо, глупо... Господи, как же глупо.

Лоран замолчал, комнату заполнила тишина. И Жанна, напряжённо слушавшая эти горькие слова, неожиданно опять почувствовала уже знакомое ей ощущение. Волну непонятной нежности, поднявшейся откуда-то изнутри, из груди. От неё стало горячо и больно. Она глухо запульсировала в висках. Жанна ощущала её с каждым ударом своего, быстро бьющегося сердца. Она вдруг почувствовала непреодолимое желание подойти к Лорану, прижаться к нему, к его небритой щеке, почувствовать тепло его губ...
Жанна кашлянула, стараясь прогнать эти мысли.
- Не говори так, Лоран, - нарушила она молчание, - пожалуйста, не говори. И теперь наоборот, ты должен жить. Жить за них. За родителей, за младшую сестру.
Лоран долго и внимательно посмотрел девушке в глаза, слегка кивнул.
- Да, ты права, - проговорил он, - ты сильнее меня, Жанна. Ты смелая девушка. И очень добрая. И прости мне это... эту минуту слабости. Прости.
- Ну что ты, Лоран, - Жанна смущённо опустила голову, и взгляд её упал на уже знакомую ей картину в книге.
- А что это за рисунок, Лоран? - спросила она.
- О..., - улыбнулся он, - это картина к одной из прекрасных баллад великого немецкого поэта Иоганна Гёте. Она называется "Лесной царь".
- А о чём она? - немного смущённо спросила девушка, улыбнувшись в ответ. - Я хотела бы узнать.
- Обязательно узнаешь, - ответил Лоран. - Ты сама прочитаешь её, Жанна. Я думаю, эта книга нам с тобой очень пригодится. В конце-концов, не учить же мне тебя читать по этим ужасным республиканским газетам.

***

Два дня Лоран не выходил из дома. А на третий он опять отправился на поиски работы. Теперь, когда в его кармане лежали документы на имя республиканца и благонадежного гражданина, чувствовал он себя гораздо увереннее. И к вечеру этого дня удача всё-таки улыбнулась ему. До этого Лоран побывал уже в нескольких местах, но всюду получал отказ. Солнце уже садилось. Порядком уставший и голодный он брел по улице Сент-Авуа, когда его внимание привлекла табличка, висевшая на двери небольшой типографии.
"Срочно требуется наборщик"
Немного подумав, Лоран толкнул дверь. Звякнул прикрепленный наверху медный колокольчик.
Навстречу ему, из глубины комнаты, вышел невысокий грузный мужчина с красным лицом. На груди его была приколота трехцветная кокарда, также один из отличительных знаков республиканца. Он недоверчиво взглянул на Лорана.
- Добрый вечер, сударь, - поздоровался Лоран. - Я прочитал, что Вам нужен работник.
- Сударь... - немного насмешливо произнёс мужчина. Его глаза из-под седых клочковатых бровей блеснули. Но как-то весело.
Лоран тут же понял, что допустил ошибку.
- Ладно, гражданин, не смущайся, - проговорил этот человек, по всей видимости, владелец типографии, - я и сам всё время путаюсь. Всё не могу привыкнуть к этому новому республиканскому обращению. Документы-то твои можно взглянуть?
Лоран немного расслабился, и уже довольно уверенным движением протянул ему гражданское свидетельство ныне мёртвого патриота.
- Так-так-так... Анри Лекруа, - мужчина сдвинул очки на лоб и изучающе посмотрел на Лорана, - Якобинец, значит?
-Ну... да, - Лоран кивнул головой.
-Понятно, понятно... что ж, это хорошо. А я Мишель Жено, хозяин этого заведения. Широким жестом он окинул помещение типографии. Кроме них двоих здесь никого не было, видимо сегодня был не рабочий день, или работники уже ушли. Лоран увидел большой стол с разложенными на нём бумагами и шрифтами. У стены стояло несколько печатных станков.
- А что Вы печатаете? - спросил Лоран, - газеты?
При мысли о том, что ему придётся набирать что-то вроде ультра-патриотических текстов, вроде того, что он недавно слышал в таверне от мертвого ныне санкюлота, ему стало немного не по себе. И он уже пожалел, что зашёл сюда.
- Газет у нас почти нет, - добродушно ответил хозяин, которого звали Мишель Жено, - У нас больше книги.
Ну, если господа, то есть граждане из Конвента прикажут, будем и газетки печатать, а пока вот, - он протянул Лорану один из листков и тот бегло пробежал по нему глазами.
- Андре Шенье?
- Узнал, гражданин Лекруа, - ответил господин Жено. - Его вот сейчас печатаем. Ещё вот брат его, Мари Шенье, тоже... пьесы у него для народного театра. В общем, такое вот. Ну так что, гражданин, - он серьёзно взглянул на Лорана, - Ты набирать-то умеешь? Печатником работал?
-