Андриан Апостолов являлся автохтонным жителем своего родного города К.
С непринуждённой лёгкостью при надобности перечислял своих предков от 1877 года со стороны батюшки и матушки. При возникновении спора или обвинении в ведение заблуждения, заявлял, если немного напрячься, загибая пальцы на руках и ногах, назову-де поимённо дядюшек и тётушек, прибившихся в процессе эволюционирования огромного семейного древа к их семейству, как корабли во время шторма в случайно обнаруженную тихую счастливую гавань.
Родня была огромна как размах крыла птерозавра. Ею он гордился. О чем частенько говорил с неким пафосом, стоило завидеть крепкий алкоголь, а уж как распалялся, когда к нему, алкоголю, причащался. Часто опрокидывая рюмки и лишь втягивая ноздрями ароматы закусок, Андриан умным видом заявлял, мол-де, закуска градус крадёт, нивелируя сим сам процесс потребления алкоголя и тянулся к бутылке. Хотя само утверждение «тянулся к бутылке» немного гиперболично. В то же время, выдумкой или ложью не было.
Натурой Андриан являлся беспокойной. «Я полон положительного электричества находясь в перманентном покое и избыточен им при принятии исторического решения!» И да, посторонние и родственники всякий раз замечали за ним некоторую аномалию, - сводилась ли она непосредственно к самому явлению электричества или же наоборот, прямому отсутствию, - которая подтверждала некоторые его высказывания. Особо чувствительные и экзальтированные особы видели вокруг головы Андриана некий, едва различимый сверкающий нимб, рассыпающий еле заметные глазу яркие, слепящие взор искры. И скептики, которых также находилось не меньшее количество, с поправкой на природное состояние, такое как приближение грозы, когда сам факт наличия в атмосфере природных магнитных и электрических сил может лишь спровоцировать остаточное владение сим природным феноменом, также утверждали, не заливаясь соловьями, как их оппоненты, что некоторое поведение, не свойственное обычному человеку, всё же иногда присутствует. Доказательно или нет, утверждали в один голос и те, и другие, но само наличие электричества в поведении Андриана, в импульсивных жестах рук, мимике лица, расслабленности или напряжении кожи, в положении позы тела или учащенности, или же чрезмерной спокойности дыхания.
А что Андриан? Наш автохтон находился в курсе всего, окружавшего его. Иногда давал пищу непривередливым и неискушённым умам. Также не оставлял без информационного голода пытливых и склонных к детальному разбору всего, что, по их авторитетному знанию, принадлежало к науке опосредованно или косвенно. Подбрасывал дровишек в костёр загадочности, после чего пламя задумчивости искрило и засыпало небосвод познания многоточиями неоконченных фраз.
Также наш Андриан слыл среди знакомых и прочей публики не только человеком глубоко современным, признающим исключительное право за новинками в повседневной жизни и обиходе, что поддерживал активно слухами, самим же им и распространяемым, но также старательно подчёркивал в беседе, умной и продолжительной в приятной обстановке или на ходу, как это частенько бывает, когда перекинуться парой словечек считается чуть ли не за подарок судьбы в нашем быстротекущем мире, где на счету не часы с минутами, а секунды, свою привязанность к истокам. К тем тонким и робким ручейкам мудрости народной, из которых при соединении вырастают, будто из саженцев, исполины мысли. Из многообразия пословиц и поговорок, Андриан выделял несколько, почему отдавал им предпочтение, не мог объяснить и сам, но при случае, когда, как говорится, каждое лыко в строку, или совсем не к месту, что казалось каким-то словесным шапито, веско произносил: «Видит кот молоко, да у кота рыло коротко». Напустив на лицо туману излишества ума, он не вдавался в подробности, при чём тут кот и, следовательно, молоко. Но всегда, без всяких исключений, мгновенно дополнял свой искрометный выпад, тоже, по его мнению, не оспариваемым никем, немного развязно говоря: «Не дал бог свинье рог, всех бы забодала». И, как всегда, без отступлений и объяснений. С недавних пор, - как, с недавних, с давних, но краткостию отпущенных лет жизни человеческой, считающихся справедливо недавних, - слушавшие его вербальные экзерсисы родственники и друзья и многочисленная толпа поклонников, а также, сомневающихся в его талантах, начали вдруг для себя обнаруживать некие совпадения и сходства. То на одной персоне заострят внимание, присмотрятся и приглядятся, то на другой остановят внимательный взор из-под насупленных бровей. В итоге, признавали, с натяжкой, ведь сказанное было произнесено давненько, что тот или иной имеют если не прямое, то непосредственное отношение к метким словечкам, нашедшим убежище в широчайших объятиях народной мудрости.
Совершенно неожиданно, Андриан углубился в изучение текстов религий, окунувшись в сие занимательное занятие с головой, аки в омут с мутной водой. Долго игнорировал любые способы общения. Молчанием своим как бы откровенно давая знать, что мир на неопределённое время со всеми его искусами и прелестями переместился на второй план. Затворничество длилось недолго. Что было понятно ещё с первых сообщений об его увлечении. Однако выйдя из самозаточения, Андриан заявил собравшимся дома друзьям, что имеет кое-что важное сообщить. Для этого нужно всего лишь набраться терпения и выслушать. Также он поспешил добавить, что речь будет кратка. Насыщенна. Красочно-картинна. Каждый по окончании его спича, по возможности экспрессивного и эмоционального, поймёт никчемность своего существования и встанет на новый путь гармоничного развития своей личности. Собственно, всё. Всего ожидали от Андриана. И повелись на его «речь будет кратка». Хотя никто в краткость не верил. Любовь к словоизвержению таилась и росла, и плодоносила внутри его самого. Пестовалась им. И на его пассаж – речь кратка – с понимаем улыбнулись, дескать, понимаем. И торжественность момента. И прочее, связанное с ним. Но чтобы так речь была кратка, никто не подозревал! Выйдя к собравшимся, Андриан без вступления, что вызвало некоторое шевеление и глухой ропот среди слушателей, произнёс: «В бесконечных битвах сил добра и воинства зла по большей части побеждают бесы». Выждал минуту в полной тишине. Раскланялся. Удалился.
Неделю слухи переползали с осторожностью змей из одного дома в другой. Обсуждение услышанного считалось исключительным правом на выражение собственного мнения. Вот его-то как раз было до неприличия много. С многих уст слетали фразы: «Да разве можно так!» или «Данная безапелляционность просто травмирует!», или это: «Всего можно было ожидать, однако суметь извергнуть и вывернуть, и поставить раком всё предшествующее…»
Да. Таков наш автохтон Андриан. Много можно о нём говорить. Многое можно с уверенностью сказать. Подтвердить или опровергнуть. Но занятие сие изначально абсолютно неблагодарное. Так как судить других, не замечая в собственном дому ободранных обоев, гораздо легче, чем взять в руки веник и совок.
Напоследок. Андриан отчебучил кое-что совершенно недавно. Два дня тому или немногим далее. В узком кругу поделился мыслью уехать в глухую деревню. И там среди шума вековых дерев начать новую страницу в своей жизни. Итак, пожелаем ему исполнения всего задуманного.
Глебовский. 26 июля 2024 г.
|
