Я пошла заниматься импровизационным театром, когда прочитала в одной статье, что занятия театром полезны тем, кто заикается. Я не заикаюсь, но проблемы у меня были частично те же, что у заик. Запиналась, искала слова, так что немцы воображали, что я думаю по-русски и перевожу на немецкий, прежде чем говорить, стеснялась своего акцента, как заикающиеся стесняются своего заикания, любой разговор означал для меня уже сам по себе стресс.
С народными университетами я знакома с первых недель пребывания в Берлине в 1993 году. На первые деньги, полученные от арбайтсамта (ведомство по труду и занятости), купила себе электрическую пишущую машинку и пошла в Народный университет, чтобы научиться печатать на немецкой клавиатуре вслепую и десятью пальцами. На русской клавиатуре я это уже умела, и до распространения персональных компьютеров это был важный навык. Потом прошла ещё несколько курсов немецкого языка для иностранцев, полкурса арабского языка (полкурса - потому что начался ковид), лет десять назад - курс, где мы писали стихи, и курс, где писали рассказы, года три назад - курс, как писать автобиографию (было интересно, но курс был скорее о том, как не надо писать автобиографию, все приёмы и советы преподавательницы были, по-моему, вредными советами, хотя и пригодными для написания публицистических и научно-популярных статей). Года полтора назад ходила на курсы восточного танца (танец живота) и зумбы. Тоже не из любви к танцам, а потому что вычитала, что танцевать полезно.
Так что, почитав о пользе театральной терапии, я недолго думала, сразу стала искать подходящие курсы в берлинских народных университетах. У них свой сайт, где очень удобно искать, записываться и оплачивать нужный курс.
Первый пройденный (в мае 2023 года) театральный курс для начинающих мне так понравился, что я ночью не могла заснуть и записалась на все курсы импровизационного театра для начинающих, в каких только были свободные места. К новому 2024 году я так обнаглела, что стала записываться на курсы импровизационного театра для продвинутых, и таким был последний курс, о котором я уже писала 02.08.2024.
***
Харди говорил, что если что-то не получается, то этому нужно радоваться, потому что там и "лежит сокровище". И что как раз тем, что не получается, нужно заниматься особенно интенсивно.
Харди - преподаватель курса импровизационного театра, пройденного мной на прошлой неделе. Он актёр и режиссёр.
Что я заметила: все преподаватели с актёрским образованием - очень милые люди, симпатичные, дружелюбные, открытые и общительные.
А про его совет заниматься тем, что не получается, я вспомнила, потому что не знала, что писать дальше. Харди говорил это об импровизационном театре: если не знаешь, что сказать или сделать в твоей роли дальше, то приветствуй это, здесь и "лежит сокровище". Не знаю, как в импро-театре, а в реальной жизни, я думаю, этот совет очень пригодится.
***
Первый недельный курс у Харди, для начинающих, я проходила ровно год назад. И с тех пор я прошла все курсы, которые проводил Харди и которые проводила его жена Милиша.
У меня была (и есть) стойкая привычка говорить слишком высоким голосом. А Милиша научила меня переключаться на низкий голос. Она считает, что именно этот голос - мой родной. Для меня он звучит прямо как бас, а Милиша сказала, что это драматическое сопрано. Теоретически драматическое сопрано немного выше, чем меццо-сопрано, а голос меццо-сопрано был у Людмилы Зыкиной.
Правда, говорить высоким голосом я не отучилась. Как-то страшно: всё время пищала - и вдруг забасить.
Харди посоветовал Александре (женщина лет тридцати с лишним, она сильно хромает, может ходить, только опираясь на две палки, по образованию врач, работает не с пациентами, а со статистикой), Харди посоветовал ей поработать над голосом и спросить совет у меня, как поработать. Я сразу изменила голос и пробасила, что прошла курс у Милиши, и при дальнейшей импровизации я только таким голосом и говорила. Харди сказал, что у меня с моим новым голосом совсем другая энергетика.
На лето я была записана ещё на курсы импровизационного театра, которые проводят "Гориллы" - их многие считают лучшим импровизационным театром в Берлине и Германии. Прошла там два курса для начинающих, а от остальных курсов, на которые записалась, я отказалась. Отказалась, потому что они раза в два дороже курсов в Народном университете, а преподают в Народном университете ничуть не хуже, чем у "Горилл". И группы в Народном университете меньше.
Народ, занимающийся в Народном университете, в среднем старше, чем те, кто занимается у "Горилл". У "Горилл" я была старше всех с большим отрывом, а в Народном университете часто в группе один-два участника примерно моего возраста. И мне показалось, что у "Горилл" участники стараются показать, какие они успешные в импровизации и профессионально, стараются "выделиться", а в Народном университете импровизационным театром занимаются, как правило, люди с высшим образованием или студенты, и тоже с успешной карьерой, но никак не хвастаются этим, ведут себя как равные среди равных.
Пришла я на курсы импро-театра вся закомплексованная разными комплексами. О страхе перед говорением и, отсюда, перед людьми я уже писала. К тому же ещё боялась, что буду старше и толще всех. И боялась, что вообще буду хуже всех. Наверно, даже чувствовала себя хуже всех.
На курсах на прошлой неделе двое участников были примерно такого же возраста, как я. Выглядят они молодо, но я знаю, что Вольф недавно вышел на пенсию, а это значит, что ему больше 65 лет, и Юлия сама сказала, что ей 64 года. Харди сказал ей, что "у всех нас после сорока лет трудности с принятием перемен", и она возразила, что ей 64 года, и Харди ответил: "Я и говорю: после сорока".
Вольфа я знаю уже с других курсов. В этот раз я каждый раз приходила с опозданием (только в пятницу пришла намного раньше, до начала занятий), и пропустила разговор, где каждый коротко рассказывал о себе. Но с других курсов я помню, что Вольф был чиновником на верхних этажах руководства и что, выйдя на пенсию, он работает волонтёром, где он тоже руководит.
Юлия рассказала мне, что она выросла в двуязычной семье и владеет двумя языками как родными: немецким и итальянским. Студенткой она зарабатывала устным переводом, хорошо зарабатывала, и ей нравилось. А вот письменный перевод она ненавидела, плохо он у неё шёл. Я сказала, что у меня всё наоборот. И что письменный перевод меня испортил: привыкла думать над каждым словом, искать слово самое подходящее. Юлия же заметила, что именно это она ненавидит в письменном переводе и что может сидеть целый день, переводя одну-единственную страницу.
Студенткой Юлия была на презентации книги "Имя розы" Умберто Эко в Свободном университете (этот университет был основан в Западном Берлине, когда университет имени Гумбольдтов оказался в Восточном). Когда Юлия назвала имя Умберто Эко, она руками показала внушительные его размеры, и я сейчас нашла его фотографию в интернете - да, он был не худенький. Переводчиком на презентации был Буркхарт Крёбер - он же перевёл "Имя розы" с итальянского на немецкий. На презентации Крёбер переводил плохо, с итальянского на немецкий переводил плохо, а с немецкого на итальянский ещё хуже. А вот книгу перевёл с итальянского на немецкий превосходно. Тут Юлия вставила, что Умберто Эко и сам знал немецкий, его жена была немка. В конце презентации Крёбер признался, что устно он переводит очень слабо.
Юлия сделала вывод, что, очевидно, устный и письменный перевод - это разные виды языковой деятельности.
Май 2023. Мой самый первый курс "актёрской игры".
Вы такая активная , Алёна !