Москва- Петербург

Москва- Петербург


Середина  19-го  века.

По  трассе  Москва – Петербург  мелкой  рысью  волочится  почтово-пассажирский  дилижанс.
Экипаж  недавно  как  тронулся  и   поэтому  разместившиеся  тут  четверо  попутчиков  ещё  не
успели  как  следует  друг  с  другом  познакомиться. Им  приходится  сидеть  навстречу  лицами
и   от  этого  они  слегка  смущаются,  скромно  разглядывая  свою  обувку.
Двое,  те  что  по  видимости  из  крестьян,  сосредоточенно  рассматривают  сверкающие  ваксой
хромовые сапожки  и только  изредка,  косой  украдкой,  бросают  взгляд  на  огромные башмаки
третьего    попутчика,  как  бы   выразительно  сравнивая   преимущество.
Дама, поджав  свои  маленькие  ножки  под  лавку,  делает  вид,  что   очень  заинтересовалась  на
проплывающую  мимо  окна  окраину  городской  панорамы, которая уже  мелькает  последними,
сложенными  из  красного  кирпича   постройками.
Путники,  всё  ещё  так  и  не решившиеся  к  общему  знакомству,  как  сговорившись  дружно
начали   доставать  свои   походные  сборы.
Студент,  тот  что  в   ботинках  из  бычий  кожи,  вытащил  из  своего  сундучка  цельный  круг
толстенной  кровяной  колбасы,  а  за  тем  ещё  тёпленькие  пирожки  с  требухой  и  капусткой.
Достал  большую  стеклянную  бутыль  с  домашним  квасом.

Двое  из  крестьян  тоже  засуетились,  начали  бойко  раскрывать  свои  походные  котомки,
вытаскивая  наружу  множество  различных  завёрнутых  в  тряпицу  свёртков.
Тут  и  тверские  калачики,  угри  копчёные,  обязательно балык  из сёмги,  форшмак  из  сельдей,
и  кольский  лабардан  отварной  в  дорогу.  А  к  холодцу  открыли  водки   польской  из  тмину.
Мёд  повертели, повертели  и  обратно в пестерь свой  безразмерный сунули,  дорога то  длинная.

Дама   степенно  выдвинула  ногами,  обутыми  в  туфли  из  цветной  кожи  с  обтянутыми
шёлком  каблучками  и  одетых  поверх  изящных  кружевных  чулочек,  вместительнейший
дорожный  сундук.
На  суд  божий  показались;  пироги  с  грибами  цельный,  пирог  с  угрём,  фигурные  расстегаи
с  молоками  и  мясные,  величиной  с  локоть  каждый.  Отменный  круг  буженины,  поросёнок
под  хреном,  солонины  ломоть  и  дичь  разнообразная,  лесная  и  прудовая; цыплята  со
шпинатом,  бекасы,  рябчики  обжаренные  с  трюфелями  и  жаркое  из  тетерева.  Не  забыла  и
колбасы  выложить,  цыплячьей,  мещанской  из  телятины  и  рыбы  много. Ко  всему    вино
апеннинское   выставила.
Разговор  незаметно  сам  подошёл  ко  столу.

Где то   в  глубине  20-го  столетия.

Поезд  Москва –Ленинград.
В  купированном  салоне  едут  четверо  попутчиков.  Скромные,  они  ещё  не  успели  между
собой  познакомиться  и  с   видимым  интересом  рассматривают  свои  башмаки.
Двое,  судя  по  внешнему  виду  из  деревни,  в  ухоженных  и  хорошо  начищенных  кирзовых
сапогах,  они  бросают  любопытные  взгляды  на  городского  парня  в  сандалиях.
Девушка,  в  лёгких  тряпичных  танкетках,  всё  ни  как  не  может  оторваться  от  окна.

Как  только  поезд  начинает  набирать  ход,  все  дружно  достают  свои  дорожные  пожитки.
Студент  выкладывает  на  стол  две  сваренные  в мундире  картофелины  и  отрезает  ломать
ржаного  хлеба.  Труженики  нивы  тоже   не  отстают,  на  столе  появляются  запеченная
картошка  с  луком  и  зелень.  Несколько  сваренных  в крутую  яиц  тут  очень  кстати. Запахло
свежими  огурцами.
Девушка  всё  ещё  стесняется,  но  потом  незаметно  присоединяется.  У  неё  отварная  курочка.
Все  бегут  дружно  за  кипятком.


Несколько  дней  назад.

Поезд  Москва – Санкт-Петербург.
В  плацкартном   вагоне  пахнет  квашёной  капустой  и  пивом.
Только  что   рассевшиеся   пассажиры,   каждый,  сосредоточенно  уставившись   в   свои
мобильные  телефоны,  что  то  в  них   с  интересом  разглядывают.  Одетые  на  всех  цветастые,
китайские  кроссовки  их  не  развлекают.

Рядом,  в  соседнем  купе,  уже  кто то  достал  отварные  куриные  окорока   и  втихаря  сам  с
собою   разливает   осетинскую  водку.