Это несправедливо.
Мне всего тридцать семь. Это в восемнадцать я думала, что за тридцать уже старость. А в тридцать семь поняла, что молодость в самом расцвете.
Почему так рано? Почему?
Женщина злилась. Нет, не так. Она злилась, злилась, злилась!!!!!
С бешенством пнула колесо машины - и нога прошла сквозь него.
Ну конечно! Она же умерла!
Так глупо и несправедливо.
Интересно, её смерть будет считаться как самоубийство или несчастный случай?
Ехала за рулём нетрезвая на приличной скорости, говорила по мобильному, уронила его, наклонилась поднять и, не справившись с управлением, - врезалась в бетонную стену.
Получается - сама виновата, её-то никто не сбивал, с другой стороны - она же не собиралась умирать.
Хотя, какая разница?
Всё равно ей дорога лишь в Ад.
Она это знала совершенно чётко.
И знала это всегда.
И не собиралась по этому поводу плакать.
Что заслужила, то и получит.
Хотя, нет, не так. Что выбрала, то и получит.
Ведь для чего выбор существует? Чтобы выбирать.
Не могут же все быть белыми и пушистыми. Как же тогда равновесие между добром и злом? Белым и чёрным?
Вот она и выбрала. Чёрное. Давно. Ещё в детстве. Года в четыре. Когда чётко стала себя осознавать как личность. Нет, не потому, чтобы сохранять равновесие - смешно! Просто лично ей так было удобнее - во всех смыслах.
Быть злой и жестокой намного выгоднее, чем доброй и милосердной.
Сколько грехов накопилось за её тридцать семь, будет тяжело посчитать даже им - которые на небе, всё видят и всё знают. Ну, ничего, пусть потрудятся. Это их работа.
А ей плевать. На всех.
Не зря её стервой стали звать с первого класса! Это что-то значит. Причём назвала её так учительница, а не дети, они ещё слова такого не знали. А учительница знала и назвала, не при всех, конечно, а за глаза. Но она об этом узнала - и лишь ухмыльнулась.
И всю свою жизнь для всех она была стервой. Она старалась. С удовольствием. Питаясь их ненавистью как нектаром. И презирала их. Всех. Они того заслуживали.
Она сильная! Они слабые. Так им и надо.
Она парила над разбитой машиной и своим изуродованным телом и начинала злиться всё больше и больше.
Чёрт, ну где уже эти черти, которые должны за ней прийти? Сколько ждать можно? Уже надоело ей смотреть на свой труп.
Или это издевательство такое? На-ка, посмотри на то, что потеряла.
Так ей уже теперь всё рано. Умерла так умерла. Что теперь, сопли лить?
Или специально тянут кота за хвост? Чтобы ей нервы пощекотать? Ну, ну, черти, не на ту напали.
Отвернувшись от аварии, она пошла. Пошла по воздуху. Просто куда-то.
Шла и не видела ничего вокруг себя. Вернее не смотрела. Ей было не интересно. Чего смотреть? Этот мир уже не для неё.
Шла, сколько?, вечность?, пока не поняла, что ничего нет. Нет. Ничего. Вокруг пустота. ПУСТОТА. Не чёрная, нет. Какая-то вязкая, неопределённая, грязная, серая что ли.
Лучше бы чёрная. Всё-таки что-то своё, понятное.
А так...
Стало жутко.
Она парила в Ничто. Оно её обволакивало, мерзко касалось, будто обнюхивало, облизывало, причмокивало - наслаждалось. Ею.
Она никогда и никого не боялась, но здесь не было ни Никогда, ни Никого. Поэтому ужас, животный, первобытный - разливался по её венам.
Послышался звук. Шаги? Цокот?
Это что - чёрт копытами стучит? За ней идёт?
Звук слева, справа, сверху, снизу? Откуда?
Отовсюду. Прямо в мозг. Чтоб растерялась, испугалась, затрепетала.
Как бы не так. Она вдруг успокоилась. Раз за ней идут - значит, вот оно - начало конца. Грехи, пытки, вечность. Что известно - уже не так страшно.
Он появился. Откуда-то. Устрашающий. По другому сказать, наверное, было нельзя. Именно так он и должен действовать на грешников.
Нет, не копыта, сапоги цокали. Подкованные что ли? Грязные, серо-буро-коричнево-чёрные штаны, огромный фартук и - всё. Копыт нет, хвоста не видно, рога точно отсутствуют, шерсти ноль.
Здоровенный, коротко стриженный, с буграми мышц по всему телу, со вздутыми венами, со звериным оскалом: видны через приоткрытые жёсткие губы клыки, да-да, клыки; с гладким телом, полностью, от кончиков пальцев до лба, заляпанным пятнами грязи и крови - вот это было, наверное, самое жуткое - эти пятна. Сразу ясно кто он и чем занимается.
Знакомьтесь: палач - ваша жертва, жертва - ваш палач.
Но нет, всё-таки, страшнее пятен ухмылка.
Ухмылка? Можно так назвать то, что она видит на его лице? Лицо? Можно ли назвать лицом то, что похоже на... на...
Слов нет. Тяжело.
Это не человек. Это не зверь. Это не чёрт. Это не демон. Это...
Это - все твои грехи в одном палаче. Пришли за тобой.
И, всё-таки, ещё страшнее пятен и ухмылки - глаза. Абсолютно чёрные. Ало-бордовые. Как это? Либо чёрные, либо ало-бордовые. Нет, всё сразу. В чёрном кромешном аду алые всполохи пламени.
Они сожгут тебя. Эти глаза. Медленно. До пепла. Жестоко. Бесконечно. С удовольствием. Питаясь твоим ужасом как нектаром.
Что выбрала - то и получай.
Она взглянула в его глаза.
И поняла.
Поняла, что умерла. Теперь по-настоящему. Навечно.
Она застонала и закрыла лицо руками.
Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет...
Это несправедливо.
Справедливо?
Так не бывает!
Бывает?
Одного взгляда было достаточно ей, чтобы понять - она влюбилась! Она любит!
Кого??? Это не человек, не зверь, не чёрт, не демон - это твой личный палач. Палач.
Теперь она поняла!
Да, она в Аду!!!
Её муки - любить того, для кого ты грязь и пятна крови.
Любить вечно. Страдать вечно. Весь свой Ад.
Бывает так больно? Бывает?
Да, бывает. Теперь она это знает.
Но, ничего. Не на ту напали.
Она сильная. Она стерва.
И теперь она знает, что такое любовь!
Тридцать семь лет не знала, а сейчас знает!
И, наверное, за это даже надо сказать "Спасибо!".
Спасибо!
Я стерва, но не дура. Понимаю, чем хотите пытать. Ну, ну, посмотрим - кто сильней.
И хрен вы теперь выгоните меня из этого Ада, без него.
Хрен вам.
Без него - никуда!
Без него - ни за что!
С ним весь Ад - мой личный Рай!
Я так решила. Я буду любить. Как умею. Как смогу. У меня вся вечность впереди. Мне торопиться некуда. Я смогу.
Смогу.
|
