– это не место для всесторонних, длинных и нудных размышлений.
Короче, ребята, давайте жить, ну если не дружно, то хотя бы с элементарным уважением друг к другу! И повеселее. В одном ведь дворе обитаем.
* * *
Полёт в будущее
Явился Иван домой ровно в полночь. Минут десять не мог ключ в замок вставить. Но жену будить не хотел. Когда всё же противная дверь в квартиру открылась, Иван зашёл и сразу рухнул у порога. Не раздеваясь. Силы для вертикального положения покинули Ивана окончательно. Ещё бы, столько выпить: бутылка водки, две бутылки пива, или три, да без закуски путёвой. Короче, очередной недельный запой подкосил Ивана под корень. И он мгновенно заснул. Успев, правда, подложить под голову мятый сапог жены.
Ноги Ивана, как и остальные конечности, блаженно расслабились. Но могучий богатырский мозг его продолжал работать. На самом деле в дымину пьяный он валялся в прихожей, а во сне он летел на Марс. В каком-то вагоне типа трамвая. Народу много, и все какие-то однополые, ни мужики, ни бабы. И он такой же. Только беременный, сидит и смотрит на своё огромное пузо. Чувствует, подошло, рожать надо. Помогите, кричит, схватки у меня. А народ его успокаивает, потерпи, дорогой, долетим скоро. А он в ответ кричит, давайте на Луну завернём, там роддом, говорят, хороший, у меня уже воды отошли. И чувствует при этом, что его кто-то реально в бок пинает и тряпкой по спине охаживает.
Открывает Иван глаза – жена рядом в сорочке стоит.
– Опять обмочился, – говорит. – Ну вот что мне с тобой делать!
* * *
Сатановский и Бузова
Три года назад в «Ленте.ру» прочёл заметку с названием «Раскрыт секрет успеха Бузовой». Вот некоторые выдержки из неё, дословно.
«Российский политолог Евгений Сатановский раскрыл секрет успеха певицы Ольги Бузовой. Он опубликовал свои рассуждения в Telegram-канале.
«Вот вокруг Ольги Бузовой скандалы идут. Ни голоса, ни особых талантов, ни какой-то сногосшибательной внешности, ни специального образования, но в каждой дыре затычка, денег в итоге море и вообще... Получается, на фиг все эти таланты, годы учебы и природные данные?» – написал Сатановский.
По его словам, главное – чтобы была «нахрапистость» и максимальное отсутствие комплексов, «которых у наглой посредственности нет по определению, в отличие от людей ярких и творческих».
_______
Ну что ж Вы, Евгений Янович, не говорите о главном. Сатановский был, есть и будет – это явление вне времени и формаций, разве что немного от режима зависит. А Бузова – это капиталистическое явление, им порождённое и от него зависящее. Бороться нынче с явлением «Бузова» – всё равно, что бороться с инфляцией или безработицей, например. Максимально бесконтрольное и всепоглощающее делание денег – суть и задача капитализма. Конфет много, но из дерьма. Культура есть, но из невежества. Прибыль тем больше, чем больше потребителей. Большинство же потребителей изначально не может быть с развитым положительным вкусом. У детей, подростков и застрявших в детско-подростковом возрасте почти вообще нет никаких вкусов в сфере культуры – что им суют, то и потребляют. А денежки-то кое-какие у их родителей или у них самих есть. Вот и надо с большего количества содрать побольше. Подобные коллективные проекты не новы и абсолютно объяснимы. Самое печальное, что при капитализме они удобны действующей власти, и символически, и практически. Сегодня Бузова – завтра Пузова, Арбузова, Бутузова… Разницы нет. А жизнь, какая нужна тем, кто руководит обществом по капиталистическим законам, продолжается. Помню, много лет назад поздно вечером в центре Сочи девочка лет тринадцати билась в истерике оттого, что мать тянула её домой от высокого забора летнего театра, где Шура, то ли вживую, то ли запись крутили, пел чего-то там про осень с летом. Ничего с той поры не изменилось. Поклонницы только помолодели. Бузову знают сейчас даже дошколята. Нападать на неё персонально, называя её «наглой посредственностью» – не более, чем пустое обзывательство с неприязненным выстрелом мимо цели. Я всё-таки подозреваю, что у неё, как у всех у нас, есть честь и достоинство. Обзывать капитализм – дело другое, у него действительно нет ни чести, ни достоинства, и весь он в целом состоит из наглой посредственности.
Извините, уважаемый Евгений Янович, сумбурно получилось. Но я ж это, сходу. Возможно, Вас в указанной заметке не так истолковали, или Вы вообще ничего такого не говорили. И за «капиталистические» марксистско-ленинские аргументы не взыщите. Однако другие, на мой поверхностный взгляд, в данном случае бесполезны. Они не о главном будут.
* * *
Спой нам про Витьку Махова
Было это в начале шестидесятых прошлого века. Я, мальчишка ещё по меркам нынешних времён, работал уже кадровым электриком по обслуживанию детских садов в одном из районов большого города. В постоянных напарниках у меня, или я у него, был мужчина, лет сорока пяти, фронтовик. Нормальный в общем мужик, но пил сильно. Однажды, 8 мая, после работы и сытного обеда в каком-то садике мы зашли с ним в небольшую ремонтную мастерскую местного жилищно-коммунального управления. Помещение мастерской располагалось в подвале красивого сталинского дома. Спустились, поздоровались. Двое мужиков, что там были, моего напарника знали и возраста они все были примерно одного. Сразу же на дощатом столе без скатерти появилась водка, закуска – хлеб, колбаса, консервы. И сразу же мужики выпили по целому стакану за предстоящий День Победы. Я тоже немного выпил, но от продолжения отказался. Они не обиделись. Смотрю, чуть поодаль, возле шкафа с разным монтёрским хламом, лежит на скамейке старенькая семиструнная гитара. Я взял её – бренчит. Подтянул струны, заиграл и тихонько запел. Мужики ещё выпили, захмелели, на меня ноль внимания, болтают о чём-то сумбурно. Но, когда они уже напились совсем вдрызг, что называется, мой напарник вдруг оборачивается ко мне и говорит:
– Спой нам про Витьку Махова.
– Про какого Витьку? – спрашиваю.
– Ну, что ты не знаешь, что ли! Про Витьку Махова…
С трудом, но всё же удалось выяснить у пьяной компании, что Витька Махов – это, оказывается, Серёжка с Малой Бронной и Витька с Моховой.
И, надо же, я как раз пару дней назад, хоть верьте, хоть нет, выучил эту грустную песню под гитару. Она мне очень нравилась и легко подыгрывалась.
Я, конечно, согласился. Запел. Думал, похвалят, спасибо скажут. Но слушатели мои после слов «Друзьям не встать. В округе без них идёт кино. Девчонки, их подруги, все замужем давно» громко разрыдались. Напарник мой при этом зло по столу начал стучать кулаком. Другой мужик откинулся на спинку замызганного дивана и крепко сдавил лицо руками. А третий, что с глубоким шрамом у виска, выскочил из-за стола, принял стойку бойца и с безумным взглядом стал строчить куда-то в стенку из невидимого автомата, громко выкрикивая «ты-ды-ды-ды-ды-ды-ды-ды-ды…» Потом я узнал, что у этого третьего после страшного ранения в голову случались иногда такие припадки.
Всю жизнь свою, долгую уже, помню я тех молодых ветеранов войны из шестидесятых. И песню «про Витьку Махова» не забываю. А 9-го мая обязательно пою, как тогда.
* * *
Карл Маркс и семечки
Россия, 2000 год, конец сентября. Запущенный дворик между хрущёвками. К открытому подъезду торопливо подошла ладненькая такая старушка в голубой косынке. А на лавочке сбоку сидит такой же приличного вида дед с ухоженной бородой и усиками.
– Передохни тут маленько, – предложил он ей. – Откуда такая заполошная?
– С остановки трамвайной, – ответила соседка, присела рядом и живо запричитала. – Ой, что было, что было! Как же они лупцевали друг друга! Семечки мои раскидали и давай драться!
– Да кто они-то?
– Бандиты проклятые. Вчера одни пришли, сказали, нам платить будешь за то, что семечками на нашей остановке торгуешь. Сегодня другие пришли и то же самое говорят, стращают ещё. Только уйти хотели, так первые заявились и как давай меж собой собачиться, мат-перемат, глазищами зыркают, кулачищами машут, стаканчик разбили, мешок порвали, а я бежать поскорей.
– Э-э-х, прав был, Карл Маркс, – заявил сосед обречённо. – Учили нас, учили научному коммунизму, а мы всё не верили. На том и стоит капитализм, чтобы нас обдирать. За обдираловку народа они кому угодно глотку перегрызут. Какая там драка на остановке, они и настоящую войну замутить могут, хоть между собой, хоть между странами. А мы для них кто, те же семечки, пнут по мешку и рассыпят, как мусор.
– Пойду я, – вздохнула старушка. – Таблетки от давления принять надо.
* * *
Загадка
В одном государстве заболел демократически избранный правитель. Много лет был здоровым, а тут вдруг взял и почувствовал себя плохо. Месяц болеет, другой, третий. Простые люди переживают, беспокоятся. Хотя сами не понимают, зачем и о чём – как жили они в постоянной заботе о хлебе насущном, так и живут. И вот в засекреченный столичный госпиталь приехали главный министр, главный депутат, главный военный и супруга больного. Встретили их за длинным столом с белой скатертью три пожилых академика от медицины.
– Состояние пациента критическое, – констатировал самый старенький из них. – Вместо полностью отказавших лёгких и почек работают аппараты. Мозг тоже умер. Однако равной технической замены такому органу ещё не создано. Что делать?
– А сколько ещё вы можете продержать господина правителя в таком состоянии? – спросил главный министр.
– Один год, – хором ответили академики.
– Но вы понимаете, что сейчас не время сообщать о его смерти, – вмешался главный депутат. – Неясен ещё расклад в правящей партии, начнётся стихийная борьба за власть, под угрозой заключение международных соглашений.
– И смена верховного ни к чему пока, – заявил главный военный.
– Вот поэтому мы и пригласили вас, чтобы вы приняли правильное решение, – сказал председатель консилиума. – Давайте так. К завтрашнему утру, если можно, мы ждём от вас соответствующих указаний.
– А вы что думаете? – обратился один из докторов к жене правителя.
– Не знаю, – безутешно махнула рукой первая леди последней молодости. – Моё мнение всё равно учтено не будет.
Прошёл год. Всё это время официально сообщали, что исчезнувший из публичного обозрения правитель находится в процессе длительной реабилитации, постепенно поправляется, изучает документы, подписывает законы и даёт распоряжения. Таким образом, ничего в жизни этого государства не изменилось и кто на самом деле, как и раньше, управляет им, осталось загадкой. Вот вам и роль личности в истории – ни роли, ни личности, ни истории.
* * *
