немного пришла в себя, то обнаружила себя лежащей на кровати, лицом в промокшую от слез подушку.
Через два часа она перезвонила, сразу сообщив о своем решении:
- Я немедленно возвращаюсь домой. Я не могу находиться здесь,когда моя мама в больнице и борется за жизнь. Да и со смертью отца опасность прошла, я им больше не нужна. А потом переспросила, - Миша, ведь это правда?
Михаил подтвердил, что теперь опасности никакой нет и попросил сообщить ему время прилета, чтобы он мог ее встретить и отвести в больницу к маме. Так она и сделала, и уже через сутки вышла из самолета в аэропорту Пулково. Михаил встретил ее сразу за таможенным терминалом и сразу проводил к машине, за рулем которой сидел какой-то незнакомый Марине человек.
- А кто это за рулем? – в растерянности спросила она.
- Не беспокойся, это охранник, которого я нанял на всякий случай,- спокойно ответил Михаил, и она ему поверила. Они сели на заднее сиденье, машина тронулась и тут Михаил, каким-то неуловимым движением, выхватил из кармана резко пахнущую тряпку и прижал ее к лицу Марины. Она попыталась дернуться, но все закружилось у нее перед глазами и она потеряла сознание.
Очнулась она в какой-то полуподвальной комнате, сидя в кресле на колесиках, с привязанными к подлокотникам руками. Напротив ее, за длинным столом, заваленным документами, сидели трое – Михаил, мужчина, игравший роль охранника и женщина в строгом черном деловом костюме. Заметив, что она пришла в себя, Михаил встал, подошел к ней и с легкой, гаденькой ухмылкой начал говорить:
- Марина Валерьевна, очнулись? Глупенькая вы наша. Могли бы сообразить, что после смерти отца все его акции переходят к тебе, а, следовательно, и все претензии этих, - и он показал на сидящих за столом, людей. Ну, ничего, я думаю, они с тобой быстро договорятся.
А она в это время думала только об одном – Миша, любимый Миша, родной, как же ты мог предать меня? За что? Наконец он замолчал, и она еле слышно прошептала:
-Миша, за что ты со мной так?
Его лицо мгновенно стало жестким и отчужденным.
- Ты спрашиваешь за что? За все те годы унижений, которые я перенес по твоей вине и вине твоего папочки. Я работал как вол, по двенадцать-четырнадцать часов в день, а потом еще ночами должен был ублажать тебя. Можно подумать, что я тебя любил. Нет, это твой папочка, зная твой влюбчивый характер, попросил на первых порах присмотреть за тобой. И где благодарность? Я как был, так и остался простым наемным работником, которого можно в любой момент выкинуть за порог.
А что делала ты? На два, три часа в день прибегала в агентство позаниматься с девками языком, да подписать текущие бумаги. А потом сплошные салоны, бутики, кафешки с подругами. Но весь доход, все заработанные моим трудом деньги принадлежали только тебе. Как же я ненавидел тебя, когда был вынужден заниматься с тобой любовью.
Едва он произнес эти слова, как с криком свалился на пол. Это Марина, изогнувшись, ударила его ногой, попав точно между ног.
Тут из-за стола встал мужчина, схватил за руку Михаила, который хотел влепить пощечину Марине и силой выгнал его за дверь. Затем сел на свое место и спокойным, деловым тоном начал говорить:
- Марина Валерьевна, извините этого альфонса. Не беспокойтесь, он свое получит, но чуть позже.
А пока давайте я обрисую вам ваше положение. Я не буду рассказывать вам предысторию наших взаимоотношений с вашим отцом, это вас не касается. Но мы считаем, что он нам остался должен и должен очень много. Без наших денег и помощи он бы никогда не поднялся. И мы хотим устранить эту несправедливость. Давайте я опишу вам ваше положение. У вас есть два выхода.
Первый – подписать генеральную доверенность на право распоряжения всеми акциями, доставшимися вам от отца, которую заверит наша уважаемая нотариус, - и он указал на сидящую за столом женщину. После этого вы пробудете в этом доме пару недель и выйдете на волю, это я вам обещаю. При этом вы останетесь хозяйкой «Незабудки» и сможете сделать с Михаилом все, что вам захочется. Свои тридцать сребреников он уже получил, с него довольно. Да, только не советую судиться с новыми владельцами компаний отца. Это не мы, эти вас съедят и не заметят.
Второй выход – вы начинаете упрямиться. Сразу скажу – это плохой выбор. У нас есть достаточно средств, чтобы заставить вас подписать все бумаги. Вот только после этого вы будете в таком виде, что отпускать вас на волю будет абсолютно не возможно. Да, и не надейтесь, что вас будут искать. По документам, узнав о смерти мамы, вы три часа назад улетели обратно во Францию.
- Мама умерла? – почти закричала Марина.
- Вчера вечером и не думайте на нас, этим занимались люди, для которых мы добываем акции. Это было их решением. Ладно, хватит разговаривать, у вас три часа на размышление. Через три часа мы вернемся и вы скажете, что вы решили.
Ровно через три часа он вновь вошёл в комнату.
- Ну, что вы решили Марина Валерьевна? Надеюсь, вы сделали правильный выбор. Умирать за деньги, тем более, что они все равно не достанутся вам, как-то не хорошо.
Марина тяжело вздохнула:
- Я же понимаю, что как только я подпишу бумаги, вы меня ликвидируете, как не нужного свидетеля. Она хотела еще что-то сказать, но мужчина ее перебил:
- А зачем это нам надо? Нам за это не заплатили, нам нужны только бумаги. Впрочем, выбора у вас все равно нет и вам придется поверить мне на слово. После непродолжительного молчания Марина со вздохом сказала:
- Ладно, несите бумаги, я подпишу все, что вы хотите.
- Вы сделали правильный выбор, - со вздохом облегчения произнес мужчина. А потом громко крикнул:
- Елизавета Николаевна, заходите.
Вошедшая женщина в черном, разложила бумаги на столе. Мужчина подкатил кресло с Мариной к столу, отвязал правую руку от подлокотника и вложил в нее ручку, а сразу после этого ставила на подпись печать нотариальной конторы и подписывала сама.
После завершения процедуры, она сложила все документы в папку, попрощалась с мужчиной и вышла из комнаты. После этого мужчина вновь привязал ее руку к подлокотнику, откатил кресло на середину комнаты, попрощался с Мариной и вышел. В этот момент ей на минуту поверилось, что ее действительно отпустят. Но тут в комнату вошел Михаил.
С ехидной улыбкой он подошел к Марине и молча встал напротив нее.
- Что паршивый альфонс радуешься, зря, - прошептала Марина, - ты думаешь, что они оставят тебя в живых, после всего этого?
- Улыбка несколько сползла с его лица, но потом вернулась на место:
-Ничего они со мной не сделают, я подстраховался. У меня есть компромат на всю эту братию, зря я, что ли установил оборудование в клубе «Незабудки». И если что со мной случится – записи всплывут и с их политическими карьерами будет покончено. Кстати, ты ведь даже и не заметила, что вместе со всеми документами на акции отца подписала дарственную на мое имя и теперь «Незабудка» моя. А вот ты сейчас ответишь за всё, за все годы унижения, за оскорбление, за тот удар.
Он подошел к Марине вплотную, остановился, долго, очень долго с явным наслаждением смотрел в ее глаза. Затем размахнулся и со всей силы ударил ее по лицу, раз, другой. Все поехало перед глазами Марины и она почти потеряла сознание. А тем временем Михаил схватил обеими руками за ворот платья и одним резким движением разорвал его почти до самого низа …
P.S. Подробности последнего дня жизни Марины стали известны только в 2004 году, во время суда над лидерами преступной группировки. Но её непосредственного убийцы, Михаила, на суде не было. В начале 1997 года, он, к этому времени полноправный хозяин «Незабудки», был расстрелян из проезжающей машины на пороге так дорого доставшегося ему клуба.
