В чем истинное отличие интеллектуалов от интеллигенции? (Феномен интеллигенции в России)

критичность при излишней разговорчивости, склонность к бесстыдным компромиссам с властью, чтобы сохранить в целости свое относительно сытое существование, что, например, и в настоящее время явственно проявляется в подтасовках при проведении выборов, главными оформителями которого являются такие представители интеллигенции, как педагоги [7].
Интеллигент в России всегда хочет чего-то хорошего для народа, но вместе с тем, за редкими исключениями, не способен поступиться собственным благополучием, так как жить-то надо – семья, дети, привычка к определенному комфорту и т.п., но народ он не понимает, втайне считая его быдлом, не любящим читать умные книжки, хотя сам Канта, Маркса или Беркли не прочел и не собирается читать, подбирая походя чужие мысли в Интернете.
Пассивность в мыслях и отсутствие собственных выстраданных плодотворных идей именно для русского народа даже таких радикалов, вышедших из интеллигенции и отличающихся необыкновенной изворотливостью и ловкостью в делах, но сугубой авантюристичностью и безответственностью, непониманием сути вещей и событий, как Ленин и Троцкий, привела их к примитивному освоению чужих идей с неудачной попыткой использовать эти даже в общем негодные идеи на русской почве с неисчислимыми жертвами простых людей в результате.
Характерное недомыслие ведущих общественных деятелей России, непонимание ими обозначенного колоссального отставания самосознания народных масс от самосознания незначительной культурной прослойки, соблазн получения быстрого позитивного результата привел к катастрофе 1917 года, а затем – 1991 года.
Поэтому в настоящее время наиболее продвинутые представители современной интеллигенции России, на практике понявшие бесперспективность как социалистического, так и капиталистического мироустройства, находятся или в нравственном тупике, или перешли к банальному обворовыванию народа для «счастливой» жизни на более комфортном капиталистическом Западе, устроив себе нечто вроде пира во время чумы.
Таким образом, люди умственного труда в России как внешне, так и внутренне разделены на интеллектуалов в виде образованных обывателей, открытых прислужников власти, различного рода оппозиционеров власти, и страдающих, но бесплодных в смысле реального воздействия на авторитарную власть представителей интеллигенции, толком не понимающих куда идти, что делать, и поэтому склонных к компромиссам, вплоть до компрадорства, которое они оправдывают якобы неисправимостью темного и глупого народа – от этого народа, мол, можно только убежать, предварительно ограбив его по возможности, на «культурный» Запад. Более всего подобных деятелей среди менеджеров разного рода и бизнесменов, сам характер работы которых в условиях авторитарного режима делает их беспринципными, а менее всего - среди студентов, которые, напротив, массово склонны к неформально-оппозиционным действиям.
Вместе с тем интеллектуалы, интересующихся преимущественно эффективностью собственного труда, обнаруживаются в максимальном числе среди научных работников и деятелей искусства, наиболее талантливые из которых давно уж прописались за границей.

2. Народ в России.

Вечно полуголодный, забитый, неграмотный раб – это основной представитель России XIX века. Реформа Александра II, освободившая крестьян от крепостной зависимости, сделала их вечными должниками своих бывших хозяев, поскольку за переданную им землю они остались должны, и долг был таков, что расплатиться за него оказывалось, как правило, для обычного крестьянина весьма проблематично.
Неграмотный или полуграмотный крестьянин питался от сказок, песен, былин, библейский историй, ритуальных действий, ветхозаветных обычаев, будучи чрезвычайно далеким от кипучей городской жизни, политики, получая минимум информации, да и то в основном в виде слухов и сплетен. То есть его жизнь была довольно близка к растительной, и так бы он и оставался далеким от технологического, общественного и культурного прогресса, если бы не его регулярные осенне-зимние «походы» в город на приработки в соответствие с тем или иным умением, работая, как правило, артелями по типу сельской общины.
Расслоение крестьянских общин после реформы 1861 года привело к оттоку значительного числа крестьян в города на фабрики. Тем самым информационные потоки для народных масс стали более интенсивными, но приобщение к культуре сводилось в основном к ярмарочным балаганам и пьянству, как средству забыться после тяжелой работы.
Тем не менее, народ в своей крестьянской основе имел и имеет субъектность, выражающуюся в рефлексии и соответствующих осознанных действиях, носящую как коллективистский, так и личностный характер, что явствует из противодействия не только всей массы народа, но и каждой конкретной личности из него как врагам, так и природе (былинный эпос, принятие на себя вызова наполеоновских и гитлеровских войск, и победа над ними, несмотря на явную слабость руководящих и организующих структур, что не увязывается с утверждением о наличии у народа лишь социальных инстинктов с полным отсутствием субъектности), с превалированием первого свойства в силу специфики крестьянского труда и выживания в трудных условиях короткого лета и холодной зимы. Поэтому его самосознание отличалось и отличается преимущественно архаично-коллективистской спецификой, проявляющейся в форме общинного труда.
В определенный период из этого первоначального самосознания с зачатками понимания собственной личности, что и не могло быть иным в отрыве от общественного развития, технологических новаций и высокого искусства, выделяется уже та часть самосознания, представленная, как правило, руководящим слоем, которая захватывает иные, в основном внешние (европейские) потоки информации, преобразуя их в культурно-технологический подъем. Представители этого уровня самосознания с течением времени в интенсивном преобразовании всего вокруг, повышают этот уровень, приобретая уже объемное личностное осознание себя с пониманием возможности более независимого существования - вне рамок спаянного коллектива, в котором послушание коллективным решениям и стародавним обычаям является непреложным, образовав в итоге своего рода передовой отряд, занимающийся организационными, культурными и управленческими мероприятиями.
В России этот новый слой был назван интеллигенцией, видимо, чтобы отличить этот образованный слой нации от представителей власти, хотя на самом деле все властные структуры комплектуются не из кого-то со стороны, а именно из наиболее образованных людей различной специализации, только часть их занимается непосредственным управлением государством, а другие ведут дела по просвещению населения, заботе о его здоровье, обеспечивают технико-технологическое развитие государства, научные изыскания, защиту государства, а разговоры об интеллигенции в целом как совести нации являются бессодержательными, так как подавляющая часть интеллигенции в России была типичным слугой царского режима с соответствующими чинами и денежным содержанием.
В России, по вышеуказанным причинам исторического развития, что выразилось в значительном культурном и технологическом отставании от стран Европы, разрыв между частями самосознания нации, персонифицировавшимися в крестьянстве и дворянско-разночинской прослойке,  увеличился до гигантских размеров, так как для крестьян жизненные реалии не претерпевали существенных изменений, а для управляющего и окультуренного европейскими новациями слоя эти реалии максимально сблизились с европейскими, приобретя уже не коллективистский, но, в большей степени, индивидуалистический характер, присущий европейскому самосознанию, возведя тем самым почти непроходимую перегородку между двумя этими теперь уже разнородными частями единого поначалу самосознания.
Люди умственного труда в России, начиная с декабристов, хотели для страны таких же форм демократии и свобод, как в Европе, а народная масса по-прежнему считала, что под богом находится христианский государь – его помазанник, а под ним всё остальные, и все они должно правителю от бога повиноваться, причем в этом ряду крестьяне остаются последними – вслед за хозяином-помещиком.
В дальнейшем, эта ситуация в России, несмотря на все пертурбации, в принципе не изменилась – народ не желал брать на себя бремя правления, делегируя его непременно авторитарному правителю, по-прежнему не доверяя демократическим институтам, которые, как мы уже неоднократно видели, довольно быстро в России превращаются в говорильню и средство обогащения народных представителей.
Поэтому «добро» в виде демократических институтов, навязываемого уже почти двести лет народу в России интеллигенцией, оборачивается злом как для самого народа, так и для культурного и управляющего слоев страны: значительные их части в борьбе за это «добро» были уничтожены только для того, чтобы вернуться к тому же самому авторитаризму в той или иной его форме.
Иначе говоря, низкий уровень самосознания народных масс, в основе своей опирающегося на коллективизм и христианско-языческие традиции, то есть признающий определенную личность в качестве представителя бога и отца нации, располагая себя тем самым в качестве личности на последнем месте, предпочитает свободе в общественных отношениях патернализм и справедливость по выработанным веками  понятиям, а не по законам, явно отклоняясь в этом отношении от европейского порядка, и эти массы не согласятся сойтись с интеллигенцией в отношении к гражданским свободам и демократии до тех пор, пока не произойдет сближения уровней самосознания народа и интеллигенции до величины, которая сделает возможным понимание ими друг друга. А это может случиться только в ходе длительного экономического и культурного подъема, когда появляющееся благодаря технологическим достижениям свободное время будет использоваться каждым индивидом, исходя из собственных интересов и потребностей, без какого-то ни было давления со стороны. То есть люди не будут разделяться, как в настоящее время, на персон умственного и физического труда, где первые презирают, или, по крайней мере, снисходительно относятся к последним, а они будут разделяться лишь по своим интересам, делая то, что каждый умеет лучше всего при конкретном интересе к этому делу.
То есть сближение, а не противопоставление друг другу народных масс и интеллигенции может произойти только при наступлении у народа, как это уже случилось у интеллигенции, доминирования высшего сознания над низшим, хотя, надо сказать, что даже уровень самосознания интеллигенции России в силу ее сравнительно кратковременного существования с непрерывным заимствованием культуры, идей и даже моды из Европы, не приобрел устойчивости, а самосознание - самобытного характера, отличаясь к тому же большей частью низкопоклонством как перед самодержавием, так и перед Западом [8].
При таком разрыве между уровнями самосознания народа и интеллигенции, а также конформизме большей части самой интеллигенции, установление демократических