Ива.

кита.
Но я-то умный. И не жадный – поставил себе гравитестер (Почти четверть моего среднегодового «заработка»!).
Разумеется, первый пролёт сквозь облако ничего не дал. Пришлось развернуться, продвинуться на восьми световых немного вдоль, да и углубиться снова.
А что – так можно делать хоть всю жизнь! Облако тянется через три галактики. У него только толщина и высота (если правильно называть их так) ограничена, а вот длина… Никто, по-моему, так до края и не добирался.
На пятый заход мне повезло. Или – не повезло. Это – с какой стороны посмотреть.
Выявил мой «каменный» сканнер малюсенький кусок камня. Ну как – малюсенький. Было в нём, наверное, метров сорок в длину и ширину, а в высоту – около двадцати.
Больше всего похоже на те обломки, в которые превратился старый добрый Фаэтон там, дома. Я бы, может, не почухался, если бы эта штука не повернулась (она медленно вращалась, хотя отдельным обломкам это никогда не свойственно), и мой новый сканнер металлов вдруг не дзынькнул, обнаружив признаки этих самых металлов – причём разных! Что само по себе было странно – камень, по идее, и не должен их экранировать!..
Заинтересованный, я, конечно, затормозил и причалил. Если зацепление тремя силовыми тросами за кусок, который мельче моего «Лебедя», можно так назвать.
Ну, обмундирование, на всякий случай, одеваю по-полной: тут тебе и экзоскелет, и лазеры, и гранатомёт, и «дымовая завеса». Плазменные пушки тоже весят немало – поэтому скраппер в боевом облачении только чуть-чуть отличается от морского пехотинца, и уж можете не сомневаться – ничем ему при случае не уступит!
Вот спускаюсь я на этот милый обломочек, и прямо жалко мне его: если кто там и ждёт меня, коварно затаившись, то делает он это на свою же голову! Хе-хе…
Живых, впрочем, никого не обнаружил.
Зато обнаружил нечто, напоминающее замурованную когда-то шахту.
Пробка из вещества, похожего на бетон, затыкала колодец почти метрового диаметра.
Правда, когда огромный скальный массив, составной частью которого когда-то был мой камушек, раскололся, трещина прошла аккурат по колодцу. И – нате вам! Древний клад целёхонек, и уже даже вскрыт. Доставай – не хочу… Ха!
Конечно, хочу.
На дне колодца оказалась шаровидная полость, отделанная изнутри толстенным слоем странной как бы губки. И я сразу понял – это она гасила показания магнитометра. Отлично. Нам такой материал нужен: экран от магнитного излучения, насколько я помню, нашей наукой ещё не придуман! Вояка Лесли мне за такое добро отвалит не меньше пятидесяти кусков! А я уж поторгуюсь!..
Поэтому в первую очередь я выпустил буры, и отработав породу вокруг шаровой полости, всё это дело из камня высвободил. Ну, веса в невесомости нет, зато есть куча инерции. Помучился, пока разместился со всей этой ерундой в шлюзовой.
А кроме шарика-то этого с его начинкой, ничего путного и не обнаружилось на камушке.
Позже я осмотрел там всё ещё раз – полный ноль, как будто кто специально эту штуковину спрятал на затерянном в пространстве космическом теле, а оно возьми да тресни. Ну, или получило как следует от какой-нибудь блуждающей кометы. Или астероида.
Хотя тогда мне такой расклад был очень даже в тему: страсть как люблю зарытые клады, и вообще, всё, что можно продать! Да подороже! И тогда уже – на пенсию!
Впрочем, кому я голову морочу. Стоит заикнуться – хихикает даже Мать…
Вот, сопя и вожделея, затащил я эту метровую сферу в лабораторию. Конечно, после «карантинных процедур» в тамбуре. Если есть какие известные-неизвестные бациллы, или космические споры, за пару минут все сдохнут. От жёстких излучений и разных страшных химикатов, которыми корабль каждого скраппера оснащён, словно химический завод.
А меня скафандр защищает.
Ладно, продезинфицировались.
Вылезаю из экзоскелета, потом и из скафандра. Нюхаю эту штуку. Ого! Пахнет!
Мы, скрапперы, завсегда любим что новое – смотреть, щупать и нюхать. Так вот – такого запаха я уж точно до этого не нюхал. Ткнул туда газоанализатор, и всё прочее. Говорю:
– Мать! Проведи, пожалуйста, полное обследование. Такой дряни мы, вроде, ещё не находили… Я пока помоюсь. – и пошёл себе в душевую.
Скафандр, конечно, у меня хороший, только вот комплекс у меня: всё кажется, что там жутко воняет.
Мочой и потом. Не говоря уже о прочих выделениях человеческого организма. Мать утверждает, что всё стерильно и антисептично, но мне всё равно кажется… Что лучше лишний раз помыться.
Чтобы мыться, да и вообще жить поудобней, гравитацию я держу на ноль девяносто пять «Ж». Так и от атрофии мышц подстрахуешься, и напрягаться особо не надо. (Зато уж когда тренируюсь – ставлю наоборот: на один и два! А когда особенно сердит на себя, болвана любимого – и на один и четыре…)
Когда я через полчаса, чистый и ароматный, зашёл в лабораторию, всё уже было готово.
Мать разъясняет, как по полкам раскладывает:
– Покрытие объекта толщиной от десяти до тридцати сантиметров. Поглощение всех видов излучения практически стопроцентное. Если бы не отверстие на передней части, проделанное, вероятней всего, небольшим метеоритом, найти объект имеющимися на корабле сенсорами было бы абсолютно невозможно. – а я как раз осматривал это самое отверстие.
Точно, сорвало с ящика всю переднюю обивку, или там, изоляцию, и видно наружную стенку.
– Передняя стенка изготовлена из сплава карбида вольфрама и ниобия с включением двух неизвестных мне металлов. Вскрыть возможно. Однако одних алмазных резаков может и не хватить, и рекомендую применить сапфировый лазер. По моим данным, прочность по шкале Мооса: девять целых шестьдесят три сотых, так что его «щадящего» режима должно хватить. Да и воздух в «Лебеде» сильно не нагреем.
Мать у меня всё-таки молодец. Сразу зрит в корень – конечно, я буду эту штуку вскрывать! Впрочем… Вначале хорошо бы…
– Мать! Можно ли удалить внешнее изоляционное покрытие так, чтобы как можно меньше его повредить? Оно-то, надеюсь, не слишком прочное?
– Прочность экранирующего слоя менее двух целых и тридцати восьми сотых. Удалить его сейчас?
– Да. – на то, чтобы тремя манипуляторами и четырьмя виброножами аккуратно, цельными долями, срезать все оставшиеся стороны странного экрана, ушло минуты полторы.
И вот этот металлический ящик передо мной.
Примерно полметра на полметра на полметра. Куб, стало быть.
Я обошёл вокруг. Ничего необычного – металл казался похожим на серебро. Матовый. Интересно, сколько лет эта штука скиталась по просторам Вселенной, пока не попала ко мне на растерзание? Впрочем…
В такой ситуации каждый скраппер больше всего боится, что всё может случиться с точностью до наоборот! Как не вспомнить хотя бы того же Пита…
Но – говорю же, трусов у нас нет. Впрочем, и беспечных бесшабашных дурачков тоже. Не выживают.
Попинал я кубик ногой. Звук глухой. Спрашиваю:
– Сколько ему лет?
– Определить невозможно. – мне послышался в голосе Матери раздражающий смешок. Она у меня, вообще-то, врать не обучена, и издеваться, вроде, тоже, так что всё, что мне кажется иногда – это последствия слишком долгого одиночества. Ну, или общения с компьютером и Роботихой.
– Почему? – спрашиваю очень вежливо.
– Нет образца.
– Ну так отбери. Прямо сейчас! – я уже начал грозно хмуриться.
– Значит, ты отменяешь приказ «не вонять мне тут горелым карборундом»?
– Мать… Твою… Да, отменяю!..
Мать выдвинула ещё пару манипуляторов, алмазно-корундовый диск завращался как бешенный, и в подставленную кювету полетели искры и частицы. И диска и ящика.
Да-а, воняло, конечно, жутко. Но чего не вытерпишь для науки!..
Кювету Мать засунула в брюхо шкафа-универсального анализатора – там и микроскоп, и хроматограф, и масс-спектрометр, и всё прочее «мирно сосуществует». Хотя не поручусь, что когда я отворачиваюсь, все эти продвинутые и очень умные приборы не дерутся друг с другом, словно дикие коты. Иначе как объяснить, что почти каждый рейс приходится всё это добро перенастраивать?!
– Возраст определить не удалось. – говорит после пяти минут эта юмористка. – Воздействие внешних и собственных разрушающих факторов абсолютно не поддаётся анализу. Материал слишком прочен, радионуклидов нет вообще, и ни с чем таким прежде я не встречалась.
Умеет же она вызвать раздражение, когда хочет… Ладно, попробуем с другого бока:
– Определи тогда возраст чехла.
– Пыталась. Результат тот же.
– Ах так… Ну, а возраст вмещающей породы? Скалы и… бетона?
– Возраст скалы: от семи до шести с половиной миллиардов лет. Бетона: от четырёх – до трёх с половиной. Миллиардов. Удар метеорита, вскрывшего полость, произошёл не позднее двух миллионов лет назад. – нет, мне показалось, как всегда. Мать абсолютно спокойна и равнодушна.
– Выходит, этой штуковине никак не меньше четырёх миллиардов