глаза, он удовлетворённо выдохнул, и нанёс очередной удар. А приятно смотреть, как она извивается, словно и правда, ощущает невыносимые страдания! Ах ты ж сучка!.. Ну погоди! Сейчас он тебе!.. Прикидываешься, мразь?! Ну так получай! Вот тебе! Вот!..
И только когда пот стал заливать глаза, а там, внизу, всё напряглось и затвердело так, что, казалось, вот-вот зазвенит, он отбросил плётку, и принялся дрожащими теперь от вожделения пальцами расстёгивать форменные штаны. Скинул на пол и простыню…
Когда забрался на сотрясающуюся от почти беззвучных рыданий гадину, удовлетворённо выдохнул: не так важно то краткое мгновение между тем, как он вставит своего красноголового воина туда, куда надо вставить, и финишем, как важно ощущение.
Это волшебное чувство: что он – господин и властелин! Большой Босс! И повелевает своей рабыней уверенной и не знающей пощады рукой!.. Ну, и другими местами…
Вот что значит – правильная подготовка! Он почти приехал ещё до того, как закончил экзекуцию. Поэтому когда через пару минут угар буйства плоти закончился, и всё, что требовало выхода наружу, из его чресел вышло, он сполз с до сих пор слабо подёргивающегося от традиционных рыданий тела на постель. Выдохнув, и закусив, как недавно и его жертва, губы.
Обман. Всё – обман. И самообман.
Не чувствуют стандартные пластиковые куклы для секса, которыми снабжён в соответствии с Уставом весь экипаж, никакой боли. Не говоря уж о сексуальном удовлетворении. Нет у них в теле никаких рецепторов! Не смогли ни инженеры, ни врачи создать хоть сколько-нибудь приемлемых вариантов… Ну, во-всяком случае, так было, когда они улетали.
А теперь, похоже, так и придётся до конца жизни «наслаждаться» этой вонючей пластиковой мерзавкой. Зная, что на самом деле она абсолютно бесчувственна, и если и плачет, или даже стонет от наслаждения – делает это только из-за того, что в её процессор загружена такая программа…
Как обозначено в Инструкции пользователя – «покорная жертва».
Да и хрен с ним! Пока у него, как говорится, работает, вполне его этот режим устраивает. А вот режим, когда уже кукла трахала бы – Его. Или его мозги! – никоим образом ему не подошёл бы! Не нужна ему «сильная и самодостаточная, независимая» партнёрша. Которую ещё нужно было бы уговаривать. Или вести с ней «интеллектуальные беседы».
Тьфу, идиотизм!.. Такое – для тех, кому поговорить хочется. Учёным, офицерам…
А он – простой техник!
Мысленно выругавшись, он протянул руку, и отключил лежащее рядом устройство, призванное поддерживать в «рабочем состоянии» членов экипажа. Мужчин.
Логичное решение, что с точки зрения психологов, что с точки зрения физиологов. Здоровые и половозрелые самцы должны… Выпускать пары. Избавляться от накопившегося в организме семени. Ну, заодно и предотвращать гомосексуальные поползновения и извращённые настроения, могущие возникнуть в сугубо мужском коллективе, когда там совершенно нет женщин!
Вероятно, да что там вероятно – наверняка! – всё это просчитано и проверено на «добровольцах» штатными флотскими специалистами-психологами, тысячи раз.
И ведь – работает!
Он удовлетворён. И успокоился. Ну, почти…
Теперь только извлечь блок семяприёмника, и промыть и продезинфицировать…
Но этим он займётся позже. Потому что сейчас устал. И хочет отдохнуть.
Развязав руки и ноги бессловестной Белинды, он просто спихнул её с кровати на коврик, куда она упала с глухим стуком – словно скинул мешок муки с плеч на палубу камбуза. Он сладко потянулся, криво ухмыляясь. Ну, спокойной ночи, Малькольм!
Спокойной ночи, милый доморощенный садист-затейник.
Джером Гастингс щёлкнул переключателем на пульте посадочного модуля, проинформировав остальных:
– Перехожу на ручное. Попытаюсь призем… Тьфу ты – прилуниться не слишком далеко от купола со входом. Всем пристегнуться. – этого можно было и не говорить, все и так пристёгнуты! – Ускорения будут… До двух с половиной «же». Я должен экономить горючее. И не забудьте проверить ремни и крепления гранатомётов и плазменных излучателей – мне вовсе ни к чему, чтоб они в самый неподходящий момент порхали по кабине.
– Не волнуйтесь, пилот. Всё под контролем. – голос первого помощника оставался как всегда сух и спокоен.
Гастингс криво усмехнулся:
– Главное – ничего из барахлишка не забудьте, когда двинетесь. Вдруг там засели злобные чужие. Готовые оборонять стратегический объект!
– Ваша ирония, лейтенант, неуместна.
– Понял, сэр. Простите. Это я… Пытаюсь поднять нам всем «боевой дух».
На это замечание первый помощник, вопреки прогнозам Гастингса всё же полетевший с ними, промолчал.
Про себя Гастингс подумал, что, собственно, не должен отчитываться, и стараться «поднять боевой дух» двум врачам-биологам, пяти армейским техникам с оружием, инструментами и различным оборудованием для проникновения и ремонта. И трём сосредоточенно-озабоченным инженерам. Информация о том, что он должен беречь горючее – им всем до лампочки. Как и его домыслы и «юморение» про «чужих». А первый помощник Эндрю Гопкинс, возглавляющий эту маленькую экспедицию, знает об экономии и сам. Что же до пристёгивания барахлишка, и людей…
Пристёгнуты и люди и их весьма богатый арсенал. Поскольку после отделения от корабля исчезло действие гравитаторов, и в челноке царит лишь та сила тяжести, что создают двигатели – своим ускорением… Ну, или невесомость, когда они выключены.
Но не молчать же, поскольку и так достаточно тоскливое настроение царит у них на борту с того момента, как капитан разрешил в случае крайней необходимости входной люк попросту взломать!
То есть, Пауэлл заведомо уверен, что никому там, в помещениях Базы, разгерметизация уже не нанесёт вреда. И не рассчитывает, что механизмы и приводы двери центрального шлюза остаются в рабочем состоянии.
Методичная и аккуратная работа по регулировке вектора тяги и одновременная коррекция места посадки заняли его внимание на целых (!) пять минут. Касание поверхности прошло незамеченным на фоне действительно немаленьких ускорений при торможении и манёврах. Гастингс удовлетворённо вздохнул:
– Посадка произведена, сэр. До Лунной Станции по дальномеру триста пять метров. Однако на автобусы я бы не рассчитывал – вам придётся идти пешком. Прошу пассажиров проследовать к выходу. Виртуальные стюардессы помогут вам вскрыть их. Надеюсь, вам понравилось летать космолиниями «Пронзающего бесконечность»!
– А можно всё-таки без неуместного чёрного юмора, лейтенант? – Джером буквально затылком чуял, как первый помощник морщит лоб в недовольной гримасе, и поджимает губы.
– Так точно, сэр, можно. Но если по Уставу – оно уж так тоскливо…
– И тем не менее. Прошу придерживаться стандартной процедуры.
– Есть, сэр. – Джером усмехнулся в усы, и показал язык центральному обзорному иллюминатору, поскольку знал, что никто его лица не видит, – Докладывает третий пилот Джером Гастингс. Командир, сэр. Посадка произведена.
– Отлично, лейтенант. Потрудитесь оставаться на месте, пока разведочная партия не вернётся на борт. Ваша задача: держать модуль в полной готовности к взлёту на случай экстренной эвакуации.
– Есть, держать в готовности, сэр. – Гастингс уже спрятал свою кривую ухмылочку туда же: в холёные усы. Эвакуация, как же! Чёрта с два тут есть в ней смысл.
Поскольку наверняка внутри команду исследователей ждут только трупы.
И прекрасно все они это понимают.
Он невольно посерьёзнел и передёрнул плечами.
Не хотелось бы, вот именно, идти с ними…
Капралы Карпов и Дзорба поставили огромный блок портативного аккумулятора у пакетника входного шлюза с заметным облегчением: пусть и при ноль пятнадцати нормальной силы тяжести нести громоздкий и чертовски неудобный ящик было нелегко, и, вот именно – неудобно. Нет, весил он, конечно, не сто сорок килограмм, как там, на «Пронзающем», или на Земле, но огромная инерция, приличный размер, и острые жёсткие углы-рёбра никуда не делись.
Первый помощник скомандовал:
– Техник Ходжес. Займитесь пакетником.
– Есть, сэр. – техник, произведённый за заслуги и профессионализм в капралы здесь же, на корабле, ловко справился с крышкой пакетника, и принялся что-то мурлыкать себе под нос, придирчиво обозревая начинку коробки.
Всё как обычно. Не по Уставу. Но первый помощник знал, что делать замечания не надо – иначе работа профессионала с вокальными причудами замедлится раза в три. Так что пусть работает, как привык. И плевать, как говорит (Или думает!) пилот Гастингс, на Устав: время сейчас дороже. Кислород в баллонах их скафандров лучше использовать на осмотр, а не на ожидание…
Минут десять, пока ловкие даже в скафандре пальцы пристраивали щупы и клеммы к цепям и деталям в сложной электрике наружного щита электрораспределителя шлюза, царило весьма напряжённое молчание: техник сосредоточенно работал, дыша, как ни странно, абсолютно бесшумно. Зато наполняя радиоэфир немузыкальным мурлыканьем. Остальные только переглядывались, да тихо вздыхали, не нарушая «процесс» приколами, соображениями, или комментариями: а чего говорить, когда уже всё сказано, и варианты обсуждены. И
