На импровизированном столе быстро разложили оставшуюся снедь, и народ потянулся к продуктам питания. Я тоже попытался взять кусок колбасы, как вдруг увидел, что сидящие напротив едоки с ужасом смотрят на мою руку, сплошь покрытую мелкой бледно-красной сыпью. Желающих перекусить, как ветром сдуло. Аппетита и так не было, а тут на тебе, какая гадость. Я вдруг почувствовал нестерпимый зуд кожи. Чесалось все тело. Почему-то вспомнил, что еще ночью почесывался, но списывал неприятные ощущения на комаров, противно жужжащих в палатке на протяжении всей ночи. Сыпь на моем теле не была похожа на последствия комариных укусов. Кто-то из знатоков медицины высказал предположение, которое повергло в неописуемый ужас всю компанию, предположив, что сыпь очень сильно смахивает на сифилитическую. Ситуация обострялась. Народ стал возмущенно галдеть, что, мол, предупреждать надо о подобных сюрпризах. А мысль о том, что относительно здоровая часть отдыхающих пировала с инфицированными за одним столом, принимая пищу практически из одной тарелки, шокировала, вызывая панический испуг и нервную дрожь. Наконец, то, до неудачно отдохнувшего народа стала доходить элементарная мысль, что помимо хорошего настроения, они могут привести в семью еще кое-что, что может весьма существенно разнообразить и тусклую жизнь, причем не в лучшую сторону.
Паника существенно усилилась, когда число усыпанных прыщами людей выросло до четырех человек. От внимания отдыхающих этот факт не ускользнул, поскольку каждый с подозрением и особой тщательностью присматривался к окружающему его контингенту граждан, еще недавно считавшихся близкими друзьями. Речь не шла не только о попранной дружбе. Как выяснилось, с пострадавшими от неизвестного недуга никто не хотел общаться даже на расстоянии. Как ни странно, пострадавшими оказались те четверо активистов, которые ловили бреднем рыбу. Когда народ осознал источник заразы, отдых на природе быстро скомкали и отбыли восвояси. Заразную рыбу выбросили назад в водоем, посчитав, что ее не только есть, в руках держать страшно. В других прудах и речках попробуй, поймай хоть, что-нибудь, а здесь она косяками ходит и хоть бы что. Видно не мы первые на эту плешь попались. Наверное, и до нас были энтузиасты, да только обломались, так же как и мы.
Дома тоже скандал. Жена, увидев меня в столь непотребном виде, зашлась в истерике.
- Где тебя, урода, носило? – орала она благим матом, не давая пересечь порог родного дома.
- На рыбалке, - говорю чистую правду. – Рыбу ловили.
- Которая на каблуках? Да и та, как я вижу, с червоточинкой оказалась.
Хорошо встретили нашу прыщавую четверку только в инфекционном отделении больницы. Радушно. Видно, им не привыкать подобное безобразие видеть. Внимательно осмотрев печальных пострадавших, категорически отмели какое-либо венерическое заболевание. Вся эта история оказалась на много проще, чем можно было предположить. Оказалось, что любимой пищей сазанов и прочих представителей семейства карповых, водящихся в подобного рода водоемах, являются личинки стрекозы, или нимфы, как их любят называть энтомологи – исследователи всякого рода насекомых. Все-таки, извращенцы эти узкие специалисты, согласитесь.
Назвать нимфой, являющейся олицетворением божества, повелевающего живительными и плодоносными силами природы, каких-то кусачих козявок, могут только не совсем нормальные люди. Почему? Да потому, что молодняк стрекоз – это хладнокровные и расчетливые убийцы. Он пожирают все подряд, в основном охотясь на личинок других насекомых, особенно комаров, иногда пожирая даже головастиков и малька рыб, хватая их своими мощными челюстями, похожими на щипцы для спагетти. Их укусы ядовиты даже для крупных рыб, защищенных прочной чешуей, что уж говорить о каких-то там голых рыбаках, покрытых тонкой кожей. Так, какая это, простите нимфа, трактующаяся в дословном переводе с древнегреческого как «невеста»? Это же надо так испоганить приличное слово, поскольку, невеста, как известно, – это девушка, вступающая в брак. А здесь, такую мерзость назвать невестой. Нет, все-таки аморальные типы, эти энтомологи. Я теперь всегда вздрагиваю при виде белой фаты. Да и к слову брак стал относиться с большим подозрением. Поскольку слово тоже тухлое, с двойным дном. С одной стороны, это вроде бы как союз мужчины и женщины, а с другой толкуется, как не совсем качественный продукт с дефектами, который нельзя использовать по назначению. Другими словами, хорошее дело браком не назовут.
Что же, в конце концов, получается? Если, придерживаться строгому толкованию этих двух терминов, то выходит, что нимфа – это невеста с браком. Тогда все срастается и становится на свои места. Какие же, в таком разе, мама с папой у этих тварей? Родители этих, с позволения сказать, нимф являются стрекозы, кровожадностью своей намного превосходят детишек. Вот где идеальные убийцы, могущие просчитать все: расстояние до цели, скорость своего полета и полета добычи, а также ее местонахождение и время нападения на жертву. Другими словами, они не выслеживают добычу, как это делают все приличные хищники, а перехватывает ее в месте, куда та летит, не подозревая об опасности. Любой фильм ужасов отдыхает в сравнении с показом охоты стрекоз. Нам с вами повезло, что мы не жили триста миллионов лет назад, когда в воздухе порхали меганевры – гигантские стрекозы с размахом крыльев семьдесят сантиметров. Уж наши с вами передвижения им было просчитать пара пустяков. Представлю, какого размера были их нимфы. Яблоко от яблони, сами знаете.
Впрочем, в нашем же случае, все закончилось весьма благополучно. Через пару дней сыпь сошла, но неприятный осадок остался. В основном, моральный. Все-таки пережить психологический стресс и частично утратить веру в крепкую мужскую дружбу – это чего-то да стоит.
Другие произведения этого автора читайте на https://anatdolzhenkov52.blogspot.com
Как рыбачка подтверждаю каждый абзац 
Юмор отменный 
