Да и какой же пригожий в этот раз сентябрь получился! На улице – просто ужас как хорошо!! Уже двадцать второе (ну, сентября, то есть), а небушко синее как летом, ровненькое такое, будто хорошо прокрашенное умелой хозяйкой пасхальное яичко – без потёков, тоись…
И под таким вот небом всем хорошо, кто внизу живёт: и деревьям, и домам, кошкам с собаками и людям, что в этих домах живут.
Вот в одном из таких домов, ну, то есть, даже в целых в двух (но они недалеко друг от друга-то были – город же маленький, а потому всё здесь недалеко друг от друга) стало особенно нынешним сентябрём замечательно.
Это потому, что Олина мама и Вовиков папа решили пожениться. А потому они так сделали, что мама у Вовика уже два года как умерла, а Олин папа целых четыре года назад куда-то делся, и никто, даже мама Олина, не знали – куда. А Оле с Вовиком по восемь лет, и оба они учатся во втором классе. Только в разных школах: у них в городе две школы. Вот Вовик – в №1 (она прямо рядом с их с папой домом), а Оля в номере два (ей тоже свою школу из окна видно).
Сначала (это прям давно-предавно уже было, зимой, кажется) каждые выходные то Оля с мамой, то Вовик с папой друг к другу в гости ходить стали. В воскресенье мама Оле с утра с самого сооружала сложную такую причёску из волос и резиночек разноцветных (всякий раз разную!), себе губы красила и даже глаза (!), а Вовикин папа сам умывал Вовика с мылом и даже уши ему ватной палочкой чистил, прямо «до глубины души» (этот папа так говорил). Себя же он тщательно выскребал бритвой ( «почти до костей» - тоже его слова!) И шли то те, то другие в гости друг к другу.
Если в Олином доме ждали гостей, то они с мамой ещё в субботу вечером убирали в доме всё, пылесосили (даже шторы!) и ставили на ночь тесто, чтобы с утра мама (Оля ей, между прочим, тоже помогала) испекла свой замечательный пирог с капустой. Вовикиному папе особенно нравилось, что у того пирога корочка блестела, как лаком покрытая («как крылья на нашей «Ладе» прям!») Часам к двенадцати приходили долгожданные гости, и все сразу садились есть. А потом папа с мамой оставались за столом и опять ели и разговоры разговаривали, а Оля с Вовиком шли во двор, сидели там на лавочке и болтали ногами. Разговоры длинными, как у взрослых, у них не получались, но всё равно хорошо было: сентябрь же ведь.
Если Вовикам была очередь гостей принимать… Почему, спрашиваете, «Вовикам»? Нет, папа Вовиков не Вовиком был, его Виктором звали, но мама, когда видела в окно, что они подходят к их с Олей дому, то радостно так говорила: «А вон и Вовики идут!..»
Ну, так вот… Если очередь была принимать в гости Вовикам Олю с мамой, то мужчины в своём доме пол мыли (и не шваброй, а руками, ползая на четвереньках и наматывая тряпку на пальчик, чтобы все, даже труднодоступные места промыть!) Процедура тоже происходила в субботу вечером. А с утра Вовин папа ставил в духовку курицу с картошкой, и они оба садились за стол на кухне, чтобы настрогать салат. Вовик иногда папе своему делал замечания, потому что тот торопился и резал то вдоль, то поперёк и крупно, а Вовик по телевизору у Ивлева узнал, что так не правильно: «не ресторанная подача». Папа тогда послушно соглашался и делал, как сын велел.
… Когда взрослые решили пожениться, они позвали детей с улицы раньше обычного, посадили их на диван, а сами сели на стулья перед ними и начали. То есть, начала, конечно, Олина мама, как самая храбрая:
- Дорогие дети… кх…кх… Вовочка и Оленька, мы с Виктором Ивановичем решили пожениться, ну, то есть, не решили ещё, а хотели у вас спросить… Как? Можно нам пожениться или нет?..
Тут Виктор тот самый Иванович, который Вовикин папа, в разговор встрял:
- Жить будем у нас с Вовиком все вчетвером, потому что у нас целых три комнаты, а значит, у каждого из вас будет комната своя, а у нас… кх… кх… с Анной Семёновной – общая, одна на двоих. Вы как? Согласны?..
Оля была не такая храбрая, как её мама, а потому первой говорить не стала, а посмотрела на Вовика. Тот понял, что его новоявленная сестра ему уступает право первого слова, и сказал пламенную речь, пронизанную идеями гуманизма:
- Только мы с Олей учиться будем, чур, в моей школе: она лучше, чем Олина!
Ресницы у юной женщины гневно вздрогнули и взметнулись вверх, явив миру яркие, словно нынешнее сентябрьское небо, синие до невозможности глаза. Однако перечить брату она не стала, чтобы не перебивать, потому что чувствовала, что он ещё скажет, скажет самое главное.
Тогда Вовик набрал полную грудь воздуха и страстно продолжил:
- А когда мы с Олей мою школу окончим, то я на ней поженюсь, чтобы уж совсем, настоящей роднёй стали мы с нею. А пока, ну, пока в школе учимся, я её охранять … ну, эт самое, ото всех буду!
Все присутствующие оценили порыв и почувствовали, что настало время и будущей невесте высказаться. И трое посмотрели на неё. Оля поняла, что сейчас вершит свою судьбу, взяла Вовика за руку и произнесла монолог исчерпывающий, ясный всем, кто его слышал:
- Ага!..
22.09.2024
|
