Дочь была ей под стать. Во время страстной обличительной речи она ясными и любящими глазами смотрела на свою героическую мать, словно улыбаясь и подрагивая могучим хвостом – как бы говоря, что во всём согласна, и будет поддерживать ту до конца! Шакира, чуть поостыв, взглянула на дочь с нежностью и обожанием. Да, она добывала им обеим пропитание, благо, с такими инстинктами и силой это не составляло труда, но и не снискало ей особой любви у местных фермеров, разводивших овец и коров. К сожалению, с поиском того, кто мог бы понять её поведение и помочь, было потруднее…
– Разумеется, ваше Величество, я помогу вам! – глаза Конана горели справедливым гневом. Надо же, какая мерзость случилась чуть ли не у него под носом: прямо у границ его державы. – А сейчас расскажите мне подробней всё, что вы помните о чародее и его повадках: как он выглядит, когда ни под кого не маскируется. Где хранит свои волшебные атрибуты. Каковы его привычки, что он ест, пьёт, что любит – словом, всё-всё, что помните, пусть даже и крохотные детали: может, где и отыщутся его слабые стороны! Любая подмеченная вами мелочь может стать ключом к вашему, ну, и, разумеется, страны – освобождению!
Однако это не заняло много времени. И всё равно – вряд ли было достоверно…
Шакира честно сказала, что даже сейчас не уверена, что видела подлинное обличье чародея: он одинаково свободно чувствовал себя и как благообразный красавец средних лет, и как юноша с невинным, словно ангельским, лицом, и как солидный, авторитетный старец. А однажды она видала, как он развлекался тем, что в образе лесного кота ловил и превращал в окровавленные куски трепещущей плоти голубей во дворе замка…
Одно можно было сказать с полной уверенностью: он был непревзойдённый мастер по части гипноза и управления людским сознанием. Все находившиеся в замке люди, будь то придворные, солдаты, или слуги, безропотно подчинялись его приказам.
Приказывали им забыть что-нибудь – они забывали, будь то хоть родная мать. Приказывали исполнить что-то – они не ели, не пили и не спали, пока приказание не бывало в точности исполнено. Иногда чародей забавлялся, заставляя несчастных поверить, что они тонут, или охвачены со всех сторон пламенем, или их атакуют змеи, и гнусно смеялся, наблюдая за муками и метаниями своих жертв. Силу его волшебства стократно увеличивал некий магический хрустальный шар, который должен был находиться возле чародея, и размещаться повыше – поближе к небесам.
Поэтому сразу, как только была захвачена власть, и маг подчинил себе всех в замке, он затащил этот шар из тайника в лесу у стен замка, где прятал его до времени, под самую черепицу самой высокой башни замка. И почти неотлучно находился неподалёку от него, спускаясь к своим рабам лишь на несколько часов в день: раздать приказы по управлению королевством, проследить, чтобы в замке была свежая еда и всё необходимое, поунижать, теперь своих (уже и без того достаточно униженных) придворных, и, конечно, выбрать очередную партнёршу на ночь.
Её он уводил наверх, в свои «возвышенные» апартаменты, оставляя под гипнозом, или освобождая от чар – в зависимости от своего настроения, и того, насколько сильное впечатление произвела на него красота жертвы. Если он хотел подвергнуть девушку изощрённым издевательствам и унижениям, он начинал делать это даже при всех, ещё не уведя бедняжку из главного зала замка, где вершил суд и расправу.
Иногда, если маг оставался доволен жертвой, он отпускал её утром – нет, не из замка, а только в специально оборудованные комнаты с решётками на окнах – новый застенок. В противном же случае её тело утром подбирали слуги с брусчатки внутреннего двора замка, тщательно замывая затем следы крови…
Взамен «использованных» красавиц, новых постоянно подвозили отряды специально обработанных и вымуштрованных слуг, привезённых магом с собой из неведомых стран, и редко остававшихся в замке больше, чем на одну ночь – где эти негодяи поневоле искали своих жертв, и как происходило похищение бедняжек, никто не знал. Да и не мог знать – расспрашивать их было бессмысленно да и запрещено.
Лиана, если и помнила что-то ещё в добавление к рассказу матери, поведать об этом всё равно не могла. Но она готова была в любой момент провести Конана к замку кратчайшим путём.
Выбравшись наружу из затхлой тесноты полуизбушки-полуземлянки, Конан вдохнул полной грудью чистый лесной воздух. Покачал в раздумьи головой. Отвязав верного коня, он обернулся к королеве, провожавшей его, стоя в дверях:
– До встречи, ваше Величество! Не могу сказать, сколько времени мне понадобится, чтобы разделаться с мерзавцем, но будьте уверены: он своё получит! Надеюсь, его смерть разрушит злые чары, и вы снова предстанете перед нами во всём блеске вашего величия и красоты!
– Спасибо, Конан! – горько усмехнулась королева, – Я знаю, на свете нет рыцаря, равного тебе – как по части уничтожения чародеев, так и по части говорить комплименты… Мы верим в тебя, ты должен победить, но к старому возврата нет: если у Керхии и будет снова Королева, то это будет Лиана. Я же не смогу после всего случившегося собраться с духом и силами, чтоб снова принять на плечи бремя Королевской власти…
Нет, я отлично осознаю: моё время ушло! – глубокий вздох многое сказал Конану.
– А сейчас прощай! Удачи тебе! Мы будем молить за тебя Богов!
– Прощайте и вы, ваше Величество! – пересилив себя, Конан всё же улыбался, – хоть и знал, что она не видит его, – А я всё же верю, что вы ещё сядете в седло! Вы – мужественная и волевая женщина. И вы нужны своим подданным. Так что берегите себя! И спасибо за добрые слова. Помощь Богов, конечно, не помешает… Но – вы-то помните… – он выразительно похлопал по рукоятке верного меча. Шакира, услыхав это, усмехнулась. На морде – или лице? – Лианы тоже промелькнуло что-то вроде улыбки.
Когда они с Рыжим и Лианой вот-вот должны были скрыться за стеной леса, Конан оглянулся. Он знал, конечно, что королева его не видит, но всё равно поднял руку в прощальном приветствии. Словно почувствовав это, она помахала в ответ.
Лиана долго и осторожно вела его по лесу. Кажется, они действительно прошли не меньше двенадцати миль. Только на закате перед Конаном замаячили в просветах меж деревьями отливающие багровым в тревожном свете уходящего солнца, стены и высокие башни замка Рэдволд, бывшей загородной резиденции королевы. А ныне – тюрьмы для её друзей, приближённых, и слуг.
Нет нужды подробно останавливаться на его внешнем виде и внутреннем устройстве – он ничем оригинальным не выделялся среди сооружений подобного рода, и даже сам Конан жил в похожем, разве что чуть более обширном и укреплённом. Да оно и понятно: на свой замок варвар сил не пожалел. Положение обязывало.
Всю дорогу Конан напряжённо думал – правильно ли он поступает, пытаясь всё сделать в одиночку. Ведь он уже не мальчик, и даже не юноша – он зрелый мужчина, Король.
А Король должен прежде всего думать – думать, как сделать любое дело так, чтобы не было нанесено вреда Государству, которым он управляет, и подданным, и близким, за которых он несёт ответственность.
Поэтому личные амбиции и эмоции отходят на второй план.
Поможет он своей стране, если погибнет, или будет заколдован?
Вряд ли! Но, с другой стороны, на путь домой и поход его армии к этим местам уйдёт драгоценное время – не меньше недели. Да и что может сделать армия, если не обеспечена действенная защита от волшебства, и за милю от логова врага все его воины подпадут под действие гипноза?! Ведь вряд ли маг хоть на миг «выключает» свой шарик – он будет просто растерзан очнувшимися! Нет, так рисковать своими людьми было бы глупо и непростительно для Короля.
Ну и наконец, такой вариант уж слишком отдаёт трусостью. Что, со временем он изменился? Стал другим? Может, состарился?! Нет, он не должен изменять сам себе, быть чрезмерно осторожным, или обманчиво рассудительным. Он должен смело, пусть даже где-то напролом, идти вперёд, к цели! Ведь он-то, в отличии от обычных людей, отнюдь не беззащитен: на рукояти любимого меча ещё сидит волшебный шарик-талисман, нейтрализующий любое враждебное Конану волшебство или заклинание!
И разве Король не должен вести своих воинов? Быть впереди? Знать врага?
Решено – он принимает вызов! И будет самим собой!
Но всё же действовать совершенно не осмотревшись – для такого опытного воина, да ещё с богатым воровским прошлым, было бы непростительной глупостью. Так, посмотрим, что тут у нас…
Три главных, и без того высоких башни Рэдволда явно были ещё надстроены. Свежая кладка, выделявшаяся по цвету, и с потёками ещё не потемневшей извести, возносила тонкие, кажущиеся с такого расстояния просто колоннами, шпили с черепичными крышами ещё на добрых шестьдесят футов ближе к небу, чем запомнилось Конану по единственному визиту к соседке. Может, внутри есть и ещё новшества? С башнями-то всё понятно, но всё равно – вот так, снаружи, невозможно догадаться, в которой из них проклятый маг держит свой драгоценный шар – главный инструмент злодейского волшебства. В том, что этот шар так или иначе придётся найти и уничтожить, Конан не сомневался.
Варвар повернулся к Лиане, горящие ненавистью глаза которой были устремлены на родовое гнездо, столь милое когда-то, и нагло отнятое теперь.
[left]– Пришла пора и нам прощаться! Извини, если был груб с
