НЕ ЗАБУДЕМ,НЕ ПРОСТИМ!

трагедии.

Бывший следователь Генпрокуратуры Леонид Прошкин, работавший в 1993—1995 гг. в составе следственно оперативной группы по расследованию октябрьских событий, заявил о гибели 3—4 октября 1993 г. не менее 123 гражданских лиц и ранении не менее 348 человек. Он пояснил, что термин «не менее» употребил, потому что допускает «возможность некоторого увеличения числа потерпевших за счет не установленных погибших и раненых граждан». Причем в следственных документах, подчеркнул Прошкин, утверждения более категоричны. («Совершенно секретно». 1998. №10. С.7).

Поздно вечером 4 октября 1993 г. в СМИ прошло информационное сообщение: «Европа надеется, что число жертв будет сведено к минимуму». Рекомендацию Запада в Кремле услышали.

Рано утром 5 октября 1993 г. главе президентской администрации С.А. Филатову позвонил Б.Н. Ельцин. Между ними состоялся следующий разговор:

— Сергей Александрович, к вашему сведению, за все дни мятежа погибло сто сорок шесть человек.

— Хорошо, что вы сказали, Борис Николаевич, а то было такое ощущение, что погибли 700—1500 человек. Надо бы напечатать списки погибших.

— Согласен, распорядитесь, пожалуйста. («Газета». 2003.№183. С. 3).

В первые дни после штурма Дома Советов официальные лица, прежде всего медицинские работники, делали довольно странные и противоречивые заявления. Руководитель Главного медицинского управления Москвы (ГМУМ) А.Н. Соловьев на пресс конференции 5 октября сообщил, что «тела сторонников Руцкого и Хасбулатова», погибших при обороне Белого дома, останутся в здании бывшего парламента до окончания сотрудниками прокуратуры следственных действий. Вместе с тем, пояснил Соловьев, в других столкновениях 3—5 октября убито 108 человек.

6 октября зав. оперативным информационным отделом Центра экстренной медицинской помощи (ЦЭМП) Д.К. Некрасов заявил, что вывоз трупов из Белого дома еще не начат. Однако, по словам пресс секретаря ГМУМ И.Ф. Надеждина, представителям московского здравоохранения комендатурой Белого дома было заявлено, что внутри «этого объекта не обнаружено ни одного трупа». А зам. министра здравоохранения А. Москвичев заявил, что всего из Дома Советов будет вывезено около 50 трупов. Но прокурор Москвы Геннадий Пономарев, выйдя из Дома Советов, сказал, что количество убитых там исчисляется сотнями.

Так сколько же погибших было в Белом доме и его окрестностях? На этот вопрос помогут ответить свидетельства участников событий. Первые жертвы 4 октября появились около парламента рано утром, когда символические баррикады защитников прорвали бэтээры, открыв огонь на поражение. Свидетельствует Галина Н.: «В 6 часов 45 минут утра четвертого октября нас подняли по тревоге. На улицу мы выбежали сонные и сразу попали под пулеметный огонь… Потом мы несколько часов лежали на земле, а в десяти метрах от нас били бэтээры… Нас было около трехсот человек. Мало кто остался в живых. А затем мы перебежали в четвертый подъезд… Я на улице видела, что тех, кто шевелился на земле, расстреливали». По словам Евгения О., на площади было много убитых из тех, кто пришел на баррикады или жил в палатках у здания Верховного Совета. Среди них были и молодые женщины. Одна лежала с лицом, ставшим сплошной кровавой раной.

Расстрел шел и со стороны Дружинниковской улицы.

Вспоминает народный депутат России А.М. Леонтьев: «По переулку напротив «Белого дома» стояли шесть бронетранспортеров, а между ними и «Белым домом» за колючей проволокой лежали казаки с Кубани — человек 100. Они не были вооружены. Были просто в форме казаков… К подъездам из сотни казаков добежали не более 5—6 человек, а остальные все полегли». Свидетельствует Ирина Савельева: «Много трупов было во внутреннем дворе, где стояли палатки. Это мы видели еще утром из окон фракции «Россия», которые выходили именно туда».

Еще больше жертв оказалось при обстреле здания парламента. Депутат от Чувашии хирург Н.Г. Григорьев в 7 ч. 45 мин. утра 4 октября спустился на первый этаж в холл двадцатого подъезда. «Я обратил внимание, — вспоминает он, — на то, что на полу холла, а холл был самым большим в Доме Советов, лежали рядами более полусотни раненых, возможно и убитые, так как первые два с половиной ряда лежащих людей были накрыты с головой».

Через несколько часов штурма погибших заметно прибавилось. «Я вышел из приемной третьего этажа и стал спускаться на первый, — свидетельствует человек из окружения А.В. Руцкого. — На первом этаже — жуткая картина. Сплошь на полу, вповалку — убитые…Там их наваляли горы. Женщины, старики, два убитых врача в белых халатах. И кровь на полу высотой в полстакана — ей ведь некуда стекать.

В переходе от двадцатого к восьмому подъезду сложили больше двадцати убитых. Там же оставались около 30 раненых, из них 15 — тяжело. По свидетельству московского бизнесмена Андрея (имя изменено) только в их секторе находилось около ста убитых и тяжелораненых. Президент Ингушетии Руслан Аушев сообщил вечером 4 октября Станиславу Говорухину, что при нем из Белого дома вынесли 127 трупов, но много еще осталось в здании.

О судьбе большей части раненых, оставленных в Белом доме, можно только догадываться. «Раненых почему то тащили с нижних этажей на верхние», — вспоминал человек из окружения А.В. Руцкого. Потом их могли просто добить. Тем более что расстрелы защитников Дома Советов, в том числе раненых, проходили вполне открыто весь день.

Н.А. Брюзгина, помогавшая раненым в импровизированном «госпитале» на первом этаже в двадцатом подъезде, впоследствии рассказала О.А. Лебедеву, что, когда ворвавшиеся военные принялись вытаскивать раненых в коридор, оттуда стали доносится глухие звуки. Надежда Александровна, приоткрыв дверь туалета, увидела, что весь пол там был залит кровью. Там же горой лежали трупы только что застреленных людей. (см. воспоминания О.А. Лебедева на сайте 1993.sovnarkom.ru в разделе «Воспоминания»).

По словам офицера защитника, перешедшего утром 4 октября вместе с другими людьми из бункера в подвал Белого дома, «молодых парней и девушек хватали и уводили за угол в одну из ниш», затем «оттуда слышались короткие автоматные очереди».

Свидетельствует капитан 1 го ранга В.К. Кашинцев:

«Примерно в 14 ч. 30 мин. к нам пробрался парень с третьего этажа, весь в крови, сквозь рыдания выдавил: «Там внизу вскрывают комнаты гранатами и всех расстреливают, уцелел, так как был без сознания, видно, приняли за мертвого».

Люди, выходившие «сдаваться» днем 4 октября из двадцатого подъезда, стали свидетелями того, как штурмовики добивали раненых. Многие люди при начавшемся интенсивном обстреле поднимались на верхние этажи, «поскольку создавалось впечатление, что там безопаснее». Об этом, в частности, рассказали капитан 3 го ранга Сергей Мозговой и Иван Иванов (псевдоним офицера разведки). Но именно по верхним этажам велась стрельба из танков, что существенно сокращало шанс выжить для находившихся там людей.

По официальным данным Министерства обороны, при штурме Белого дома израсходовано 12 танковых снарядов. Из них 10 осколочно -фугасных и 2 подкалиберных. В боекомплекте находились еще 26 кумулятивных снарядов, до которых, как утверждали военные, дело не дошло. Осколочно- фугасные снаряды обладают большой разрушительной силой. Радиус поражения осколками, несущими убойную силу, составляет 200 метров. Однако Д.А. Волкогонов в одном из выступлений на телевидении признал, что каждый из четырех танков выпустил по Белому дому по 7—8 снарядов.

В беседе с главным редактором газеты «Завтра» А. Прохановым генерал майор Министерства обороны сообщил, что, по его данным, из танков выполнено 64 выстрела. Часть боеприпасов была объемного взрыва, что вызвало огромные разрушения и жертвы среди защитников парламента.

Бывший сотрудник милиции, перешедший на сторону парламента, видел, как снарядами в кабинетах Дома Советов «буквально разрывало людей». Поэтому очень мало свидетельств тех, кто находился в здании парламента выше седьмого этажа.

Немного свидетельств и тех, кто выходил вечером 4 октября со стороны стадиона «Красная Пресня». 6 октября в СМИ прошла информация, что, по предварительным подсчетам, в ходе «добровольной сдачи в плен» в течение заключительной фазы штурма Белого дома задержаны около 1200 человек, из которых около 600 находятся на стадионе «Красная Пресня».

Сообщалось, что в числе последних содержатся и нарушители комендантского часа. И хотя ко времени появления информации на стадионе никого из живых пленников уже не было, она наводит на размышление.

Люди из окрестных домов рассказывали, что из окон верхних этажей видели, как на стадионе расстреливали людей. Расстреливать начали в сумерки 4 октября, и «эта кровавая вакханалия продолжалась всю ночь». И еще видели, как в 5 часов утра 5 октября на стадионе расстреливали казаков.

Необходимо привести рассказы непосредственных очевидцев расстрелов. Геннадий Портнов чуть сам не стал жертвой озверевших омоновцев. «Плененный, я шел в одной группе с двумя народными депутатами, — вспоминал он. — Их вырвали из толпы, а нас прикладами стали гнать к бетонному забору… На моих глазах людей ставили к стенке и с каким-то патологическим злорадством выпускали в людей, а потом в мертвые уже тела обойму за обоймой. У самой стены было скользко от крови». Геннадий спасся чудом. По свидетель ству женщины, пролежавшей всю ночь под одной из частных машин, припаркованной напротив бассейна на территории стадиона, «убитых отволакивали к бассейну, метров за двадцать, и сбрасывали туда».

Защитник Дома Советов О.А Лебедев на девятый день после штурма побывал на этом стадионе. Вот что он увидел: «В правом дальнем углу стадиона, где расположен небольшой бассейн без воды в это время года, стояли еще две домушки (видимо, раздевалки, похожие на бытовки строителей) со стенами, облицованными профилированным дюралевым листом. Все стены были густо заляпаны кровью и испещрены пулевыми отверстиями на уровне роста среднего человека».

По некоторым данным, на стадионе каратели расстреляли до 160 человек. Причем до 2 часов ночи 5 октября расстреливали партиями, предварительно избив своих жертв. По сведениям бывшего депутата Верховного совета от Челябинской области А.С. Бароненко, на стадионе расстреляли около 300 человек, в том числе детей школьного возраста, женщин, врачей.

Расстрелы, истязания людей проходили и во дворах близлежащих к Дому Советов домов. Людей, выведенных «Альфой» к вечеру 4 октября со стороны набережной, ожидала ловушка в подъездах и во дворе большого дома по переулку Глубокому. Особенно лютовали омоновцы в одном из подъездов этого дома. Вспоминает очевидец, чудом оставшийся в живых: «Меня вводят в парадное. Там свет, и на полу трупы, голые по пояс». Как установил Ю.П. Власов, всех, кто попал в первый подъезд после пыток, убили, женщин раздевали донага и насиловали всем скопом, а после пристреливали.

Утром 5 октября местные жители видели во дворах немало убитых. Через несколько дней после событий корреспондент итальянской газеты «La Unione Sardia» Владимир Коваль осмотрел эти подъезды. Нашел выбитые зубы и пряди волос, хотя, как он пишет, «вроде бы прибрали, даже