Озеро

Возражений не было.
***
Не будь здесь ветра, они бы даже могли насладиться красотой. Завораживающее это было зрелище – кусочек блестящего зеркала воды в окружении сероватых уродливых скал. С высоты, наверное, это походило бы на ожерелье, и озерцо (это в мире людей это было озеро, а в мире гор так – озерцо) становилось его камнем. Блестящим, привлекающим внимание камушком.
Но ветер был. Вкусить местной красоты было невозможно. Непривычные к высоте, всё-таки пришлось подниматься, хотя и безопасно, к головокружению, они цеплялись друг за друга, задаваясь одним вопросом: а почему они просто не написали, что ничего не нашли, не поднимаясь в высоту?
Кто б их проверил?
Но вопрос не звучал. Каждый задавался им молча – как-то стыдно было озвучивать его на такой высоте в почти красоте.
– Ничего тут…– Томаш хотел сказать, но ветер налетел, хлестанул, пришлось закашляться, укрыться, и только потом, когда ветер от ярости вернулся к спокойному движению, закончить – нет, зараза.
– Спускаемся! – крикнула Агата и повернулась, чтобы перво й подать пример.
И тут случилось.
Сначала это было похоже на ветер, прошедшийся по воде, но потом стало ясно, что движение идёт не сверху, а снизу.
– Ребята! Ребята! – ветер стал неважен, Себастьян не жалел горла, он кричал, привлекая их внимание, хотя и Агата, и Томаш уже вглядывались в озеро, и боялись.
И было чего!
Озеро зашлось в движении, вода заколебалась, а затем что-то белое, похожее на гладкий мяч, венчавший продолговатое змеиное тело, кроющееся под водой, приподнялся. Словно шкура какая-то…
Белая, отвратительно белая, она выделялась среди чистоты озерца и суровости скал. Приподнявшись на секунду из воды, словно издевательски показываясь, шкура вдруг стремительно нырнула вниз, или что-то её увело осознанной волей.
Томаш так и сел на землю, не заботясь ни о чистоте плаща, ни о холоде. Агата привалилась рядом. Себастьян тоже сполз по отвесному камню к ним. все трое тяжело дышали и молчали некоторое время. Ветер стал им неважен, они увидели то, чего не должно было быть…
– Может камень какой? – неуверенно предположила Агата.
На камень это не походило. Если сравнивать с животными, что были им известны, это было похоже на какого-то тюленя, только с более шарообразным телом. Или морскую корову. Или…
– Так, – Томаш встряхнул головой, – кто-нибудь знает что это было?
Никто не знал. Томаш тоже. и никто не хотел, положа руку на сердце или другие честные места, знать. Знакомство с таким существом означало и постоянные командировки с экспедициями, и расходы для Города, и километры отчетности (или ее измеряют не в длине исписанного, а в весе всех бумаг?), и много-много бесед.
А самое главное, то, что они и сами, растерявшись, не успели зафиксировать появление существа.
– Оно не может здесь жить, чем бы оно ни являлось…– прошелестела Агата. Ветер настигал их всех, забирался под плащи, морозил снаружи, но куда ему было до их внутренней дрожи?
– Я предлагаю следующее…– подал голос Томаш, в этот раз он собирался быстрее сестры с мыслями и уже успел прикинуть все радости от правдивого доклада в Городе, – я предлагаю, дело закрывать. Мы не видели. В сущности, мы не знаем кого видели. Или что. Может, это коллективный глюк. Может, тут газы какие-нибудь вырываются на поверхность?
– Какие ещё газы? – не понял Себастьян. Он не мог прийти в себя. Фантастическое появление существа и его быстрое исчезновение не вязались с этим озерцом и ветром, и скалами. Не могут в таких тихих местах обитать какие-то нереальные существа размером…
– Оно и правда было примерно три с половиной-четыре метра, – заметила Агата. – Вы видели следы ряби?
Они видели. Они видели одно и то же.
– Знаете, – Томаш явно хотел решить всё сейчас, – мы не знаем что это. Но местные с этим не сталкивались. Значит, и мы можем потянуть. А то сейчас докладывать в Городе, объяснять, что мы растерялись, потом таскаться сюда до бесконечности…
– Но что-то же это было? – Агата пока не думала о практичном решении, она пыталась для себя объяснить что она видела и не могла.
– Да почем я знаю? – удивился Томаш. – Я вон вообще недавно читал теорию, что все существа в Лох-Нессе, в Непале и прочих чудо-местах, это что-то вроде временных аномалий. То есть, эти твари заглядывают к нам из прошлого, и мы видим их проекции. Откуда нам знать что тут происходит? Но я не хочу здесь быть и выяснять тоже. а вы?
– Я тоже не хочу, – признался Себастьян, про себя успев подумать, как у него испортился характер. Недавно он просил о переводе в полевую работу, полагал, что будет нести пользу миру, а оказалось, что кроме борьбы с откровенными вурдалаками, полезного в его работе десятая часть!
Ещё и холодно вечно в дорогах.
– И я, – Агата тоже встала. Её потряхивало. – Я ничего не хочу рассказывать. Местные ведь не видели ничего?
– Ничего, – подтвердил Томаш, – значит, на этом и сойдёмся. Ничего не видели, ничего не слышали, местные ничего не подтверждают.
– Но всё же…всё же? – тихо спросила Агата. Ветер настигал её, но она его будто не замечала, только руки её плотнее прижимали воротник плаща к носу.
– Всё же – всё же, комфорт дороже! – передразнил Томаш. – У нас и без того жизни нет. Я уверен, приедем сейчас, а Квинт нам новое задание дал! И на этот раз будут уже не горы, а что-то хуже.
– Что? – Себастьян не мог отвести взгляда от загадочного озерца, которое мирно поблескивало, точно ничего и не было.
– Ледник! Жерло вулкана! – Томаш злился. Он мерз и спешил уйти от странного места, где жило каким-то чудом что-то белое и большое. В озере, где не было для этого белого и большого ни теплого течения, ни пище в достаточном количестве.
– Пойдёмте, – решила Агата и всё-таки пошла первой, но на этот раз она спотыкалась, спускаясь. Мысли её были где-то у озера.
***
– Нет там ничего словом, – закончил рапорт Томаш и устало взглянул на Квинта, – только туда-сюда гоняете нас! Ну очевидно же, что даже жрать ему там нечего!
– Проверить-то надо было, – Квинт развел руками. Он явно повеселел, когда Томаш объявил, что ничего у озера не было найдено, ничего в самом озере они также не видели. Как и Инспекция он опасался, что они что-то найдут. Озера вещь такая ненадежная. Многие из озер древние и держат в своих внутренностях разных монстров, которых ещё не знает Город. А каждое знание – это новые отчеты, новые собрания, дискуссии, и, что отражалось на самом Квинте больше всего – это вечные командировки Инспекции, а людей и без того нет!
Людей нет, а дела закрывать надо. Вон, у него их пачка скопилась. Тут люди видели снежного человека, а вон там что-то похожее на банши, а тут вурдалака… и всё это требует проверки, и всё это требует объяснений, и наместники Города ждут результатов, чтобы неизменно к концу доклада Квинта добавить, что по срокам можно было бы и побыстрее работать!
И не объяснишь им, что людей-то нет! Не рвутся люди в Инспекцию идти работать – вечные разъезды, да ещё и опасность: то оборотень, то мавки, то еще какая-нибудь дрянь, тут что ни день, то какая-то ересь случается. Не хотят люди такого, мода у них пошла на стабильность!
Негодяи… то ли люди, то ли наместники, что о простых смертных отдаленное представление имеют. А разбираться таким как Квинт – уговори Инспекцию, да лавируй между инспекторами и Городом, чтобы никто в конфликт не пошёл да в позу не встал, да принял меры, если надо, конечно.
Благо, в большинстве случаев, всё или простое или пустышка. Как сейчас.
– Это хорошо, – Квинт был весел, он потянул со стола три папки, – это новое докинули. Ну тут всё по старинке, ничего необычного.
К его удивлению, Томаш принял папки молча и даже спорить не стал. Не стала спорить и ехидничать даже Агата, а Себастьян и вовсе вышел первым прочь, даже не попрощавшись.
«Выгорание! Беда-а…» – подумалось Квинту. Не хватало ещё, чтобы и эти трое разбежались. Они удобные, в любую точку поедут. Даже к Гангу он их умудрился сплавить, а ведь от этой командировки отбились все Инспекции!
– Чувствую, что нам пора что-то сделать, – сказал Томаш, когда они оказались на улице. Тут было тоже ветрено, но по сравнению с недавним горным ветром, тут была милость божья и благодать. – То ли драку обычную с обычным же вурдалаком устроить, то ли просто что-то понятное провести?
– Название надо сменить, – фыркнула Агата. – Мы не «Инспекция по отлову, истреблению и изучению фантастических тварей», а «Инспекция по защите этих самых тварей».
– И устав прописать, – усмехнулся Себастьян, – мол, я, сотрудник Инспекции по защите фантастических тварей, обязуюсь не докладывать Городу про обнаруженную тварь, тем самым…
– Ну мы и правда куда-то не туда воюем, – признал Томаш, – мы же уничтожить должны были то существо. Или сказать о нем. А мы?
– А мы сейчас поедим похлебки, – ответила Агата, – будет все веселее. Слушай, ну он же не мешает никому? Пусть будет коллективной галлюцинацией, что ли? Жалоб нет, а то, что его видели, ну так мы, вон, сколько всего видели! Что, докладывать теперь? Я видела и суп из утиной крови с тертой булкой, сливами, потрохами и яблоками. И что? Где моя Инспекция по отлову, истреблению и изучению фантастически-отвратительной на слух кухни?!
– На слух? – удивился Себастьян.
– Это было вкусно, – неохотно признала Агата, – кисловато-острый, и я даже не поняла сначала что это такое. зря они мне сказали. И зря мы увидели то создание. Так хоть бы не врали. Вернее, меньше бы врали.
– Представляю, – вдруг захохотал Томаш, – представляю, какие отвратные из нас были бы спасители фантастических существ, если даже истребители из нас плохие! Истреблять-то проще! А мы и того не можем.
Себастьяну не было смешно, но он всё равно не мог удержаться от смешка. В самом деле – как они странно работали в последнее время, эх, знал бы Квинт, сколько лжи они ему уже скормили! Но ничего, пусть не знает – так лучше, а то знание Себастьян всё чаще ощущал грузом, чем какой-то дверью к ответам.
(*)(Предыдущие рассказы о мирке Инспекции – «Чёрная Мавка»,  «Стрыга»,  «Красные глаза», «Про чудовище»,  «Упыриха» и «Агуане». Каждый рассказ можно читать отдельно, без привязки)