ПРО СОН
Юрий ТУБОЛЬЦЕВ
Сон гения
Я, известный писатель, добавлял свой новый рассказ всем на стену. Вдруг в один прекрасный момент на стене появилась надпись:
– Это Стена Шрёдингера, может, на ней что–то есть, а может, и нет!
– Как? Я же добавил на нее свой рассказ! Я решил проверить другие стены.
– Это Стена Шрёдингера, может, на ней что–то есть, а может, и нет!
– Это Стена Шрёдингера, может, на ней что–то есть, а может, и нет!
– Это Стена Шрёдингера, может, на ней что–то есть, а, может, и нет
На всех стенах, где я добавил свой рассказ, было написано, что это Стена Шрёдингера.
– А может, я вообще не написал рассказ и моего рассказа тоже нет?
Может, это рассказ Шрёдингера? – подумал я.
– Это рассказ Шрёдингера! Может, он написан, а может – нет! – было написано на месте рассказа в ворде.
Я решил проверить другие свои рассказы.
– Это рассказ Шрёдингера! Может, он написан, а может – нет!
– Это рассказ Шрёдингера! Может, он написан, а может – нет!
– Это рассказ Шрёдингера! Может, он написан, а может – нет!
На месте всех моих рассказов было написано, что это рассказ Шрёдингера и что, может, он написан, а может, нет.
Я удивился.
– А я сам есть? – подумал я и посмотрел в зеркало.
– Это отражение Шрёдингера, может, человек есть, а может, нет! – было написано в зеркале.
Я посмотрелся в другое зеркало.
– Это отражение Шрёдингера, может, человек есть, а может, нет! – было написано в зеркале.
Все зеркала стали сомневаться, есть я или нет.
Я очень удивился и решил не связываться, а просто лечь спать.
Мне приснился сон.
– Это сон Шрёдингера, может, он снится, а может, нет! – приснилось мне.
Я проснулся в поту, с сердцем, бешено колотившимся. Все эти странные события начали меня пугать. Я решил выйти на улицу, чтобы прояснить ситуацию. Но и там меня ждало нечто странное.
На улице все люди вокруг были как бы в тени, их контуры размыты, словно они существовали в каком– то неопределенном состоянии. Я подошел к первому прохожему и спросил:
– Вы реальны или это всего лишь иллюзия? Человек улыбнулся мне и ответил:
– Это Шрёдингеровский город, здесь все существует и не существует одновременно. Мы все находимся в состоянии суперпозиции.
Я почувствовал, как голова закружилась от такого объяснения. Я понял, что в этом мире нельзя быть уверенным ни в чем.
Я вернулся домой, сел за письменный стол и начал писать новый рассказ. Но даже когда я закончил его, я не был уверен, существует ли он на самом деле или это просто еще одна иллюзия в мире Шрёдингера.
Так я погрузился в этот странный мир неопределенности, где реальность и фантазия переплетаются, а все существует и не существует одновременно. Возможно, это было самое удивительное
приключение в моей жизни, или может быть, я просто уснул и все это был всего лишь сон...
Сон в летнюю ночь
От жары и духоты зеркало запотело, была теплая летняя ночь, но он все равно любовался собой в зеркале. Вдруг его отражение исчезло.
– Самый красивый, что ли? – услышал он голос зеркала.
– Да, и самый умный! – немного удивившись, ответил
он.
Вдруг в зеркале вместо себя он увидел обезьяну.
– Ну и шуточки! – засмеялся он.
– Ой! Обезьяна! – заорала его жена, глядя на него.
– Это зеркало прикалывается! – объяснил он.
– Говорящая обезьяна! – еще громче заорала его жена.
– Возмутительно! – сказал он и проснулся... Солнышко не светило, и он решил опять уснуть.
Вдруг профессору Зафуку неожиданно показалось, что он – шашка.
«Как ходить?» – подумал профессор Зафук.
«Ходишь не ты, а тот, кто играет», – подсказал профессору Зафуку внутренний голос.
– Нет, не буду шашкой! – сказал профессор Зафук и проснулся.
Солнышко еще не светило, и он решил опять уснуть.
– Я имею право отличаться от других! – сказал профессор Зафук и залез на крючок шахматной доски.
Раскачиваясь все сильнее и сильнее, профессор Зафук испытывал чувство гордости и... шлепнулся.
Профессор Зафук уже который раз проснулся, но теперь почему-то под кроватью.
Солнышко еще не светило, и он решил опять уснуть.
Он был современником Пушкина и Ломоносова, у него даже были дальние родственники из хозяйства
Екатерины... Все были гуси как гуси, а он... изучал людей. Читал Лермонтова и Некрасова. Однако...
«Людям вообще не стоит писать!» – считал он... Да, кстати, гуся звали Никифор Петрович...
Никифор Петрович мечтал обсудить этот вопрос в дворянском собрании. А потом – записаться на аудиенцию к Его Императорскому Величеству и, заручившись поддержкой благородного общества... отменить письмо...
«Вы гусь утонченный, наверняка, вам не чужда поэзия», – скажет, сидя в роскошном пушистом кресле, Никифору Петровичу государь.
«О! Да... – ответит Никифор Петрович. – Но, позвольте... перья, которыми вы пишете. Они же, они же...» – И тут он многозначительно промолчит... Государь все поймет сам...
Вдруг... Никифор Петрович проснулся. И... опять наступил XXI век. Увы...
– За что бороться? Зачем жить? – безысходно вздохнул
он...
А солнышка все не было. Пришлось опять засыпать.
– Разве можно играть в шашки без компаса? – удивился заблудившийся на шахматной доске профессор Зафук.
Иногда минутная стрелка часов профессора Зафука показывала на юг, и часы могли бы сгодиться вместо компаса, но сегодня часы почему-то показывали вес профессора Зафука.
– За фук! – вдруг услышал профессор Зафук и... был взят за фук...
Очутившись вне шахматной доски, профессор Зафук заблудился еще сильнее...
– Буду ждать следующей партии, выбираться лучше по клеточкам! – принял решение профессор Зафук, но... случайно закатился под стол...
«Просыпайся!» – подсказал профессору Зафуку внутренний голос.
– Жизнь – это сон, и проснуться нам не дано! – возразил профессор Зафук и перевернулся на другой бок...
Профессор Зафук никак не мог найти компромисс между шашками и шахматами. Он не понимал, по каким правилам он живет. По ту сторону шахматной доски существовали нарды, в них профессор Зафук играл всего несколько раз, но тоже чувствовал свою причастность.
Иногда профессору Зафуку казалось, что это именно он изобрел игру в поддавки. А игру в уголки Зафук не понимал.
Игр было много, а шахматная доска была всего одна. И надо было понять, в какой он игре. Чтобы лучше это понять, профессор Зафук засунул голову под подушку и уткнулся носом в диван.
Солнечные лучики осознали, что теперь им профессора Зафука не разбудить, и удалились будить других профессоров...
А бык вышел на арену.
– Это еще не факт, что я бодаюсь! Это вы бодаетесь, а не я! – сказал тореадору бык. А вокруг становилось все краснее и краснее. Бык боднул солнышко, взял солнце на рога и публика зааплодировала! Тореадор решил, что уже ночь, и уснул, а бык открыл глаза и... проснулся.
Солнышко мешало спать, но он, перевернувшись на другой бок, опять уснул.
Во сне или наяву
– Девушка, а можно с вами познакомиться?
– Молодой человек, это сон! Смените тему сна!
«Я лучше сменю девушку», – решил я и подошел к следующей.
[left]– Девушка, а можно с вами
Мои глаза мне снятся, и это — факт, но если у меня нет глаз, то...