красные глаза.
- "Дальняя" связь у милиции стоит?
- Стоит, - шеф уже понял, куда я клоню.
- Ну, вот и ответ. - Я встал и пошел к себе.
В моей комнате полным ходом шел допрос беглого милиционера - Артура Хамзатова. Кандидата в покойники. Разведчики, да и не только они, а все военные хотели смерти этого убийцы. Мне его жалко? Нет.
Допрос вел Гаушкин Володя. Рука на перевязи. Правой пишет. Когда делает неловкое движение - морщится от боли.
Хамзатов уже сломлен. Голова опущена. Руки и ноги связаны одной веревкой, которая пропущена через табурет. Не убежать, только короткими прыжками с табуретом вместе.
Когда я вошел, он поднял голову. В глазах страх. Это хорошо. Меньше возни будет с ним.
- А, Серега! - Володя, поднялся. - Заходи. Молодец! Матерого взял.
- А я, Вова, мелочью не занимаюсь, - я усмехнулся. - Давай, продолжай, а я попозже вклинюсь.
Володя, начал:
- Итак, Артур, продолжим. Ты сказал, что в милицию внедрился по поручению Шейха. Так?
- Да. - Тот не поднимал головы.
- Кто еще в местном РОВД пришел из банды по указанию главарей? Фамилии, адреса, чем они занимались. Чем ты сам занимался в милиции?
И Хамзатов начал рассказывать. Получалось, что из РОВД только человек десять пришли не из банды. Но бандит бандиту рознь, как бы это парадоксально ни звучало.
Так. Например, даже со слов этого бандита, "Махмуд" - агент Ступникова, он же по совместительству и заместитель начальника РОВД Магомед Асаев, не принимал участия в активных действиях против федеральных войск. Так, мелкая помощь, например, зарядить батареи для радиостанции.
Мой агент "Демон", он же Иса Гадуев, вообще сторонится всех. Угрюмый. Но пользуется авторитетом. Его боятся. Пришел не из банды Шейха, о себе мало что рассказывает, но слухи ходят, что занимался большими делами, крови на нем много. Что, по слухам, был в одной банде кем-то типа исполнителя. Карал отступников. И не просто в Чечне, а по всей территории бывшего СССР и заграницей тоже. Уничтожал в одиночку не просто отступников, но и всех их ближайших родственников. Мзду не берет, молится истово, но не ваххабит, презирает тех, кто пришел воевать в Чечню за деньги. Говорит, что Чечню надо спасать от всех не чеченцев, и вера здесь ни при чем. Вот тебе и "Демон".
Про начальника РОВД Артур пояснил, что его держат за "болванчика". Человек пришлый. Никто его не слушает. Теневым лидером является Алим.
- Что за Алим-Налим такой? - Гаушкин потер раненую руку, поморщился.
- Алим Саралиев. Формально он сержант. На самом деле является одним из офицеров Шейха. Тот ему доверяет. Слово Алима - закон. Только Гадуев может поступать как хочет. Алим думает, что Иса приставлен Шейхом или арабами наблюдать за ним, и в случае непослушания устранить его. - Артур по-прежнему сидел, опустив голову вниз, и говорил глухо.
- Понятно. Где живет этот Алим?
- Алим неместный. Живет прямо в РОВД.
- Кто фотографировал нас в РОВД? И по чьей команде? - встрял я.
- Фотографировал Умар Ханбиев. После того как вы, - он поднял голову, - опознали Ислама Исмаилова, Шейх приказал сделать фотографии тех, кто опознал, и передать ему. Сказал, что вы теперь его личные враги.
- Деньги обещаны? - поинтересовался я.
- Да, - задержанный кивнул головой. - За тебя - полторы тысячи долларов, за Ступникова - тысяча.
- Не густо, - мне было смешно.
- А меня и Молодцова заказали? - Гаушкин был заинтересован.
- Нет. - Артур покачал головой. - Вы пока не успели нанести ущерб Шейху и его людям.
- Не подмазывайся к нашей славе. Лучше работай - и тебя "закажут", - я ехидно выпустил струю сигаретного дыма в сторону Гаушкина.
- Серега, у тебя талант врагов наживать, - Гаушкин сначала рассмеялся, потом гримаса боли исказила его лицо, и он погладил свою раненую руку.
- Это Бог тебя карает, нельзя смеяться над врагами самого шейха, - я усмехнулся, потом обратился к Артуру: - Фотографии передали в банду?
- Да, - он сглотнул слюну.
- Зачем себе копии оставили и как переправили в банду?
- Алим принес и сказал, чтобы мы опознали, кто именно узнал Исмаилова. Мы указали на тебя. На своем экземпляре он обвел лица, а потом передал.
- Как передал? Способ передачи? Сам ездил в Старые Атаги?
- Нет. Ездить запрещено, чтобы не вызывать подозрений у военных. Тайник. У Алима есть тайник где-то и не один. Он спрятал там. Потом по радиостанции вышел на связь и сказал, что оставил фотографии.
- Понятно. Давай фамилии тех, кто поддерживает отношения с бандой.
Я закрыл глаза, вспоминая карту, где были нанесены "красные дома". А вот сейчас и проверим его. Под веками горело и жгло. Хотелось спать. Не уснуть бы. Опер уснул на допросе. Это уже смешно. Интересно, а что процитировал бы сейчас Ступников.
Я вспомнил карту. В цветах, в красках, со всеми условными обозначениями. Это было не так сложно. Я видел карту Чечен-Аула много раз. Сделать наложение из бандитской карты не так сложно. Но как хочется спать! Как я устал!
Хамзатов начал перечислять. Фамилия, имя, отчество.
- Э, нет, мужик, адреса давай! - уточнил Гаушкин.
И бандит начал говорить.
Гаушкин записывал, а я сравнивал с картой. Все адреса милиционеров, которые он перечислил, совпадали с "красными домами". Но были и еще такие дома.
- Скажи, Артур, а вот такие адреса, они тоже с бандитами?
И я перечислил несколько адресов, взятых с карты.
Хамзатов поднял голову и долго смотрел на меня. Взгляд был долгий, тяжелый, гуляли желваки. Он хотел меня уничтожить.
Я выдержал взгляд. Ничего сложного.
- Вы нашли карту. Вы нашли карту! Вы ее прочитали?!
- И что дальше? Да, нашли, да, прочитали, и мы ее еще качественно изучим. Исходя из карты, и нанесенной на нее обстановки, я полагаю, что Шейх с арабами готовился нас атаковать. Так?
- Да, - бандит кивнул головой.
- Кто рисовал карту?
- Исмаилов. Приходили люди и говорили, что и где, он рисовал.
- Когда планировалось наступление?
- Через десять дней. В Старые Атаги должны еще подойти люди.
- Откуда люди?
- От Гелаева. Он обещал прислать на подмогу.
- Это та самая "большая бяка", которую они нам готовили? - Гаушкин присвистнул от удивления.
- Чую, Володя, что это еще не все. - Я потер виски.
Голова разламывалась.
- Расскажи нам про Старые Атаги.
- Я буду жить? - он впервые оживился.
Есть информация, можно и поторговаться. Ставка большая - жизнь. За жизнь можно и выдвинуть условия.
- Жить будешь, -кивнул я. - У нас мораторий на смертную казнь. Дадут пожизненное, или лет двадцать. Потом амнистия, срок скостят до половины, потом выходишь на условно-досрочное, то есть, лет через семь-восемь - свобода. Устраивает? Со своей стороны я напишу, что ты оказывал помощь следствию. Так как?
Он думал. На лице это читалось. Лоб то морщился, то разглаживался, губы то опускались вниз, то легкая усмешка скользила по ним. Ерзал на табурете. Были бы свободны руки - обязательно делал бы ими что-нибудь. Кисти у него и так под табуретом ходят.
А может, этот кадр развязывается? Я подвинулся немного ближе, чтобы свалить его с ног если что.
- Ручками-то особо не шебурши, - понял меня Володя. - Разведчики вязали узлы, которые только сильнее затягиваются. Веревку потом резать.
- Я думаю. Мне нужно время, - он снова поднял голову.
- Думать надо было раньше, - я был суров. - Ты солдату горло перерезал. Второго ранил, когда задерживали. Так что лимит времени исчерпан. Цейтнот.
- Либо ты с нами, либо с Аллахом. Выбирай. - Гаушкин тоже "напирал".
- Хорошо, я согласен.
Тут забежал дневальный.
- Товарищи офицеры, вас к начальнику. Обоих.
- Зови кого-нибудь из разведчиков, пусть караулят. - Я встал.
- Вспоминай, Артур, крепко вспоминай. - Володя тоже поднялся со стула.
Вошли трое разведчиков. По-прежнему в зимних маскхалатах. Только капюшоны с головы скинули.
- Кто старший? - спросил я.
- Я, - один выдвинулся вперед, - сержант Коцага.
- Значит так, сержант. Слушай меня внимательно. Вот этот гражданин - ценный свидетель. Если на нем хоть один синяк появится во время моего отсутствия, я с тебя лычки сорву и вместе с твоими яйцами приколочу у себя над рабочим столом. Ты меня понял? Я не шучу. Ты - отвечаешь за все, - я был зол. Надо же было начальнику в самый кульминационный момент собрать совещание!
Сержант смотрел на меня как на бешенного. Сглотнул слюну.
- Я понял.
- Все, располагайтесь. Что найдете - можете съесть и выпить. Спиртного нет, не старайтесь.
Пошли в кабинет к шефу. Там уже сидел командир сводного полка, незнакомые мне офицеры, наши только подтягивались. Последним ворвался командир разведчиков:
- На "блоке", что в сторону Старых Атагов, расстреляли "Жигули". В ней было двое милиционеров и трое гражданских. Попытались подкупить часовых, чтобы выпустили. Когда наши отказались, то открыли огонь. У нас легко раненный, в машине - все жмурики.
- Бля! Началось. - Командир грохнул раскрытой ладонью по столу.
- Людей на усиление я уже отправил, - доложил Калинченко.
- Садись. Говорить будем. - Мячиков указал место Андрею.
- Предлагаю пригласить с улицы начальника местного РОВД, думаю, что ему тоже будет интересно, - предложил я.
- Хорошо, - начальник согласился.
Позвали начальника РОВД. Он вошел, переполненный праведного гнева. Его прямо распирало. Как бы не лопнул.
- Мы вас потом выслушаем, а сейчас сядьте и слушайте молча. Мы дадим слово, - пресекая все его попытки заговорить, суровым тоном сказал начальник. - Можно курить.
- Значит, так, - начал наш начальник. - Ситуация такая. Телефонные звонки меня уже достали. Завтра, вернее уже сегодня, часов в десять, думаю так, прибудет сюда много проверяющих. Начиная от наших начальников, заканчивая прокурорскими и милицейскими начальниками. Из местного правительства и всяких еще. Все они почему-то уверены, что мы здесь бесчинствуем. До девяти утра нужен результат. Понадобится помощь военных. Поможете? Вас тоже будут трясти, как яблоню, - это он обратился к военным.
- Что надо делать? - командиру очень не хотелось подставляться в этих грязных политических играх.
- Сейчас и решим. У кого какие предложения?
- У меня, - я поднял руку.
- Говори, Каргатов, - шеф кивнул.
- У меня есть список милиционеров, которые поддерживают духов. Надо их задержать. И привлечь для этого тех, кто лоялен нам.
