Повезло

немного осталось. После Грозного. Во всей роте человек двадцать. Начальник разведки, командир роты, и больше ни одного офицера, один прапорщик, который сейчас ночует на Ханкале. Ночь там застала.
Вот и вся разведка. Да, и в батальонах было не сильно гуще. Ни замены тебе, ни пополнения.
          Но служили и выполняли боевую задачу.
          Толкнули дверь.
-- О! Помяни чёрта, он и появится! – начальник разведки.
-- А ты крестись почаще, глядишь, и нас не увидишь!
-- Да, нет, только вот, разбирали радиоперехваты, с Ханкалы привезли. Кое-что интересное крутится вокруг нас. Вам будет любопытно.
-- Ну-ка, ну-ка. Мы очень любопытные.
-- Какой-то бес у нас в станице раненный. И хотят его духи вытащить. Сам «Чёрный Ангел» команду дал на эвакуацию. Связи с боевиком нет. Но живой.
-- И что это за «Ангел» такой? Ангел Смерти?
-- Дремота! Гелаев!
-- Как интересно всё в этой жизни. Давай говорить. Только тихо.
-- Все на охрану! – гаркнул ротный.
          Помещение большое, только лампочка одна над офицерами горит, да, боец сидел рядом, подшивался.
          В темноте слышно как поднимаются тела, одеваются, бряцает оружие, глухо стучат «бронники», треск «липучек».
-- Вий – старший! Тип-топ?
          Тишина.
-- Тип-топа разбудили? А то спит, хоть из пушки над ухом стреляй.
-- В карауле он.
-- Ясно. Ждите.
          Все молча, ни слова, ни фырканья, вышли в темноту под дождь.
          Рассказали ему и про Я-ва и его коммерцию и Г-ва.
-- Водку будете?
-- Нет. И вы не будете.
-- Работать будем?
-- А зачем мы пришли? Спокойной ночи тебе пожелать и одеялко поправить? Надо группу выставлять. Чтобы по рассвету принимать. Им терять нечего. Поэтому надо с наименьшим шумом. Сколько людей можешь выставить?
-- Всех кто свободен. Восемнадцать человек, ну, нас двое. Вы пойдёте?
-- А зачем? Там и так тесно будет. Будем у тебя на часах стоять и водку твою жрать. Сам-то понял, что спросил?
-- Понял. Вот карта, давай, посмотрим, где этот дом, чтобы тихо обложить.
          Смотрим, прикидываем.
-- Трёх человек хватит.
-- Ни фига не хватит! Вот здесь мёртвая зона и здесь отделение протащить можно, никто не заметит.
-- Много брать не надо. Собаки лай поднимут, спугнут.
-- Четырёх  хватит. Вий старшим пойдёт.
-- Почему Вий? Почему так называете? Веки, вроде, нормальные.
-- Видит он хорошо. Ты смотришь, а он видит. Ты пройдёшь и не заметишь, а он увидит. Снайпер хороший. Будет сутки лежать, не шевёльнется, ни пукнет, ни в туалет не сходит, без глотка воды. В расположении второго батальона снайпер завёлся. Комбат хотел развернуть всю огневую мощь батальона и ударить по сектору, откуда огонь вёлся, я рядом был, еле уговорил на сутки. Откомандировал к нему Вия. Тот сутки лежал. Почти сутки. Потом с минарета «сковырнул» снайперскую пару. Один вниз башкой полетел, второй на высоте остался. Комбат предлагал бочонок коньяка за него, чтобы я перевел к нему. Отказался. Я людьми не торгую.
-- Понятно. А что за Тип-топ?
-- А этого когда ни спроси, как дела, всё у него тип-топ. Хорошо, значит. Даже когда на республиканскую больницу отправил я трех человек, чтобы танкистам помочь. Двоих ранило, Тип-топа контузило, так он прикрывал отход разведчиков и отгонял духов от танкистов, оттянул внимание, считай, целой роты противника, так у него в эфире всё было тип-топ.
-- Силен. Наградили?
-- Конечно. Условно. Как почти все наградные листы застряли на Ханкале и в Моздоке. Живой – и то ладно. Бог жизнью наградил. Выше нет награды.
-- Ставим задачу? Кто старшим пойдёт?
-- Сам пойду.
Ротный встал.
Ещё раз проговорили задачу.
Начальник разведки:
-- Как выдвинетесь, я к начальнику штаба схожу. Доложу.
-- Вместе сходим. Поддержка батальона нужна. На всякий случай. – майор закурил.
-- Поговорим, но тебе трупы нужны или живые «языки»?
-- Ой, кто бы говорил! В разведке на ночь, глядя,  гуманизм проснулся! Может перечислить, сколько у тебя померло «при попытке к бегству», а? Или от «мук совести»? Угу. Сказки бабушке расскажи.  Если бы за каждого жмурика я с тебя по бутылке водки брал – спился!
-- Ну, ладно. Ладно. Чего завелись?  Пошутить нельзя?
-- Нельзя.
          Позвали разведчиков. Кратко, без подробностей, поставили боевую задачу.
          Ушла группа в ночь.
          Втроём пошли к начальнику штаба, ему разведка подчинялась. Доложили. Он разминал лицо. Тоже давно не спал. А недосып был у всех хроническим. На столе всё тот же чай, добавлял в него коньяк местного производства.
-- Не маловато четверо? Всё-таки не дети против нас. Людей положим. На этих, – махнул в темноту – хрен с ними, духов ещё много. Людей беречь надо.
-- У них задача – наблюдать. Без активных действий. Только в крайних случаях.
-- Ладно. Одобряю. Докладывать при изменении обстановки.
          Пошли поспать пару часов перед выходом. Только разделись, как оглушительным грохотом полевой телефон разорвался в кунге.
-- Давайте к нам! – орал в трубке начальник разведки.
-- Наши живы?
-- Да! Давай быстрее!
          Ноги в ботинки, не завязывая, несёмся в разведроту. Просто так беспокоить не будут. Мы шуток давно уже не понимаем. Можем и отомстить.
          В помещении сидит гражданский весь в грязи. Одежда порвана.
-- Кто это? – киваем на привязанное тело.
-- Ваш Я-в.
-- На хрена?
-- Он проходы в наших минных полях делал. Ночью.
-- Ух, ты!
          Почти невероятно! Ночью, маскируясь, ползком сантиметр за сантиметром, ощупывать землю. Где-то вешку поставить, да, так, чтобы и незаметно для окружающих, но понятно самому, по памяти, вернуться. Где возможно и мину снять. Но это не просто так. Там и растяжки и сигнальные мины, нажимного действия. Малейшая ошибка – привет родителям. Даже задень сигнальную мину, часовые с блок-поста разнесут в клочья. МОН-90 на растяжках стоят. После неё такой фарш получается!
          Мы с недоверием смотрели на мужчину. Было видно, что, в прошлом, спортсмен. Мышцы, жилы обвивали тело. Злой, упёртый.
          Потом долго с ним общались. Поначалу он не хотел рассказывать, что в его доме укрывается раненный Г-в. Но наши аргументы были весомыми… Он рассказал. Да, его привело на родную землю, по поручению Гелаева, лишь спасти своего раненного командира. И тогда, когда начался обстрел, то в машине был его товарищ. И обстрел был как отвлекающий маневр, по условному сигналу Я-ва. Запасной путь – через минное поле. Он должен был организовать проход, и самостоятельно, или боевики Гелаева, тихо эвакуировать Г-ва. Радиосвязи нет. Только односторонний визуальный контакт по расписанию.
          Он много чего рассказал нам. На рассвете, оставив под охраной пленного, пошли за Г-вым. И взяли его. И тоже допросили…
И он многое нам рассказал. Так много, что нам этого и не надо было. И поняли, что знали они очень многое и многих тех, кто воевал против нас. И живые они ценнее, чем мёртвые.
          Под вечер следующего дня двух братцев-акробатцев отправили на Ханкалу. На «фильтр».
          Муку раздали бесплатно станичникам. Автомобиль, поначалу хотели спалить, но майор из контрразведки придумал коварный план. Его передали главе администрации по кличке Рыжий. В надежде, что тот будет перевозить оружие, и его поймают.
          Деньги не нашли. Видать, спрятали хорошо.
          Много лет прошло. Иных уж нет, а те далече.
          А недавно показали по телевизору. В Правительстве Чечни Г-ва. Уважаемый человек. Повезло...