Было испугался за свою пятую точку, но так устал и так лень было вставать, что тупо понадеялся, что джинсы не прокусят. Погладил котенка. Он странно молчал. Скосил на него глаза. Котенок все еще пялился вперед в непроходимую чащу, как будто капитан на мостике, сжимая в руках штурвал, вглядываясь в бушующие волны океана впереди. Я посмотрел по направлению его взгляда и похолодел. Из кромешной темноты на меня смотрели желтые, горящие странным огнем, недвижимые глаза. Было совершенно непонятно, что делать. Вскочить? Попробовать убежать? Но впереди со всех сторон непроходимый бурьян, можно легко запутаться в ветвях. Залезть на дерево? Там такая же куча веток, плюс у меня на плече котенок, как бы его не уронить. Мысли хаотично пронеслись в моей бедной голове за доли секунды. Куда бежать?! Влево? Вправо? И я сходу ломанулся вправо наискосок. Я вскочил так быстро и бежал с таким ускорением, что у меня захолонуло сердце, и когда я наконец встал у какого-то ветвисто-крючковатого дерева, я не мог отдышаться. «Господи, какой я дурак, - с тоской подумал я,- сидел бы дома у телека в шерстяных носках, пил бы чай с вареньем и грыз фисташки. За что это все мне?». Лес был темен и безрадостен, и я в нем был аналогичен. Совсем скоро наступит полная тьма, а я сейчас, после этого скоростного – марш- броска, даже не смогу найти дорогу обратно, к жилым домам. Пусть они не были такими в прямом смысле, пусть их всего лишь нарисовали программисты, но сама мысль о них – грела. Да и, скорее всего, именно там был вход в игру. А где вход, там и выход. «Ой, дурак, - с горечью подумалось мне, - что ж я там не остался, чтобы нормально найти портал обратно? Что ж мне захотелось, глупому, геройствовать? Опять решил спасти мир ценой собственной жизни? Ох, дебил». Я облокотился головой об это странное дерево, посмотрел вверх. Небо темнело с каждой минутой. И нет рядом ни одного человека, чтобы хотя бы сказать мне ободряющее слово. Ни-ко-го вокруг. Тут закопошилось у меня в вороте, и я вспомнил про котенка, которого я в спешке запихал туда, когда убегал на всех скоростях с поляны. Я вытащил сердешного, он благодарно затарахтел, как советский холодильник. Я осмотрел его – с ним было все в порядке, малость взъерошен, но кто сейчас не? Рано унывать. Рано нюни распускать. Я отвечаю за него перед Богом. Мы в ответе за тех, кого приручили. Надо искать выход из этой тьмы. Я не имею права раскиснуть.
Глава 29
Как мне, блин, надоело находиться в челюстях кита, одновременно сдерживая их обеими руками, как раскрытую мышеловку, чтобы он меня не раскусил, чтобы не провалиться к нему в желудок. Как надоело это все, кто бы знал. Почему я вечно на передовой? Почему темные охотятся за мной 24/7, бесконечно, я повторюсь, бес-ко-не-чно устраивая свои капканы и ловушки? Да, я не сдался, не повелся, не подписал контракт, не продал свою душу, но… но как же я устал…Неужели это будет длиться вечно, до самой моей смерти? Нужно постоянно быть на чеку, ведь я на передовой. На самой что ни на есть передовой…Ох, как же мне все надоело… Надо было взбодрить себя, но я не знал, как. В лесу, знаете ли, нет гламурных кофеен с Патриков, где можно заказать самый крепкий кофе в мире с белоснежной пенкой и посапывать его, отрешенно смотря на потоки машин и красивые отражения желтых фонарей. Никакой тут тебе урбанистической романтики – лес как лес, и желтые глаза чудовищных зверей, которые выбрали меня своим ужином на сегодня. Подавитесь, твари. Встану комом в вашем горле, поперхнетесь. Закашляетесь. Да и помрете. Мне от вас ничего не надо – я иду с котом через самый темный и густой лес в мире, это вы хотите меня сожрать. Это ваше тупое желание – проглотить, изувечить, изничтожить. Вы, темные, и часа не проживете после Второго пришествия. Прекрасно зная об этом, судорожно пытаетесь погубить все больше душ, перед смертью не можете надышаться. Недолго вам осталось, ангел апокалипсиса уже отсчитывает ваши последние часы. Котенок посмотрел в мои глаза. В его чернильных огромных сияющих локаторах отражался космос. Звезды сияли на дне глаз моего кота. Я еще раз изумился красоте Божьего создания. Погладил его, тихо прошептал: «Прорвемся». Со своей смертью я бы еще мог смириться, но за кота я сейчас был готов порвать любого. Просто на части. Я прочитал «Отче наш» три раза, взял валявшуюся на земле какую-то тяжелую ветку - дубинку и вышел из моего укрытия. Я был готов к бою. В голове мой крутилось: «Врешь, не возьмешь» (с) non-stop, я был готов на все сто к чему угодно.
Но не к тому, что внезапно открылось перед моим взором. Я стоял на бортике многополосного шоссе, по которому неслись сотни, нет, тысячи гоночных автомобилей. Один из них чуть не сшиб меня, мне пришлось срочно отскочить назад. Челюсть моя отвисла. Теперь я понял, что значит это выражение – я никак не мог закрыть рот от удивления. Рука ослабла, и я чуть не выронил дубинку. Котенок сказал: «Мяу», и в этом мяу было столько «Охренеть», что мне не пришлось ничего говорить. Я посмотрел чуть дальше – кольцо шоссе завивалось в многоступенчатый спуск, я, выходит, стоял на самой высокой его точке. Чуть дальше виднелись серые и серебристые высотки самой удивительной формы. Пожалуй, про такие только в книжках Кира Булычева и можно было прочитать. Что-то было не так с цветом. Я даже проморгался. А, понял. Машин было превеликое множество, но все они были серые, голубые и серебристые. Ни одной красной или хотя бы черной. Шоссе под моими ногами тоже было серебристым. И лес. Лес. Лес! Как бы это помягче сказать… Когда я захотел отступить назад, леса не было. За моей спиной стояла мощная стена из синего кирпича. Ну вот, и глюки мои подъехали. Прощай, кукушечка. Котенок мяукнул, и, как мне показалось, даже зарычал. Если котенок реален, значит, и со мной все хорошо. Значит, я прав. Значит, мозги мои на месте. Это просто реальность поменялось. Кодировщики сделали ход конем. Твари. Что же мне теперь делать? Назад отступить я не могу. Эх, разрабы, сволочи - они отрезали мне путь домой! Я это понял, как только пришел в себя. Ведь там, у тех нежилых многоэтажек с советскими пупсами в песочнице наверняка был обратный вход в портал домой. Эх, я идиот – первооткрыватель. Сидел бы щас дома, пил бы вкусный кофе с пенкой, смотрел бы сериальчик под семечки. Но нет. Понесло меня. Я еще раз горько вздохнул. Кот усиленно затарахтел. «Эх, друг мой сердешный, не выбраться нам отсюда, чует мое сердце», - я погладил его по голове, тот кайфанул. «Ладно, «двум смертям не бывать, а одной не миновать»(с), надо выбираться отсюда потихонечку», - сказал я сам себе. Путь предстоял неблизкий. Дорога сложная. Кукушечка моя, держись крепко, не улетай! Кот, мяучь! Я с тобой. Прорвемся.
Глава 30
Что мне оставалось делать, как кроме того, чтобы идти вперед? Я шел вдоль этого «ралли Москва- Париж-Дакар» с серебристыми тачками, которые проносились мимо меня быстрее ветра, и не чувствовал ничего. Ни горечи, ни сожаления, ни страха, ни усталости, ни разочарования. Я не успел как следует послужить Богу, было бы глупо прямо сейчас умереть. Быть сбитым одной из этих серебристых, несущихся на всей скорости прямо на меня машин и обрадовать темных – ну уж нет. Если советские многоэтажки и лес были иллюзией, то эти потоки машин – тем паче. Главное, в этой каше из программ не потерять себя. Я и мой мозг – вот что имеет значение. Моя вера, мои чувства, мой мозг - вот что важно. На Бога единственного можно опереться в этом бесконечном иллюзорном мире. Моя вера еще не подводила меня ни разу. Я разочаровывал Бога, подводил его, велся на дешевые искушения от рогатого. Но Бог – Он ни разу не предавал меня. Вот в чем дело. Мы приписываем Богу все катаклизмы и разрушения, что есть на этой планете, абсолютно не вдупляя, что это суть проявления темных и отказа людей от веры. Мы не понимаем, что Бог лишь попускает этому происходить, потому что у каждого человека априори по умолчанию есть свобода волеизъявления. Это вшито в нашу программу: мы можем говорить «нет» или «да» на любых поворотах нашей судьбы. Мы вольны выбирать между Светом и Тьмой, и в этом и есть весь секрет. Если бы 2 тысячи лет назад люди выбрали Свет, не было распятия, и о, как хорошо мы бы все сейчас жили. Рай – вовсе не метафора, а вполне себе конкретное место и когда-нибудь он точно будет на Земле. Жаль, конечно, что я к этому времени успею сто миллионов раз умереть, столько же обратно воплотиться на этой планете, нахлебаться страданий лаптем, столько же раз раскаяться, эх, где моя не пропадала! Лишь бы, лишь бы не загреметь в ад, лишь бы, лишь бы удержаться рядом с Богом в ходе всех этих реинкарнаций, лишь бы не прохлопать ушами момент ловушек от темных, обойти все капканы, плюнуть в рожу всем бесам, денно и нощно искушающим меня, не сдаться унынию, не проворонить свою бессмертную душу, лишь бы, лишь бы…Господи Боже, не дай мне ни волей ни неволей поддаться на бесовские искушения, дай мне сохранить свою душу для Тебя до самой смерти, забери ее себе, суди ее Сам, Боже.
Глава 31
Я шел вдоль этого шоссе, по которому с межскоростным визгом неслись авто, и думал лишь о том, что мне нужно сохранить ясный ум и ни за что не поддаться на любую иллюзию, какая бы не возникла перед моим взором. Я внутренне готовил себя, но я оказался совсем не готов к тому виду, что раскинулся передо мной с последним поворотом шоссе: я встал как вкопанный и не смог сдвинуться с места. Я отчетливо почувствовал, как моя челюсть упала еще раз. Это был Вавилон. Огромный город, построенный из серебристого материала возвышался надо мной. Я видел его башни и колонны, я видел мосты и огромные многоэтажки, закрученные по спирали. Вверху летали небольшие серебристые объекты, по улицам сновали те же тачки. Не было видно ни одного живого деревца. То, что покрывало землю, какая-то иллюзия травы, была тоже серебристой. Людей на улице не было видно, весь город был заполонен теми же самыми гоночными автомобилями, что были на скоростном шоссе. Мда. Чего уж чего я мог ожидать, но только вот не вот этого. Какая-то параллельная реальность, где мир поработили нанотехнологии. Мне ничего не оставалось делать, как идти вперед – я отчетливо понимал, что обратно мне уже не вернуться. Мне не найти обратный вход в лес, чтобы выйти к тем многоэтажкам, откуда можно было бы найти портал домой. Ключевое слово «можно было бы», потому что я мог спокойно переброситься обратно, если бы оставался на месте и не поперся в лес, ощущая себя супергероем. Котенок внезапно мявкнул и я посмотрел на него, а потом по направлению взгляда его голубых невинных котячьих глаз. И мне не понравилось то, что мы увидели. Чуть поодаль, слева от шоссе виднелся большой котлован. В нем сидело нечто чудовищное. Оно двигалось и выглядело как огромное металлизированное животное. Животное, сделанное из автомобилей. Из тех самых серебряных автомобилей, что я только что видел на трассе. Чудовище подносило целый автомобиль к своей челюсти, делало такое движение, как будто высасывает из него душу, и бросало на землю. Чуть позже я увидел, как оно отрывало крыши от брошенных автомобилей и прикрепляло их на себя, как магнитики на холодильник, явно собой любуясь. И тут меня внезапно осенило. Эти серебристые тачки не
